Шота Руставели - Витязь в тигровой шкуре
ТАРИЭЛ УЗНАЕТ О ПОХИЩЕНИИ НЕСТАН-ДАРЕДЖАН
Отослав вельмож обратно, я с ума сходил от боли:Солнцеликую покинув, о ее не знал я доле.Раз поднялся я на башню и с тоской взглянул на поле,И тому, что там увидел, ужаснулся поневоле.
Два каких-то пешехода шли дорогою степною —То Асмат ко мне спешила с провожающим слугою.Вся в крови, без покрывала, с обнаженной головою,Мне она не улыбалась, не здоровалась со мною.
Я едва не обезумел, полный горя и забот."Что случилось? — я воскликнул. — И к чему он, твой приход?"И ответила мне дева, восклицая у ворот:"Почернело наше небо от страданий и невзгод!"
Я спустился к ней навстречу, стал расспрашивать я снова.Дева горько зарыдала, безутешна и сурова.Долго мне она, бедняжка, не могла сказать ни слова.Кровь из ран ее сочилась и текла на грудь, багрова.
Наконец она сказала: "Не избыть судьбы постылой!Как обрадую тебя я, так и ты меня помилуй,Будь ко мне добросердечен, обручи меня с могилой,Разлучи с мгновенной жизнью, столь жестокой и немилой.
Лишь убил ты хорезмийца, разнеслась о том молва.Царь, услышав об убийстве, был в отчаянье сперва.За тобой послал он стражу, сыпал гневные слова.Люди в поисках убийцы с ног не падали едва.
Наконец царю сказали: "За ворота витязь скрылся!"Царь ответил: "Понимаю, как на это он решился, —Он любил мою царевну, за нее с врагами бился,Чтобы ею любоваться, увидать ее стремился.
Но клянусь я головою, что разделаюсь с сестрою, —Божий путь она забыла и связалась с сатаною,В сеть бесовскую толкнула деву собственной рукою...Будь я проклят, коль оставлю эту сводницу живою!"
Царь не клялся головою, даже гневом обуян,А поклявшись этой клятвой, не вводил людей в обман.Тотчас кто-то из придворных, позабыв высокий сан,Рассказал Давар-колдунье, что задумал Фарсадан.
Вот что он донес, проклятый, той колдунье из Каджети:"Брат твой клялся головою, что не жить тебе на свете"."Видит бог, — Давар сказала, — понапрасну я в ответе!Невиновна я, но знаю, кто подстроил козни эти!"
В дорогой своей вуали, истомленная душевно,Как всегда, красой сияла госпожа моя царевна.Вдруг Давар вбежала в башню и, бранясь, вскричала гневно:"Это ты мне, потаскуха, здесь вредила ежедневно!
Ты, блудница, амирбара на убийство навела!Почему должна я кровью за твои платить дела?Разве я была с тобою неуживчива и зла?Дай же бог, чтоб Тариэла ты вовеки не нашла!"
И Давар с великой бранью на царевну напустилась,С криком волосы рвала ей, колотила и глумилась.Солнцеликая царевна лишь вздыхала и томилась,И помочь ей, беззащитной, я от страха не решилась.
И тогда вошли с ковчегом два раба, по виду каджи.Лица были их ужасны и тела чернее сажи.И втолкнули в глубь ковчега нашу деву эти стражи,И ни просьб ее, ни стонов не хотели слушать даже.
И ушли они, и к морю унесли ее в челнок,"Горе мне! — Давар вскричала. — Истекает жизни срок!Но не царь со мной покончит, а железный мой клинок!" —И, пронзив себя кинжалом, пала мертвой на порог.
Отчего ж ты не дивишься, что осталась я живою?Возвестительница горя, я сочувствия не стою!Поступай со мной как хочешь, разлучи меня с душою!" —Так Асмат мне говорила и рыдала предо мною.
Я сказал: "Сестра, опомнись! Смерти ты не заслужила!Что, скажи, я должен сделать, чтоб найти мое светило?Все моря я вслед за нею обойду, подняв ветрило!"Так ответил я, но сердце, словно камень, вдруг застыло.
Обезумел я от скорби, охватил меня озноб.Но подумал я: "Безумец! Ты сведешь себя во гроб!Лучше странствовать по морю и скитаться средь трущоб.Пусть друзья идут с тобою, не боясь пустынных троп!"
Возвратился я в покои и надел вооруженье,Полтораста добровольцев взял с собой для услуженья.Отворили мы ворота, миновали укрепленья,И с дружиною у моря очутился в тот же день я.
На корабль я погрузился, по морским поплыл просторам.Проходящие галеры стал держать я под надзором,Но не встретил я царевну, и скорбел с потухшим взором,И безумствовал, бессильный перед божьим приговором.
Год прошел, и каждый месяц был длиннее двадцати.Даже тех, кто знал о деве, я не в силах был найти.Друг за другом умирали корабельщики в пути.Божья воля! Человеку против бога не идти!
Я корабль направил к суше. Мне скитанья надоели.Как у загнанного зверя, затвердело сердце в теле.Все, кто жив со мной остался, разбрелись куда хотели.Но не бросит бог скитальца, столь гонимого доселе!
