Алишер Навои - ФАРХАД И ШИРИН
Миниатюра из рукописи XV в.
«Фархад и Ширин»
ГЛАВА XXXIV
ПРАЗДНИК ВОДОПУСКА
Солнце Армении спешит к водному знаку зодиака.
Суматоха в толпе. Приезд Ширин.
Осмотр арыка. Вода пущена. Ликование народа.
Фархад на плечах приносит Ширин вместе с конем к водохранилищу.
Вода в замке. Снова разлука
Кто в тех горах разламывал гранит,Поток прозрачной речи так стремит.
* * *Когда Фархад, на сердце наваливХребты печали, реки слез пролив,
Отправился в тот день на пуск воды, —Ширин, кто знала все его труды:
И высеченный среди скал арык —Тот гладкий, как лицо зеркал, арык;
И тот дворец, подобный небесам,Который для нее он создал там;
И те узоры и картины те,Которым равных нет по красоте;
И все, что он свершил и что вовекДругой свершить не мог бы человек, —
Осведомляясь каждый миг о немИ тем же, что и он, горя огнем,
На этот раз, такую слыша весть,Волнения не в силах перенесть, —
Придворным слугам отдает приказКоня Гульгуна оседлать тотчас.
Тот резвый конь был на ходу легок —Зерном жемчужным он катиться мог,
Он ветром был. Ширин — нежна, тонка,Была на ветре лепестком цветка,
Но прежде, чем на ветер свой воссесть,Ширин к Бану с гонцом послала весть:
«В прогулку солнце хочет, мол, пойти,Оно спешит, оно уже в пути.
И тот себе наметило привал,Что зодиака знак облюбовал.[37]
Так пусть булаторукий витязь — тотГранитонизвергатель подождет.
Пусть водопуск задержит, пусть водаПойдет, когда прибуду я туда…»
Бану, обрадована вестью той,Спешит найти в толпе людей густой
Фархада, потерявшего, скорбя,Не только сердце, — самого себя.
Найдя, сказала: «Ты нас извини.Тебе лишь огорчения одни
Мы причиняли, и велик наш стыд,Но разве он тебя вознаградит?
Немало ты набегался. Присядь.О радости хочу тебе сказать:
Сейчас сюда и та прибыть должна,Что, словно роза нежная, нежна,
Стройна, как кипарис, — чтоб озаритьАрык, что соизволил ты прорыть,
И цвесть, как роза и как кипарис,У этих вод. А ты приободрись…»
Ведя такой сердечный разговор,Баку велела разостлать ковер,
Поставить трон и, дав коню покой,Сошла с седла, на трон воссела свой —
И вновь Фархаду оказала честь,Прося его на тот ковер присесть.
Гранитосокрушитель, весь в пыли,Склонился перед нею до земли —
И, словно ангел божий, он присел,У тронного подножья он присел…
Но тут в толпе возникла кутерьма.Пыль черная, густая, как сурьма,
Клубилась вдалеке. Она, она —Султан красавиц, ясная луна,
Вершина красоты, светильник дня —Сюда поспешно правила коня!
А стража стала оттеснять народ,Который сбился у истока вод
Вокруг Фархада и Михин-Бану.Но как сдержать взметенную волну?..
Фархад весь дрожью был охвачен вновь,Внезапный жар в нем высушил всю кровь.
И начала его увещеватьМихин-Бану заботливо, как мать:
«Свою ты волю напряги, сынок,Глаза и сердце береги, сынок!
Ведь, потеряв рассудок в этот миг,Ты рушить можешь все, что сам воздвиг.
Пред всем народом обезумев здесь(Об этом поразмысли, это взвесь),
Как встретишься ты с пери? Что, когдаЕе страдать заставишь от стыда?
Мир не прощает недостатков нам.Ты овладей собой, не мучься сам,
Не огорчай меня, а также ту —Земную гурию, твою мечту…»
Пока боролся он с собой самим,Красавица была почти пред ним.
В огонь, что на щеках ее пылал,Как саламандра, весь народ попал.
