Сюэцинь Цао - Сон в красном тереме. Т. 1. Гл. I — XL.
— Ты что глаза таращишь? Наливай чай.
— Строки, которые вы прочли, мне кажется, могут составить пару тем, что выгравированы на замочке вашего ожерелья, барышня, — хихикая, ответила Инъэр.
— Значит, на твоем ожерелье тоже есть надпись, сестра? — удивился Баоюй. — Хотелось бы взглянуть.
— Не слушай ее болтовни, — проговорила Баочай, — нет там никакой надписи.
— Дорогая сестра, зачем же тогда ты разглядывала мою яшму? — не унимался Баоюй.
Баочай ничего не оставалось, как признаться:
— Один человек выгравировал на моем ожерелье пожелание счастья. Иначе зачем бы я стала его носить? Ведь оно тяжелое!
С этими словами Баочай расстегнула халат и сняла с шеи сверкающее жемчужное ожерелье, отделанное золотом, с золотым замочком.
Баоюй повертел его в руке. На замочке с обеих сторон было выгравировано по четыре иероглифа, в соответствии со всеми правилами каллиграфии.
Баоюй дважды прочел надпись на ожерелье Баочай, затем — дважды на своей яшме и сказал:
— В самом деле получается парная надпись.
— Эти иероглифы выгравировал буддийский монах, — не вытерпев, вмешалась Инъэр. — Он сказал, что пожелание непременно должно быть выгравировано на золотом предмете.
Баочай вдруг рассердилась и, не дав Инъэр договорить, отправила ее за чаем, а затем снова повернулась к Баоюю.
Прижавшись плечом к плечу Баочай, Баоюй вдруг ощутил какой-то необыкновенный аромат, в носу приятно защекотало.
— Сестра, чем это ты надушилась?
— Терпеть не могу душиться, — ответила Баочай, — к тому же на мне хорошее платье, зачем же обливать его духами?
— Нет, ты скажи, чем это пахнет? — не унимался Баоюй.
— Ах да, совсем забыла! — воскликнула Баочай. — Еще утром я приняла пилюлю холодного аромата. Вот ею и пахнет.
— Пилюлю холодного аромата? — с улыбкой спросил Баоюй. — А что это такое? Дай мне одну попробовать, дорогая сестра!
— Не говори глупостей! — засмеялась Баочай. — Разве лекарство принимают без надобности?
В этот момент из-за двери послышался голос служанки:
— Пришла барышня Линь Дайюй.
В комнату вприпрыжку вошла Дайюй и с улыбкой сказала:
— Ай-я-я! Как я некстати!
Баоюй вскочил с места, предложил ей сесть.
— Некстати? — засмеялась Баочай. — Что ты хочешь этим сказать?
— Знай я, что он здесь, ни за что не пришла бы, — ответила Дайюй.
— Не понимаю, — промолвила Баочай.
— Не понимаешь? — воскликнула Дайюй. — Сейчас объясню. Так получается, что мы либо приходим вместе, либо вообще не приходим. Уж лучше бы тебя навещал кто-нибудь один, но каждый день, сегодня он, завтра я. А то день пусто, день густо. Что же тут непонятного, сестра?
Заметив на Дайюй накидку из темно-красного голландского сукна, Баоюй спросил:
— Разве пошел снег?
— Давно идет, — ответили стоявшие возле кана женщины.
— Захватили мой плащ? — спросил Баоюй.
— Хорош! — засмеялась Дайюй. — Не успела я появиться, как он тут же уходит!
— Разве я сказал, что собираюсь уходить? — возразил Баоюй. — Просто хотел узнать.
Кормилица Баоюя, мамка Ли, сказала:
— Снег так и валит, придется переждать здесь. Побудь с сестрицами! Госпожа для вас приготовила чай. За плащом я пошлю служанку, а слуг отпущу домой.
Баоюй кивнул.
— Идите, — приказала слугам мамка Ли.
Тетушка Сюэ между тем приготовила чай, велела подать изысканные яства и пригласила всех к столу.
За трапезой Баоюй принялся расхваливать гусиные лапки, которые третьего дня ел в восточном дворце Нинго у жены Цзя Чжэня. Тетушка Сюэ тоже угостила его гусиными лапками собственного приготовления.
— Еще бы вина, тогда было бы совсем хорошо! — воскликнул Баоюй.
Тетушка Сюэ распорядилась подать самого лучшего вина.
— Не нужно ему вина, госпожа, — запротестовала мамка Ли.
— Милая няня, всего один кубок, пожалуйста, — стал упрашивать ее Баоюй.
— Нельзя, — заупрямилась мамка. — Были бы здесь твоя бабушка или мать, тогда пей хоть целый кувшин! В прошлый раз я недосмотрела и кто-то дал тебе выпить глоток вина, так меня, несчастную, потом два дня ругали! Вы что, госпожа, его не знаете? Стоит ему выпить, как он начинает безобразничать. Бабушка один-единственный раз разрешила ему выпить, когда была в хорошем настроении, а так никогда не позволяет. Зачем мне из-за него страдать?
— Ты тоже выпей! — прервала ее тетушка Сюэ. — Я не позволю ему много пить. А если узнает старая госпожа, держать ответ буду я.
