Сиасет-намэ. Книга о правлении вазира XI столетия Низам ал-Мулька - Низам аль-Мульк
Затем они раскрыли ворота города и пошли к Алптегину. Когда Лавик это увидал, он бежал, отправился в крепость; через двадцать дней он спустился к Алшегину. Алптегин ему пожаловал содержание. Алптегин никого не обидел и сделал Газнин своим домом. Оттуда он совершил нападение на Индию и привез добычу. От Газнина до неверных был двенадцатидневный путь. В Хорасане, Мавераннахре, Нимрузе[209] распространились известия, что Алптегин захватил горный проход в Индию, добыл многие округи, золото, серебро, животных и рабов, взял богатую добычу. Люди сходились к нему со всех сторон, так что около него собралось шесть тысяч всадников. Он захватил много областей, достиг до самого Бикамура,[210] закрепил страну за собой. Индийский царь выступил со ста пятьюдесятью тысячами всадников и пехотинцев, с пятьюстами слонов, чтобы изгнать Алптегина из пределов Индии или убить его вместе с войском, а с другой стороны эмир Хорасана, гневаясь, что Алптегин разбил и перебил его войско при Балхе и Хульме, послал сражаться с ним Бу-Джафара[211] с двадцатью пятью тысячами |106| всадников. Алптегин допустил, чтобы Бу-Джафар подошел на расстояние одного фарсанга к Газнину. Тогда он устремился из Газнина с шестью тысячами всадников, напал на его войско, в короткое время разбил двадцати тысяч всадников в тысячу раз сильнее, чем разбил при Балхе. Бу-Джафар обратился в бегство и произошло так, что его признали поселяне, захватили, отняли его лошадь, сняли одежду. Пешком, переодевшись, он добрался до Балха. Эмир Хорасана не осмелился устроить еще поход против Алптегина. Удаление Алптегина вызвало большую слабость в династии и царстве Саманидов. Ханы Туркестана пошли в поход на них, захватили многие владения. Когда Алптегин покончил с Бу-Джафаром, он обратился к индийскому царю. Он написал в Хорасан и во все округи послание, попросил помощи. Пришло столько в жажде добычи, что им не было счета. Когда он произвел смотр войску, оказалось пятнадцать тысяч всадников и пять тысяч пехотинцев, все — молодые, в полном вооружении. Он направился на индийского царя, неожиданно напал на передовые дозоры, убил много людей, но не увлекся добычей, а отступил обратно. Войско шаха последовало за ним, но не нашло его. Была высокая гора; среди двух гор была долина; путь индийского царя шел через долину. Алптегин занял устье долины. Когда индийский царь туда пришел, он не мог пройти, остановился, так пробыл два месяца. Каждый раз как Алптегин нападал, он убивал множество индийцев. В этих сражениях очень отличился Себуктегин. Им было совершено несколько славных дел. Индийский царь испытывал затруднение в своем деле: ни вперед не мог продвинуться и отступить было невозможно, так как это значило вернуться в безнадежность и беспокойство. В конце концов он решился заявить: „Вы пришли из Хорасана сюда за содержанием, я дам вам содержание, вручу вам крепости, вы будете моим войском, будете кормиться, проводить время по своему желанию“. Они согласились на это, а индийский царь сказал тайно начальникам крепостей: „Когда я отступлю, не сдавайте им крепости“. Когда он ушел, Алптегип подступил к воротам крепостей, их ему не сдавали. Он сказал: „Ныне они разорвали договор со мной“. Он опять повел наступление, начал завоевывать города, эти же крепости осадил. Среди этих дел он умер,[212] а его войско и гулямы пришли в смятение. Вокруг них |107| было войско неверных. Тогда они сели и рассудили: „У Алптегина нет сына, которого можно было бы посадить вместо него“, сказали: в Индии мы — в чести и славе, так как внушили индийцам страх, сколь ни есть великий. Если займемся тем, что один скажет „я — самый почтенный“, другой скажет: „я — самый старший“, наша честь потерпит урон. Враги нас одолеют. Когда между нами проявится рознь, то мечи, которые мы обрушиваем на неверных, должны будем обратить друг против друга; то владение, которое мы заполучили, уйдет из наших рук. Самое лучшее выбрать среди нас кого-либо одного, который был бы достоин, сделаем его командующим над собой. Будем согласны во всем, что он ни прикажет, словно как будто он Алптегин“. Все согласились. Начали перечислять имена гулямов, которые были старшими, и у каждого или находили какой-нибудь недостаток или что-либо нежелательное, пока не дошли до имени Себуктегина. Когда произнесли его имя, все замолкли. Затем один спросил: „Есть ли другой гулям, кроме Себуктегина, которого купили бы раньше и который был бы более заслужен?“ Другой сказал: „Себуктегин превосходит всех по разуму, геройству, великодушию, щедрости, прекраснодушию, богобоязненности, верности своей службы, доброй жизни с друзьями. Его воспитал наш господин; его дела похвальны; он обладает всеми качествами и привычками Алптегина, прекрасно знает силу и место каждого из нас. Я сказал то, что сказал, а вы лучше знаете“. Некоторое время прикидывали, в конце концов согласились на том, чтобы сделать над собой эмиром Себуктегина. Себуктегин уклонялся, пока его не принудили, тогда он сказал: „Если выхода нет, возьмусь за эту обязанность, но с тем, что бы я ни сделал или ни приказал, пусть не будет мне ни в чем возражения. Если кто станет мне противиться, взбунтуется против меня или же проявит нерадение в исполнении моего
