Алишер Навои - ФАРХАД И ШИРИН
ГЛАВА XIII
ВОСПИТАНИЕ ФАРХАДА
Кто и почему назвал младенца Фархадом?
Физическое и умственное развитие Фархада.
Учитель царевича. Успехи в науках.
Успехи в рыцарских доблестях.
Характер Фархада. Любовь народа к Фархаду
Хакана сыном наградил творец,Наградой осчастливлен был отец.
* * *И стал хакан раздумывать, гадать,Какое бы младенцу имя дать:
От блеска красоты его — ЛунеПрибавлен блеск и Рыбе в глубине.[17]
С царевичем (так было суждено)И счастье государства рождено.
Хакан подумал: «В этом смысл найди:Блеск — это «фарр», а знак судьбы — «хади».[18]
Так имя сыну дал хакан: Фархад…Нет, не хакан, — иные говорят,
Сама любовь так нарекла его,Души его постигнув естество.
Не два понадобилось слова ей, —Пять слов служило тут основой ей:
«Фирак» — разлука. «Ах» — стенаний звук,«Рашк» — ревность, корень самых горьких мук,
«Хаджр» — расставанье. «Дард» — печали яд.Сложи пять первых букв, прочтешь: «Фархад».[19]
Как золотая клетка ни блестит,Однако птица счастья в ней грустит.
Пышна Фархада колыбель, но в нейВсе плачет он, тоскует с первых дней.
Невеста небосвода день и ночь [20]С него очей не сводит: чем помочь?
Десятки, сотни китаянок тут,Как соловьи сладчайшие, поют,
Но в нем печаль, какой у детства нет, —Навеять сон Фархаду средства нет!
Кормилица ему давала грудь —К соску ее он не хотел прильнуть,
Как тяжелобольной, который в ротИ сладкий сок миндальный не берет.
Другою пищей дух его влеком,Другим Фархад питался молоком:
То — молоко кормилицы любви, —Ему в духовной вылиться любви.
Фархад особенным ребенком рос:Как муравей питаясь, львенком рос.
В год — у него тверда была нога,В три — не слова низал, а жемчуга,
И речь его не речью ты зови, —Зови ее поэмою любви.
В три года он, как в десять, возмужал,Все взоры этим чудом поражал…
Отец подумал, что пора начатьНаследника к наукам приобщать.
Учителя нашел ему хакан,Чьи знания — безбрежный океан,
Кто так все тайны звездных сфер постиг,Что в них читал, как по страницам книг,
И, на коне раздумья вверх несясь,Все отмечал, все приводил он в связь;
Хотя и до него был разделенНа много клеток небосвод, но он
Так мелко расчертил его зато,Что небо превратилось в решето.
И если мудрецам видны тела,То телом точка для него была.[21]
Постиг он все глубины естества,И математики, и божества.
Был в Греции он, как философ, чтим, —Стал Аристотель школьник перед ним…
Сказал мудрец Фархаду: «ПолюбиНауку с корешка — от «Алиф-Би».[22]
«Алиф» воспринял как «алам» Фархад,[23]«Би» как «бела» истолковать был рад.
Тот день был первым днем его побед, —Он в первый день освоил весь абджед.[24]
Умом пытлив и прилежаньем рьян,Он через год знал наизусть Коран.
Знал все построчно, постранично он,Ни слова не читал вторично он.
Но, раз прочтя, все закрепит в мозгу,Как бы резцом наносит на доску…
И лишь когда он про любовь читал,Он те страницы вновь и вновь читал,
И чувствовал себя влюбленным сам,И предавался грусти и слезам;
И если так влюбленный горевал,Что ворот на себе в безумстве рвал,
То и Фархад проклятья слал судьбе,Безумствовал, рвал ворот на себе.
Не только сам обидеть он не мог, —Ничьих страданий видеть он не мог.
Всегда душой болея за других,Он, как мудрец, был молчалив и тих.
Отца он в размышления поверг,У матери — в печали разум мерк.
Хан утешал: «Все дети таковы».Мать плакала: «Нет, только он, увы!»
Ах, не могли они его судьбуПрочесть на этом скорбном детском лбу!
