Имруулькайс - Любовная лирика классических поэтов Востока

«С любимой я поссорился…»

С любимой я поссорился. Беда!Когда помиримся? Скажи, когда?

Когда? Я гибну, голову теряю.К чему нам эта глупая вражда?

Аллах! Спаси, я слабый, я безвольный,Себе я много причинил вреда.

Аллах! Люблю — она меня забыла,Надменна, неуступчива, горда.

Аллах! Люблю — и в наше время любятБез памяти, как в прежние года.

Аллах! Люблю! Все отдаю любимой —И небеса, и землю — навсегда!

Джамиль ибн Абдаллах

(ок. 660 — ок. 701)

«Где дней моих прекрасное начало…»

Где дней моих прекрасное начало?Любовь Бусейны душу освещала.Когда разлуку долгую прервемИ навсегда останемся вдвоем?Воспоминанье кровь из сердца выпьет:Спросила вдруг — зачем спешу в Египет?Клялась, что если бы не чья-то злоба,Мы не были б теперь несчастны оба.Сдержать рыданья не хватает сил, —Вот скорбь моя, что в сердце я носил.Нас разделяет слез моих поток,И дом ее становится далек.Ей повторял, что губит страсть такая,Она ж, насмешница: «Я это знаю».«Верни мне разум, — он почти угас».Опять смеется: «Только не сейчас…».Не хочет отвечать, не слышит даже.Любви оковы сброшу я когда же?Но пусть за зло добром воздастся милой,Которая мне душу истомила.Ей говорю: «Запомни, что в векахС тобою нас соединил Аллах.Любовь я проношу через годаИ вечную и новую всегда.Встают преграды, нам противореча,И страсть твоя не приближает встречи».Я долго жду, что ты исполнишь слово,Проходит жизнь, а чувство так же ново.Клеветникам за их дела в наградуПусть поднесут убийственного яду.Надеюсь, что для них уже готовыНадежные и крепкие оковы.Пусть женщины, мой скорбный слыша стон,Подумают, что я лишь в них влюблен.Смотрю на них, но сердцем не цвету,—Где нет Бусейны — вижу пустоту.Когда б я мог, измученный и хмурый,Ночь провести в том крае Вади-ль-Кура.Там дом ее, и там, в полях пустых,Быть может, голос милый не затих.Коварный рок мой путь стеснил и сузил, —Разорванной любви свяжу ли узел?Разлука кончится, — ведь как-то, где-тоСближаются далекие предметы.Быть может, к той, которой не забуду,Направлю вновь я моего верблюда?Найду ли путь в пустыне, в бездорожье,Где холмики на мертвецов похожи?Бусейна взором может упрекнуть, —Взволнованно вдруг затрепещет грудь…Когда идет — не смотрит и не слышит,Лишь плащ влачит, что так искусно вышит.Ревнивец муж, бранясь, как бесноватый,Дорогу к ней мне преградил когда-то.Чтоб пробудить во мне и гнев и страх,Бусейну в смертных обвинял грехах.Старались мы мгновенье устеречь,Когда он наших не заметит встреч.С путем ее соединив свой путь,Разумнее и осторожней будь.Свиданьем утоляется любовь,Но лишь расстанемся — бушует вновь…Хотят, чтоб воевал я непременно,Но только с женщиной война священна,Сраженья эти нас животворят,А побежденный и велик и свят.Я радостью печаль уравновесил, —Лишь с женщинами счастлив я и весел.Мне вспоминалась томительная ночь,Когда не мог я скорби превозмочь…Моя Бусейна с детства мне мила, —Любовь со мной мужала и росла.Скупой ведет всему унылый счет,Я от Бусейны многих ждал щедрот.Она же в ответ: «Быть щедрой ни к чему,—Я и скупая по сердцу ему…».Взгляните в сердце, — что я там таю?Одну любовь бессмертную мою.Узнай, Бусейна, молодая мать,Что обречен тебя лишь вспоминать.Когда же встретимся наедине,Когда ж за все отплатишь щедро мне?Пусть на вопрос: люблю я или нет, —Суровый край Зу-Дама даст ответ.