Не говори, что за кольцом кольцоСпадали кудри на ее лицо,
Благоухая амброй: это — дымОт пламени того был столь густым,
Как амбра черный, — чернотой своейМир омрачил он тысячам семей…
К Фархаду направляя скакуна,Смущала время красотой она,
И, дерзко время попирая в прах,Конь приближался, взмыленный в пахах.
Бану Фархаду говорит: «СпешиВзор уберечь от бедствия души,
Покуда не сошла она с седла,И принимайся за свои дела.
Быть может, нелюбезен мой совет,Но был бы лишь полезен мой совет».
* * *Шапур помог Фархаду встать — и тотПошел с киркой открыть воде проход.
А тут как раз поспела и она —Та, что была от пери рождена.
И, осмотрев со всех сторон арык,Любуясь, как сооружен арык,
Ширин, в восторге, слов не находяИ руки в изумленье разводя,
Качаньем головы, улыбкой — такВысказывала радость, что ни шаг…
Фархад киркой пробил дыру, кудаВся ручьевая хлынула вода,
Но, встретив заграждение камней,Свернул сначала в сторону ручей.
И, словно мельница стояла там,Теченьем камни увлекало там.
Когда же стал арык приютом вод,Волненье всколыхнуло весь народ.
Как будто вся толпа сошла с ума,Такая началась там кутерьма,
Такая суматоха, клики, рев, —И тут и там, с обоих берегов.
Подтягивали пояса певцы, —Настраивали голоса певцы,
Так, чтоб напевы их звучали в ладС водой, которую пустил Фархад.
Михин-Бану с красавицей своейВо весь опор помчали двух коней,
Чтоб, обогнав течение воды,Ждать в замке появление воды.
Но даже конь небесный бы не могОпередить столь быстрых вод поток.
И все-таки за всадницами вследПустился весь народ — и юн и сед.
Фархад, давно оставшийся один,Пешком понесся догонять Ширин.
А конь ее, как ни был он горяч,Как ни летел за ягачом ягач
(Не говори, что ровным прямиком, —Летел и через горы ветерком!), —
Но ветерок, чья ноша серебро,[38]Боится сбросить все же серебро, —
И был в такой тревоге этот конь,Резвейший, ветроногий этот конь,
Что вдруг одну из ног вперед занес,А остальными — в камень будто врос.
А если бы его погнать тогда, —Могла с Ширин произойти беда:
Запутаться ногами мог бы конь,Свалить ее на камни мог бы конь!..
Фархад, которого примчала страсть,Чтоб розе с ветра наземь не упасть,
Согнулся, как под солнцем небосвод,Спиной уперся он коню в живот,
Передние схватил одной рукой,Две задние ноги схватил другой,
И так же, как владычицу сердецНосил тот ветроногий жеребец,
Так на своих плечах Фархад-МеджнунПонес обоих, как лихой скакун.
Он так помчался, что, как черный дым, —Нет, как сурьма, клубилась пыль за ним.
Без передышки на себе их мча,Два или три бежал он ягача —
И вскоре очутился пред дворцом.Он обежал дворцовый водоем,
К айвану подбежал и, стан склоня,Поставил наземь пери и коня…
Едва сошла красавица с седла,Вода в арык дворцовый потекла.
Прах пред Ширин облобызал Фархад,Опять ни слова не сказал Фархад,
И, слезы проливая, он ушел,Как туча дождевая, он ушел.
Когда он в горы шел тропой крутой,Арык уже наполнился водой,
И до краев был полон водоем —Так что вода не умещалась в нем;
Она, подобна райским ручейкам,Текла вокруг дворца по арычкам,
В степь изливаясь, продолжала путь,У горожан в садах кончала путь…
«Рекою жизни» тот арык с тех порЗавется у людей армянских гор,
И «Морем избавленья» — водоемНарод прозвал на языке своем.
* * *Эй, кравчий, море винное открой —И чашу дай с корабль величиной!
В арыке винном — воскресенье мне,А в море винном — избавленье мне!
ГЛАВА XXXV