Когда Фархаду стало десять, — онВо многих был науках искушен,
И в десять лет имел такую стать,Какой и в двадцать не дано блистать.
Все знать и все уметь хотел Фархад.Оружием наук владел Фархад,
Оружием отваги — силой сил —Теперь он также овладеть решил,
И не остался пред мечтой в долгу:В кольцо сгибал он радуги дугу,
Соединять ее концы он мог,Соединяя Запад и Восток.
Тупой стрелой он мог Арктур пронзить,А острой мог зенит он занозить;
Планету Марс он на аркан ловил,Созвездью Льва хребет он искривил;
Он выжал воду из созвездья Рыб;Он шестопером семь бы сфер прошиб.
Со скоростью круженья сфер — своеУмел меж пальцев он вращать копье
Так, что казалось — он прикрыт щитом,Полнебосвода им затмив притом.
Он горы так умел мечом рассечь,Что прорубал в горах ущелья меч.
И пусть гора одета сплошь в гранит, —Навек прорехи эти сохранит.
Под палицей его Альбурз бы самВзлетел мельчайшим прахом к небесам.
Когда б он руку Руин-Тену сжал,[25]И Руин-Тен, как мальчик бы, визжал.
Но хоть ученым он прослыл большимИ был, как богатырь, несокрушим,
Он скромен был, как новичок, едваПо буквам составляющий слова.
Он силой не хвалился никогда,Ни в чем не заносился никогда,
И равнодушен к власти, он скорейНа нищенство сменил бы власть царей.
Он сердцем чист был и очами чист,Всем существом, как и речами, — чист,
Чистейшее на свете существо!И весь Китай боготворил его,
И чуть прохладный дунет ветерок,Молились все, чтоб бог его берег,
И каждый достоянья своегоИ жизни бы лишился за него!
А чтоб не знал ни бед, ни горя он,Чтоб никакой не ведал хвори он,
Хан щедро подаянья раздавал,Что день, то состоянья раздавал.
Фархад достиг четырнадцати лет,Но боль в душе носил, как амулет…
* * *Вина печали нам подать изволь,Чтоб заглушить в душе печали боль:
Пока беда не занесла свой меч,Пусть пир шумит, а мы продолжим речь.
ГЛАВА XIV
ОБРЕЧЕННОСТЬ ФАРХАДА
Юность. Врожденная скорбь.
Страстное влечение к рассказам о несчастной любви.
Старания хакана развеселить сына.
Искусство чародеев. Дворец Весны.
Дворец Лета. Дворец Осени.
Дворец Зимы. Вазир Мульк-Ара
Тот зодчий, что такой дворец возвел,В нем все предусмотрел и все расчел.
* * *Любовь сказала: «Мной Фархад избран, —Румянец розы превращу в шафран».
На стройный стан его давя, печальРешила изогнуть «Алиф», как «Даль».[26]
Клялась тоска: «Он мной заворожен, —Из глаз его навек похищу сон!»
Мечтала скорбь: «Разрушу я потомДо основанья этот светлый дом…»
Хоть замыслов судьбы предречь нельзя,Но не заметить их предтеч — нельзя:
Готовя нам злодейский свой удар,В нас лихорадка зажигает жар;
Пред тем как осень оголит сады,Шафранный яд уже налит в сады;
Кому судьба грозит бедой большой,Тот омрачен заранее душой;
Хотя пиров не избегал Фархад,Но в сладость их тоска вливала яд.
Он пьет розовоцветное вино, —Не в сласть ему, заметно, и вино.
И музыка звучит со всех сторон, —И музыкой Фархад не ободрен.
Не веселит ни песня, ни рассказ,Ничто не радует ни слух, ни глаз.
А если в грустных месневи поютО двух влюбленных, о любви поют, —
Иль о Меджнуне вдруг заговорят, —В слезах, горюя, слушает Фархад…
Отец вздыхал: «Что это значит все?Что сын тоскует, что он плачет все?
Иль мой Китай совсем безлюден стал?Иль он диковинами скуден стал?
Иль девушки у нас нехороши,Жасминогрудые, мечта души?
Иль нет у нас искусных штукарей,Что чудеса творят игрой своей:
Из чаши неба достают мячи,Проглатывают острые мечи;
Стянуть умеют мастера чудесФигуру с шахматной доски небес.