«Друзья, посетите виновницу горьких томлений…»

Друзья, посетите виновницу горьких томлений,Чьи губы как мед и что вся — словно запах весенний.Скажите, что я и дышать без нее не могу, —Друзья, перед вами навеки останусь в долгу.Зайдите к Бусейне с приветом моим на устах,Пусть дождь животворный пошлет ей великий Аллах,Расскажете после, — я так нетерпеньем томим, —Взволнована будет ли этим приветом моим?О, если любви нашей прежней волшебная связьЕще существует, не кончилась, не прерваласьИ чувство ее не остыло, судьбе не сдалось, —Из глаз ее хлынут потоки безудержных слез.Но если коварными, если шальными ветрамиВ душе у любимой задуто священное пламяИ если сердечный союз наш врагами расколот, —В очах ее темных суровый увидите холод.Ужели взаимности нашей оборвана нить?Не может Бусейна предать, обмануть, изменить.Избавь и спаси нас от всякой разлуки, о боже,И в мире земном, и в небесных обителях тоже.Хочу, чтобы рядом с Бусейной меня схоронили, —Какое блаженство лежать по соседству в могиле!Любовью измученным, смерть, ты даруешь покой,Так что же ты медлишь, зачем не приходишь за мной?О трудная страсть, о потерь и напастей начало, —Подобного мне ты, наверно, еще не встречала?Жестокая скорбь в этом сердце царит истомленном,Любовь не прогонишь отчаянным криком и стоном.Все женщины тусклы, лишь образ единственный светел, —Кто видит луну, тот бесчисленных звезд не заметил.С Бусейной сравниться красавицам прочим невмочь,—Есть много ночей, но одна лишь Священная ночь.О бедное сердце, всем пламенем вечной любви,Всей болью своею любимую благослови.Но если к Бусейне никто не зайдет из друзей, —Что делать я буду с любовью и мукой моей?Рыдает, подругу свою потеряв, голубок,Я тоже стерпеть бы покорно разлуку не смог.И как же не плакать от скорби суровой и едкой,Когда и голубка так жалобно плачет на ветке?Твердят: «Околдован», — не зная, что это судьба,Что здесь ни при чем колдовство, ни при чем ворожба.Но, солнцем клянусь, мы сердца разделенные свяжем,Пустыней клянусь, с фантастическим чудным миражем,Звездою клянусь, что на небе мерцает впотьмах,И свежестью листьев на спутанных, темных ветвях, —Клянусь, что Бусейне я верен останусь одной,Чей взор, как вино, — от него я навеки хмельной.Мне вспомнилась ночь под покровом развесистой ивы,И были глаза лучезарны, темны и красивы.И я тосковал, и слеза, упадая из глаз,Как жаркий огонь, как смола раскаленная, жглась.Я эту же ночь непременно еще повторю,И вновь, как тогда, мы багровую встретим зарю.Звучала, как музыка, наших речей красота,Сладчайшими были Бусейны любимой уста.Господь даровал мне ту ночь и сиянье рассвета,Во веки веков я ему благодарен за это.Всю жизнь, о Бусейна, тебе подарить разреши,И бренное тело мое, и бессмертье души.Когда б за мгновенье той ночи святой и блаженнойБезбрежную вечность мне вдруг предложили в замену,Я выбрал бы краткость былых незабвенных минут, —А после пускай одинокую жизнь оборвут.О, губы Бусейны, — в них есть чудотворная сила,Она бы и мертвых дыханьем своим воскресила.Когда бы другую воспел я в твореньях своих —Мой голос мгновенно заглох бы, сорвался, затих.Разорванной цепи мы с ней разлученные звенья, —И это надолго, быть может, до дня Воскресенья…

«Друг, зачем так горько укорять…»

Друг, зачем так горько укорятьЛишь за то, что к ней стремлюсь опять?'Постучится ли к Бусейне кто-то?В небе звезд тускнеет позолота,Путь ночной не близок, но куда-тоТак влекут хмельные ароматы…Ты ушла, и ты невозвратима,На устах твое осталось имя.Мрачен день, когда тебя не ждешь,Он на годы долгие похож.Если мы не встретимся и впредь, —Предпочту исчезнуть, умереть…Если бы себя переупрямитьУсмирить бушующую память.Отзовись на зов моей любви,Или, если надо, умертви.Пересудов злых, клянусь аллахом,Сторонюсь я с суеверным страхом.Я смиренно принял наш разрыв,Сердце окончательно разбив.Пусть казнят, но буду я беречьТрепетную тайну наших встреч.В жизни нет разлуки, а умрем —Мы и там останемся вдвоем.Жду тебя, — не так ли нищий ждетБогачом обещанных щедрот?Жду тебя томительно и долго, —Или ты отдать не хочешь долга?Ты теперь мне кажешься все чащеТучею, дождя не приносящей.Сердце полно яда и скорбей, —Исцели его или убей…

«Ты утром, брат, иль в час дневной жары…»