И она приказала служанкам:
— Дайте тетушке кубок вина, пусть согреется.
Мамке Ли ничего не оставалось, как выпить вместе со всеми.
— Вино не подогревайте, я люблю холодное, — предупредил Баоюй.
— Вот это не годится, — возразила тетушка Сюэ. — От холодного вина дрожат руки — ты не сможешь писать.
— Брат Баоюй, наверное, науки, которыми ты так усердно занимаешься, не идут тебе на пользу! — насмешливо заметила Баочай. — Неужто не знаешь, что вино само по себе горячит? Если пить его подогретым, оно быстрее усваивается; а холодное будет разогреваться в желудке. Ведь это вредно для здоровья. Так что оставь эти глупости! Не пей больше холодного вина!
Совет был разумным, поэтому Баоюй отставил кубок с холодным вином и велел подать подогретого.
Дайюй щелкала дынные семечки и, с трудом сдерживая смех, прикрывала рот рукой.
Как раз в это время Сюэянь, служанка Дайюй, принесла своей барышне маленькую грелку для рук.
— Спасибо за заботу! А то я совсем замерзла! Кто тебя прислал?
— Сестрица Цзыцзюань, она подумала, что вам будет холодно, барышня!
— И ты послушалась? — с язвительной усмешкой заметила Дайюй. — Ведь это для тебя так хлопотно! Мне иногда целыми днями приходится твердить тебе одно и то же, а ты все пропускаешь мимо ушей. Никак не пойму, почему любой ее приказ ты исполняешь быстрее, чем исполнила бы высочайшее повеление?!
Баоюй понял, что Дайюй решила воспользоваться оплошностью служанки, чтобы позлословить, и захихикал. Баочай, хорошо знавшая нрав Дайюй, не обратила на ее слова внимания.
— Здоровье у тебя слабое, — улыбнулась тетушка Сюэ, — ты вечно мерзнешь. Вот о тебе и позаботились! Что же тут плохого?
— Вы ничего не знаете, тетя! — возразила Дайюй. — Хорошо, что я у вас! А другие на вашем месте обиделись бы! Неужели у людей не найдется грелки и надо присылать ее из дому? Что они чересчур заботливы, это ладно. Но ведь меня могут счесть избалованной?
— Ты слишком мнительна! — заметила тетушка Сюэ. — Мне такое даже в голову не пришло бы!
Баоюй выпил уже три кубка, и мамка Ли попыталась его остановить. Но где там! Баоюй был в прекрасном расположении духа, беседовал с сестрами, шутил, смеялся.
— Дорогая няня, — сказал он с обидой в голосе, — я выпью еще два кубка, и все.
— Смотри! — сказала мамка Ли. — Отец дома и в любую минуту может спросить тебя о занятиях!
Баоюй, раздосадованный, поставил кубок на стол и опустил голову.
— Не порть всем настроение, — проговорила Дайюй. — Позовет отец, скажешь, что тетушка задержала. Няня говорит это просто так, чтобы нас позабавить!
Она легонько подтолкнула Баоюя и процедила сквозь зубы:
— Не обращай внимания на эту старую каргу! Будем веселиться как нам нравится!
Мамка Ли, хорошо знавшая характер Дайюй, стала ей выговаривать:
— Барышня Линь, чем подстрекать его, лучше бы удержала. Тебя он, пожалуй, послушается.
— Я не стану ни подстрекать его, ни удерживать, — с холодной усмешкой возразила Дайюй. — А ты слишком уж осторожна, няня! Бабушка никогда не отказывает ему в вине, и если он у тетушки выпьет немного лишнего, ничего страшного, я думаю, не случится. Или ты считаешь тетушку чужой?
— Право же, каждое слово барышни Линь острее ножа! — сдерживая раздражение, шутливым тоном произнесла мамка Ли.
— Совершенно верно! — смеясь, сказала Баочай, ущипнув Дайюй за щеку. — Стоит этой Чернобровке открыть рот, и тогда хоть злись, хоть смейся!
— Не бойся, мой мальчик! — успокаивала Баоюя тетушка Сюэ. — Раз уж ты здесь, я угощу тебя на славу! И не принимай все так близко к сердцу, не огорчай меня! Ешь спокойно, я тебя в обиду не дам. А опьянеешь, заночуешь у нас. — И тетушка Сюэ приказала служанкам: — Подогрейте еще немного вина. Мы с тобой выпьем еще по два кубка, — снова обратилась она к Баоюю, — а потом будем ужинать.
Баоюй повеселел, а мамка Ли сказала служанкам:
— Вы тут присматривайте за ним. А я только переоденусь и сразу вернусь. — Расстроенная, она попросила тетушку Сюэ: — Госпожа, не позволяйте ему пить лишнее…
Не успела мамка Ли уйти, как взрослые служанки улизнули. Остались две девочки — они изо всех сил старались угодить Баоюю.
Вскоре тетушка Сюэ приказала подать ужин, а вино унести. Баоюй без всякого удовольствия съел немного куриного супа с маринованными ростками бамбука и выпил отвар отборного осеннего риса. После ужина Баоюй и Дайюй утолили жажду несколькими чашечками чая. Теперь тетушка Сюэ больше не беспокоилась.