Во тьме ночной умеют вызвать день,День затмевают, вызвав ночи тень;
Черпнут воды ладонью — в ней огонь,Черпнут огонь — полна воды ладонь;
На паутинке держат тяжкий груз,Меняют вид вещей и пищи вкус,
И делают иные чудеса,В смущенье приводя и небеса…»
О чародеях вспомнив, с той порыХакан их приглашал на все пиры.
Царевича их мастерство влекло,Оно в нем любопытство разожгло,
И стал следить за их работой он,Вникал во все с большой охотой он,
Постиг все тайны их волшебных делИ, наконец, к ним также охладел.
Да, свойство человека таково:Все недоступное влечет его,
Для достиженья не щадит он сил,Но лишь достиг желанного — остыл…
Когда хакан увидел, что ФархадУже всем этим радостям не рад,
Он призадумался и духом пал:Казалось, он все средства исчерпал.
Но нет, — придумал! О, любовь отца!Четыре будет строить он дворца:
«Четыре времени имеет год, —Для каждого дворец он возведет.
Пусть в них живет поочередно — пустьВ них навсегда Фархад забудет грусть,
И каждый раз, живя в дворце ином,Иным пусть наслаждается вином.
Каков дворец — таков при нем и сад, —Там розы самоцветами висят.
Дворцу весны, приюту нежных грез,Приличествует цвет весенних роз,
Пленяет зелень летом нам сердца, —Зеленый цвет — для летнего дворца.
Ты так его, строитель, сотвори,Чтоб садом был снаружи и внутри.
А третьему чтобы нашел ты цвет,Как осени шафранно-желтый цвет.
И золотом его щедрей укрась,Чтоб с осенью была полнее связь.
Дворец четвертый для зимы построй,Чтоб спорил белизною с камфарой,
Чтоб он сверкал, как горный лед, как снег, —Дворец для: зимних радостей и нег!
Когда же все четыре завершим, —Невиданное в мире завершим.
Земных сравнений им не выбирай, —В любой дворец Фархад войдет, как в рай,
В Китае соберу со всех концовКрасавцев и красавиц для дворцов, —
Гилманов, гурий поселю я там,Наследника развеселю я там.
Скорей представь нам, зодчий, чертежи, —Всю мудрость, дар свой, душу в них вложи.
И тотчас же ремесленных людейМы соберем по всей стране своей,
Чтоб каждый в дело все искусство внес,Будь живописец иль каменотес, —
Чтоб вытесать побольше плит могли бИз каменных разнопородных глыб,
Дабы из них полы настлать потомИль выложить дворцовый водоем;
Картины пусть нам пишут для дворцов,Пусть шелком нам их вышьют для дворцов,
Чтоб каждый миг, куда б ни бросил взгляд,Искусством развлекаться мог Фархад.
Покуда же последний из дворцовНе будет окончательно готов,
Мы также сыну не дадим скучать:Фархад ремесла станет изучать,
И, чем трудиться больше будет он,Тем скорбь свою скорей забудет он…»
Хакан повеселел от этих дум.Но одному трудней решать, чем двум.
Был у него один мудрец-вазир,Прославленный на весь китайский мир.
Благоустроен был при нем Китай,Украшен был его умом Китай.
Велик вопрос был иль ничтожно мал,Шах только с ним дела предпринимал.
Вазиру имя было Мульк-Ара.[27]Он был душой хаканского двора,
Он преданнейшим человеком был,Он при Фархаде атабеком был,
И за Фархада, как родной отец,Скорбел немало тот вазир-мудрец.
И в этот раз хакан послал за ним —И поделился замыслом своим.
И тот сказал хакану: «Видит бог,Мудрей решенья ты найти не мог.
Скорей за дело, чтоб Фархад не чах…»И дело все ему доверил шах.
И Мульк-Ара, душой возликовав,Перед хаканом прах поцеловав,
Ушел и дома стал вести учетПрипасов, средств, потребных для работ…
* * *Подай мне, кравчий, чистого вина, —Постройки роспись вся завершена.
Не вечны и небесные дворцы,Что ж наши легковесные дворцы?!
ГЛАВА XV
