Ли Юй - Двенадцать башен
«Если не выложить мелкое, можно потерять крупное!» — решили братья. Правильно говорят, получить с чиновника долг все равно, что добыть эликсир бессмертия из киновари и ртути[212]! Пока не положишь в тигель «мать-серебро»[213], ничего не добьешься, сколько ни плавь. И еще говорят: «Не передашь у ворот бумажный пакет[214], никто за тебя не похлопочет».
В общем, торговцы решили дать управляющему пять лянов серебра и попросить его замолвить за них словечко перед хозяином. Отдавая деньги, они намекнули, что в случае успеха он получит добавку. Цзинь и Лю шли на жертву в надежде, что основная сумма, причитающаяся за товар, останется прежней.
Но управляющий давно догадался, что на уме у вельможи.
— Пожалуй, своих денег вы не дождетесь, почтенные, — сказал он им доверительно. — Толкуют, будто в вашей лавке живет юноша прекрасной наружности. Мой хозяин давно слышал о нем, но ни разу не видел. Ваш товар он взял как бы под залог, чтобы познакомиться с юношей. Пока юноша сюда не придет, денег вы не получите. Господа, вы же умные люди, должны понимать, что к чему! Зачем, выбросив ключ, открывать замок железным прутом? Так его только испортишь. А какой в этом смысл?
Торговцев прошиб холодный пот. Они словно пробудились ото сна и стали совещаться.
— Хотели словчить, а попали впросак! — сказал один.
— Зачем мы отдали ему столько товара? — посетовал второй. — Можно было ограничиться одной беседой! Но кто знал, что нам грозит такая беда?
— Что же делать? Получить свои деньги и потерять друга? Или же спрятать друга и пусть товар пропадает?
— В обоих случаях мы чего-то лишимся, поэтому надо выбрать, что нам дороже.
— Лучше лишиться товара! Недаром же говорят: «Легче найти тысячу золотых, чем настоящего красавца».
Порешив так, они подошли к управляющему и сказали :
— Торговец, о котором вы только что говорили, учится в нашей лавке торговому делу. Он совсем еще юный, и мы не выпускаем его из дома. Родители его — люди почтенные и, если с ним что-то случится, строго с нас спросят. А с товаром пусть ваш хозяин поступает по собственному усмотрению. Заплатит — хорошо, не заплатит — обойдемся, у нас есть еще процент с капитала! Так и передайте ему, что жертвовать человеком ради серебра мы не намерены! Ноги нашей здесь больше не будет. Если же за это время что-то изменится, всякое может случиться, дайте нам, пожалуйста, знать.
Управляющий рассмеялся.
— Дозвольте узнать, почтенные, неужели вы надеетесь продолжать торговлю, не взяв этих денег?
— А почему бы и нет?
— Ну что вы?! В столице нельзя допускать промашку даже с прохожим на улице. Недаром говорят: «Бедняк богача не одолеет; низкий знатного не переборет!» Отказавшись от денег, вы открыто выражаете хозяину свое презрение. Оскорбляете его! Сами судите, станет ли он терпеть подобное унижение. Нет, почтенные, на него не пожалуешься, если даже он прелюбодействует с твоей женой! Идти против него — значит рисковать собственной жизнью. Стоит ли это делать ради какого-то мальчишки? Да покажите вы его моему господину, как обычно показываете редкую вещицу, картину или книгу! Конечно, они могут от этого чуть-чуть испортиться, но цену не потеряют! К чему жертвовать такими огромными деньгами, тысячей лянов, да еще обременять себя лишними хлопотами и волнениями? Да и мало ли какие еще нежданные беды могут свалиться на вашу голову? Мой вам совет: не поступайте столь опрометчиво, пользы вам от этого никакой, один вред.
Слова управляющего несколько охладили торговцев, они поняли, что он прав. Удрученные, вернулись они домой и сообщили неприятную новость юноше. За деньгами, мол, придется идти всем вместе. Юноша решительно воспротивился.
— «Верная жена не меняет мужа; верный человек не служит сразу нескольким хозяевам!» Я ни с кем не намерен знакомиться! А деньги за товар запишите на мой счет! Бесстыдного поступка я не совершу!
Торговцы стали уговаривать юношу.
— Мы не только потеряем деньги, — сказали они, — но можем потерять все наше дело! Кто знает, какие еще беды нас ожидают!
Настойчивые просьбы и уговоры друзей возымели действие — юноша скрепя сердце согласился, и они все вместе отправились к вельможе Яню. Когда управляющий доложил о них, вельможа велел ему немедленно привести юношу к себе, а Цзиня и Лю проводить до ворот, пусть, мол, отправляются восвояси.
Янь Шифань внимательно осмотрел Цюаня и остался очень доволен, Что и говорить — второго такого красавца в столице не сыщешь.
— Отчего, милый, с другими ты ладишь, а меня избегаешь? Я слышал, что ты человек с тонким вкусом, я тоже люблю все изысканное.
— Разве осмелюсь я избегать вашу светлость! Просто я никуда не выхожу из дома!
