Сказки, пришедшие из-за Завесы - Татьяна Рустамли
Теперь он шёл по жизни хоть и окружённый людьми, но один. Шёл то прихрамывая, то вприпрыжку, то вальяжно, то бочком, порою преодолевая боль, иногда легко и без усилий, а бывало — и в счастливом кураже. Капризная сумасбродка удача не раз стучала в его дверь, одаривая ослепительной белозубой улыбкой. Часто не сразу, но всегда он получал всё, что жаждал получить: и крепкую семью, и большой дом, и престижную работу, и шальные деньги.
Но с годами это перестало радовать и тешить душу, тем более что любая жизнь, даже самая благополучная, когда-нибудь подходит к концу. Оставаясь наедине со своими мыслями, человек всё чаще ощущал опустошение и усталость. Бесконечную усталость. А ещё невыразимую печаль и скорбь, словно он был предательски обманут в своих надеждах и ожиданиях.
— И что дальше? — произнёс он вслух, обращаясь к самому себе за неимением другого собеседника.
— Дальше — могила, — неожиданно услышал он давно забытый Голос своего проводника.
— Ты указываешь направление и предлагаешь мне следовать за тобой? — горько усмехнулся человек.
— Я лишь объявил конечный пункт твоего прибытия. Не я привёл тебя сюда, — ласково и грустно возразил Голос. — Когда-то ты сам выбрал жизненный маршрут, по которому следовал, позволив миру, а не мне быть твоим проводником. И это решило твою участь. Слишком поздно, чтобы что-то исправить. Тебе не хватит времени и сил добраться до исходной точки и начать всё заново. Ты двигался в противоположном направлении и упустил свой шанс попасть туда, где начинается Вечность.
Странная находка
Немногочисленная группа самоотверженных исследователей, фанатично преданных своему делу и объединившихся ради общей цели, отправилась в те неведомые заповедные земли, куда, как им казалось, ещё не ступала нога человека. Преодолев немалые расстояния и ни разу не встретив собратьев по разуму, они окончательно утвердились в своём мнении, с гордостью объявив себя первопроходцами.
На месте очередного привала самый юный и, видимо, самый рассеянный член экспедиции позабыл свой походный дневник, который прилежно вёл с самого первого дня пути. С восходом солнца отряд, покинув место стоянки, двинулся дальше, а тонкая книжица в бумажном переплёте, исписанная торопливым неразборчивым почерком, осталась лежать под чахлым низкорослым деревцем, название которого история не сохранила.
Но этой затерявшейся в непролазной глуши вещице суждено было вновь попасть в руки человека, потому что местность всё-таки оказалась вполне обитаемой и вскоре дневник обнаружил здешний охотник, который тут же поспешил отнести свою диковинную находку старейшине племени. А тот недолго думая передал странный предмет жрецам, приказав выяснить его природу и назначение.
Вот тут-то всё и началось… Жрецы, с давних пор враждовавшие между собой, после долгих и многословных споров, взаимных обвинений и попыток уличить друг друга в невежестве так и не пришли к единому мнению. И на вопрос старейшины о том, что каждый из них думает о найденном предмете, духовные соперники выдвинули две совершенно непримиримые версии.
— Я убеждён, что эти священные письмена — не что иное, как божественное обращение к твоему народу, открывающее перед ним сияющий свет истины, — воздев руки к небу, с непоколебимой уверенностью заявил первый жрец.
— У меня нет сомнений в том, что эти устрашающие взор каракули не иначе как сатанинское послание, призванное увлечь твой народ в зловещую бездну тьмы, — яростно сверкнув глазами, с не меньшей уверенностью изрёк второй жрец.
Выслушав обоих горе — провидцев, но так и не отважившись сделать выбор, старейшина решил дождаться вещего знамения, чтобы вынести свой вердикт. Между тем племя разделилось на два противоборствующих лагеря. Отчуждение и рознь, подогреваемые лукавыми речами лицемерных жрецов, росли с каждым часом. Одни благословляли странную находку, считая её святыней, другие осыпали проклятьями, называя исчадием ада. Мирной жизни и всеобщему благоденствию пришёл конец.
Чтобы избежать кровопролития и спасти свой народ от братоубийственной войны, старейшина принял единственно верное решение — велел своему старшему сыну потихоньку сжечь опасную находку, а пепел развеять по ветру. Достоверно известно, что мужчина унёс дневник с собой, однако среди его соплеменников прошёл слух, что он так и не смог выполнить волю отца, а заветную реликвию спрятал так надёжно, что её до сих пор ищут, но не могут найти его потомки. Их не покидает надежда раскрыть тайну её предназначения, которая так и осталась неразгаданной.
Шут и король
В неком затерявшемся во времени королевстве почил с миром старый король. Вслед за ним, как и полагается в таких случаях, на трон взошёл его прямой наследник — единственный сын, который был поздним и долгожданным ребёнком, родившимся у короля уже в преклонном возрасте.
В ночь его появления на свет кто-то незаметно положил у парадных дворцовых ворот маленький пищащий свёрток, внутри которого стражник, заступивший на свой пост, обнаружил младенца мужского пола. Король, которому тут же сообщили о подкидыше, посчитав такое совпадение неслучайным, приказал оставить его во дворце, где с той поры он воспитывался и рос вместе с наследником престола.
Несмотря на разницу в их происхождении, дети, ничего не ведая о границах, искусственно созданных между людьми, стали настоящими друзьями и были почти неразлучны. Возмужав, они вместе осваивали навыки военного дела и учились верховой езде, вместе выезжали на охоту и участвовали в рыцарских турнирах. Они понимали друг друга с полуслова и никогда не ссорились. Только бывшему найдёнышу будущий король позволял открыто говорить всё, что он думает, ему одному мог доверить свою жизнь, и лишь от него был готов принять дружеский совет.
Будучи по своей природе мечтательным романтиком и идеалистом, принц действительно нуждался в поддержке такого трезвого и здравомыслящего друга, каким был приёмыш. А однажды приёмыш даже спас жизнь наследнику. Он успел схватить под уздцы коня, когда тот, неожиданно взбрыкнув, хотел сбросить седока, и получил при этом сокрушительный удар копытом. От подковы у него на теле остался приметный шрам в виде разорванного круга. Это происшествие ещё больше сблизило друзей, навсегда связав невидимые нити их судеб.
За прямодушие, несвойственное придворным лицемерам, и острый, насмешливый язык дворцовая челядь прозвала приёмыша королевским шутом.
Узнав об этом, юноша одобрительно усмехнулся и заявил во всеуслышание:
— Носить такое прозвище — высокая честь. Оно даёт мне право быть свободным в своих высказываниях в адрес любого вельможи. Только шуту не возбраняется то, что запрещено даже королю.
Несмотря на столь явное различие в их характерах, друзья, точно братья, были очень похожи внешне. Это замечали
