Суданские хроники - Автор Неизвестен

приветствует, стоя внутри решетки его сада, — да благословит его Аллах и да приветствует. И дозволю я подобным же образом им и их потомкам, чтобы они вступали в брак по всему моему царству, от Канты[215] до Сибиридугу, которое служит границею между нами и султаном Мали, с любой женщиной, какая им понравится, — и дети их от нее будут свободными, а их мать последует за ними в отношении свободы (кроме сорко и арби). И я /74/ им запрещаю и предостерегаю их от браков в этих группах, ибо обе они — наши невольники. Затем, [если] кто из них ослушается, то дитя от такой женщины освобождается ради святости деда их, но без своей матери, и никто пусть не претендует на мать этого ребенка, как на рабыню, пока длится ее пребывание под его защитой. Но после развода или смерти мужа она возвращается в мою собственность”[216]. Засим следовали четыре строки, которые целиком изъели термиты; и осталось от них лишь то, из чего не получается написанного, и невозможно сложить некоторые остатки того с другими остатками. За этим же следовало: “А при [составлении] сего документа присутствовали: факих Абубакар ибн Альфа Али-Каро ибн ал-Хатиб Омар, альфака Абдаллах ибн Мухаммед ал-Аглали и ал-Акиб ибн Мухаммед аш-Шериф. Засвидетельствовал же его написавший его — Али ибн Абдаллах ибн Абд ал-Джаббар ал-Йемени, да приложит Аллах к нему печать прекрасного завершения!”

Затем повелел аския, чтобы созвали всех, кто там присутствовал из числа детей его — калиси-фарму Сулеймана-Кин-данкария, уаней-фарму Мусу-Йонболо, шао-фарму Алу, хари-фарму Абдаллаха и канфари Али-Косоли. Их собрали, и аския приказал прочесть им грамоту. И была она им прочтена, а они сказали: “Слушаем и повинуемся!” Аския же сказал: “Кто слышал о названии сей грамоты или видел ее, но не следует [ей], /75/ да не будет благодати самому ему и всем из его потомков, кем наделит его Аллах!” Затем взял грамоту в руку, сложил ее и вручил старшему брату — а это был Мори ас-Садик. Окончено.

Говорит кадий Исмаил Кати: “Из всех решений, принятых аскией Мухаммедом, нам неизвестно после появления отряда Джудара, чтобы осталось в силе какое-либо, кроме одного этого постановления. Все были отменены детьми и внуками аскии Мухаммеда — ведь все мы принадлежим Аллаху и к нему возвратимся!” Говорю я: это единственное, о чем говорил кадий Исмаил, будто оно осталось в силе — его также отменили после смерти аскии Мухаммеда-Бенкан, сына баламы Садика, и не оставили от него следа. Я воочию видел многих из внуков Мори Хаугаро и семей [его потомков] на рынке Томбукту — их продавали, а они заявляли, что они-де внуки Мори Хаугаро; но их продали. Среди тех, кто был причиною их падения, были люди Сонгай — а это происходило в начале тысяча семьдесят пятого года [25.VII.1664—13.VII.1665], и сонгаи обнаружили в отношении их враждебность и ненависть. И я полагаю, что пало на них (или почти пало) проклятие аскии Мухаммеда и ввергло сонгаев в совершенные унижения и пренебрежение. Нам же довольно Аллаха, и он — благой покровитель.

В [девятьсот] четырнадцатом году [2.V.1508—20.IV.1509] аския ходил на Галамбут[217] и возвратился в начале [девятьсот] пятнадцатого [21.IV.1509—9.IV.1510]. В тот год совершил хаджж наш господин Махмуд ибн Омар, а на должность кадия после него назначен был кадий Абд ар-Рахман. Потом Махмуд возвратился и пребывал в Томбукту уже два года, но кадий Абд ар-Рахман судил и не возвращал судейскую должность кадию Махмуду, который его назначил своим заместителем. Кадий-Махмуд промолчал, не противоречил ему и не требовал от него возвращения должности. Но [однажды] в заседании у кадия Абд ар-Рахмана встретился казус, и он принял по нему то решение, какое принял. Об этом прослышал факих /76/ кадий Махмуд и послал к Абд ар-Рахману, опротестовывая то решение, противоречащее тексту Корана, сунне и иджма[218]. Но Абд ар-Рахман отказал и [настаивал] только на исполнении решения. Кадий Махмуд смолчал, но известие о том дошло до аскии Мухаммеда. И тот отправил своих гонцов, дабы возвратили они судейство кадию Махмуду и отстранили Абд ар-Рахмана. Гонец прибыл, собрал ученых Томбукту и факихов его в мечети Сиди Йахья, и по повелению аскии Мухаммеда они призвали кадия, и тот явился. Посланные сказали ему: “Вот, аския приказывает тебе, чтобы ты передал дело кадию Махмуду. Ведь ты его заместитель, а когда присутствует замещаемый, то заместитель [бывает] отстраняем и заменяем. Притом ты недостоин должности кадия, пока среди вас будет жив Махмуд!” И порицали они плохое его воспитание из-за непередачи Махмуду должности кадия, когда тот прибыл, и отставили его. Потом посланцы аскии пришли к кадию Махмуду, приказывая от имени аскии, чтобы возвратился тот на свое [прежнее] место и отправлял должность. Но Махмуд наотрез отказался, хоть они и оказывали на него нажим. Когда аския прослышал о его решительном отказе, то послал к нему виднейших своих приближенных, чтобы они заставили Махмуда [согласиться] на это. Тогда он дал согласие лишь после того, как те его убедили представленными ему доводами, и принял должность, да помилует его Аллах[219].

В [девятьсот] семнадцатом [31.III.1511 — 18.III.1512] аския отрядил Али, прозванного Али Фолен, и баламу Мухаммеда-Кореи к багена-фари Ма-Кати. А в [девятьсот] восемнадцатом [19.III.1512—8.III.1513] был убит он, т. е. Тениедда — лжец, притязавший на пророчество и посланничество, да будет на нем проклятие Аллаха! Его убил канфари Омар Комдьяго без ведома и без приказа аскии. Канфари вышел из Тендирмы против Тениедды, и Аллах даровал ему победу над тем, хоть и был лжепророк численностью, мощью и силой сильнее войска канфари Омара; и последний одержал над ним победу лишь при поддержке Аллаха.

Тениедда был султаном Фута, называемого Фута-Кинги. Был он силен, победоносен, доблестен, отважен и мятежен. Вышел он из царства Фута, и пришел в Кинги, /77/ и остался там, объявив себя там султаном. Причиной же выступления того, т. е. канфари Омара, послужило то, что между каньяга-фараном и Тениеддой, царем Фута, возникли [некие] дела, трения, они поссорились — и поклялся Тениедда, что разрушит город каньяга-фарана и превратит его в пустыню. А был он сильнее того силой — конной и пешей, и потому каньяга-фаран обратился за помощью к канфари Омару. Поэтому Омар и вышел против Тениедды. А это первое, что слышали мы из рассказа [об этом].

Потом один из осведомленных о ходе дел рассказал мне, что причиной выступления канфари Омара против Тениедды явилось то, что один дьогорани