Два раба со мной остались и несчастная Асмат.Мне служили утешеньем много дней они подряд.Малой вести, весом в драхму, был бы я в то время рад!Плач казался мне отрадой, слезы падали, как град.
ВСТРЕЧА ТАРИЭЛА С НУРАДИН-ФРИДОНОМ
Раз по берегу я ехал, посреди садов зеленых,Вдалеке виднелся город и пещеры в горных склонах.Люди были мне противны, изливал я душу в стонах,И коня остановил я средь деревьев густокронных.
Я заснул среди деревьев, слуги хлебы преломили.Пробудившись, я заплакал, удержать печаль не в силе.Не слыхал я о царевне ни случайной лжи, ни были,Оттого поля и степи слезы горькие кропили.
Вдруг раздался крик у моря. Я взглянул перед собой,Вижу: мчится гордый витязь, в руку раненный стрелой.Он держал меча обломок, кровь текла с него струей,Он выкрикивал угрозы, вызывал врага на бой.
Вороным конем он правил — тем, которым я владею.Конь летел, подобно ветру, на лету сгибая шею.Я уведомил пришельца, что о нем я сожалею,Я велел спросить, какому угрожает он злодею.
Не сказал ни слова витязь. И вскочил тут на коня я,И помчался и воскликнул, незнакомца нагоняя:"Ты куда несешься, витязь, дух во мне воспламеняя?"И понравился герою полный жгучего огня я.
"Это древо, — он промолвил, — краше всех иных дерев!Я тебе открою, витязь, отчего я впал во гнев.Враг мой, слабый, как козленок, возгордился, словно лев.Он разбил нас, безоружных, и рассеял, одолев".
Я ответил: "Успокойся, отдохни под дубом старым!Добрый витязь не робеет, поражен меча ударом".И пошли мы, словно братья, разговаривая с жаром,И красой его чудесной любовался я недаром.
Мой слуга, искусный лекарь, с кем я странствовал доселе,Острия извлек умело стрел стальных, застрявших в теле.Стал я спрашивать героя, как убить его хотели,И тогда мне этот витязь о своем поведал деле.
Он сказал мне: "Я не знаю, кто ты, славный мой ездок,Почему, гонимый роком, побледнел ты и поблек,Отчего утратил свежесть и увянул, как цветок,Почему свой дивный светоч потушить решился бог!
Государь Мульгазанзара, Нурадин-Фридон, отнынеЯ и сам перед тобою в униженье и унынье.Ты теперь в моих владеньях. Город мой внизу, в долине.Невелик он, но красивей ты не встретишь на чужбине.
Дед мой, царь земель окрестных, чуя смерти приближенье,Меж отцом моим и дядей поделил свои владенья.Остров — тот, что виден в море, — составлял мое именье,Ныне дядя с сыновьями захватил его в сраженье.
Соколиную охоту я затеял нынче днем,Побывать хотел я также и на острове моем.Я сказал моей дружине: "Ждите нас, и мы придем", —И с сокольничими в лодку мы уселись впятером.
Отказавшись от охраны, мы проехали заливомИ на острове нежданно с дядей встретились спесивым.Я его не остерегся и, охотясь над обрывом,Оглашал окрестность криком, своевольным и счастливым.
Нужно было мне на дядю обратить тогда вниманье!Он расправиться со мною отдал людям приказанье,Сам же сел с сынами в лодку, чтоб отрезать путь к охране.Вместе с ловчими моими очутился я в капкане.
Услыхав чужие крики и заметив блеск мечей,Я от берега отчалить поспешил в ладье моей.Враг встречал меня повсюду, налетев, как вал морей,Но не мог со мною сладить ради прихоти своей.
Вижу: с острова погоня вслед за мною поспешила,Ведь лицом к лицу сражаться им со мною трудно было,Потому меня из луков поразить старались с тыла...Пополам мой меч сломался, стрел в колчане не хватило.
В руку раненный стрелою, окруженный супостатом,Я из лодки прыгнул в море на коне моем крылатом,И, хотя погибших ловчих я оставил навсегда там,Сам живым я возвратился, отразив врага булатом.
Все грядущее от бога. Ныне я убог и сир,Но за кровь мою сумею образумить я задир.Будет жаловаться дядя, проклянет он божий мир,Стаи воронов слетятся на его загробный пир!"
Мне, убогому скитальцу, полюбился витязь встречный.Я сказал: "Спешить не надо, мой воитель безупречный!Мы с тобой врагов накажем, заключив союз сердечный, —Нам ли, воинам, страшиться их победы скоротечной!
Ты еще не знаешь, витязь, как судьба играет мною.Будет время — на досуге душу я тебе открою".Он ответил: "Что сравниться может с радостью такою?Должником до самой смерти буду я тебе, герою!"
Невелик был, но прекрасен град Фридона. В знак печалиПеплом голову посыпав, нас войска его встречали,Рвали волосы от горя, на себе одежды рвали,Рукоять меча владыки, обнимая, целовали.
Другу новому Фридона, мне они твердили вслед:"Ты несешь нам, о светило, избавление от бед!"И вошли мы в дивный город, полный редкостных примет,Где в парчовую одежду каждый житель был одет.
ТАРИЭЛ ПОМОГАЕТ ФРИДОНУ ПОБЕДИТЬ ВРАГА