— Говорят, ты мастер играть на цине и флейте, знаешь толк в шахматах, умеешь подбирать травы и цветы, а также отыскивать разные древние вещицы. А в заваривании чая и возжигании благовоний тебе нет равных. Это верно? Мне как раз нужен такой человек, как ты. Останься у меня в услужении, и мне не придется никого искать. Согласен?
— Мои престарелые родители живут в нужде, ваша светлость, и я должен добывать им средства на пропитание. Не могу же я их бросить!
— А мне сказали, что ты одинок и нет у тебя никаких родителей. Это ты нарочно так говоришь, а на самом деле не можешь бросить бездельников, с которыми водишься! Неужели я, именитый сановник, хуже каких-то лавочников? Они смогли тебя улестить, а я не могу?
— Мы побратимы и к тому же товарищи по торговому делу. Ничего больше меж нами нет!
Вельможа пропустил слова юноши мимо ушей, как вежливую отговорку, и подумал: «Все дело в том, что мы едва познакомились, а с теми двумя его связывает давняя дружба, которой он не пожертвует даже ради меня. Ну что ж, пусть тогда поживет у меня хоть денька три в кабинете!»
Надо вам знать, что Янь Шифань имел порочную страсть, именуемую «мужьим поветрием». В его сети попадали многие красивые юноши. Одаривал он своим вниманием и служащих ямыней, даже тех, кто уже носил чиновную шляпу, если только они были молоды и хороши собой. Прислуживавшие вельможе в дальних покоях удостаивались его высокой милости. В этих делах Янь Шифань был мастак и потому, едва взглянув на Цюаня, сразу же оценил его достоинства: кожу белее снега, нежное, лоснящееся тело, чистоту невинной девушки. Воспылав к юноше страстью, сановник решил во что бы то ни стало оставить его у себя. Целых три дня он разными ухищрениями добивался расположения юноши, но, к его великому удивлению, Цюань, несмотря на молодость лет, оказался твердым, Словно кремень или железо. Как ни уговаривал его вельможа, что только ему ни сулил, юноша не сдавался, понимая в то же время, какие грозят ему беды.
Наконец Янь решил отступиться, но временно. На четвертый день он велел слугам принести товар, взятый в лавке, еще раз внимательно его осмотрел и, отобрав несколько наиболее ценных вещей, оставил их у себя, остальные же за ненадобностью возвратил юноше, а также вручил ему двенадцать лянов серебра за причиненное беспокойство, которые Цюань, уходя, отдал слуге, показав тем самым, что ему «стыдно есть чжоуский хлеб»[215]. Вернувшись в лавку, юноша рассказал друзьям все, что с ним произошло за это время. От стыда он готов был лишить себя жизни. Друзья, как могли, старались его утешить, довольные тем, что все кончилось благополучно.
Теперь, если у лавки появлялся паланкин Янь Шифаня, Цюань тотчас же прятался, спасаясь от назойливого вельможи. Когда же от Яня приходил гонец с приглашением, юноша отказывался, ссылаясь на недуг или какую-то другую причину. Но приглашения учащались, и в конце концов стало нелегко отказываться. Однажды, узнав, что вельможа находится в отъезде, юноша пошел к нему в усадьбу и записал свой визит в книге гостей.
Янь Шифаня распирало от злости. «Как же так? Именитый вельможа, близкий двору, и не может добиться своего? Мне не дерзнет отказать ни одна красавица, даже та, что стоит тысячу золотых! Никто не посмеет сказать мне «нет»! А тут жалкий простолюдин, неприкаянный Лун Ян на мое внимание отвечает пренебрежением. Это все его друзья проходимцы, теперь ему не выбраться из их сетей. Надо что-то придумать, чем-то его завлечь. Но ведь такой красавец может обворожить всех моих женщин, если останется в доме. До серьезного, возможно, и не дойдет, но они начнут сравнивать меня с ним, и я окажусь старым и безобразным. Нет, надобно сделать так, чтобы была для меня одна польза и никакого ущерба и чтобы при этом я получил удовольствие...»
Долго думал вельможа, но так ничего и не придумал.
Надобно вам знать, что в ту пору служил при дворе евнух Ша Юйчэн, оба Яня ему покровительствовали, осыпали милостями, и все потому, что он был так же коварен, как и они, и помогал им в разных подлых делах. Евнух страдал легочным недугом, а потому на утренней аудиенции во дверце бывал лишь до часа «сы», после чего отправлялся домой. Занимая пост «придворного чина из внутренних покоев», он по существу ничем не отличался от обычных чиновников, которые проживали вне двора. Он был родом из семьи так называемых «чистых гостей», а потому имел пристрастие ко всякого рода древностям, занимался разведением цветов и растений и превосходил в этом самого Янь Шифаня, который хоть и причислял себя к кругу «чистых гостей», но славу сию снискал незаслуженно. Как-то раз Янь нанес евнуху визит и, заметив, что хозяин суетится, перебирая какие-то безделушки, и отдает приказания слугам и мальчикам, решил ему помочь.
