Сюэцинь Цао - Сон в красном тереме. Т. 2. Гл. XLI – LXXX.
– Так все и было, – заметил Цзя Чжэн. – Описание этой истории издавна существует. Признаюсь вам, вчера я удостоился высочайшего повеления проверить, нет ли людей, достойных награды за подвиги, о которых забыли доложить государю. Неважно, какого они сословия и какое занимают положение: будь то монахи, монахини, нищие, девушки или замужние женщины, – если они совершили подвиг, надо незамедлительно составить по имеющимся документам их жизнеописание и представить в ведомство церемоний, а ведомство церемоний доложит государю, дабы тот определил награды за совершенные подвиги. Мне попалось на глаза описание подвига Линь Сынян, и я отправил его в ведомство церемоний. А чиновники этого ведомства решили сочинить «Песню в честь Гуйхуа», дабы прославить преданность и высокое чувство долга этой женщины.
– Все это справедливо! – в один голос воскликнули гости. – Поистине достойно восхищения, что при ныне правящей династии в отличие от прежних издаются такие замечательные указы. Поистине государь наш не забывает даже о малых делах!
– Именно так! – согласился Цзя Чжэн, кивая головой.
Между тем Баоюй, Цзя Хуань и Цзя Лань потихоньку подошли к столу, чтобы прочесть вступление. Цзя Чжэн приказал каждому из них сочинить стихи. Тому, кто сочинит первым, обещал награду, а кто сочинит лучше всех – две награды.
Цзя Хуаню и Цзя Ланю последние дни не раз приходилось сочинять стихи при посторонних, и они перестали робеть. Прочитали тему и погрузились в раздумье.
Цзя Лань сочинил первым. Цзя Хуань, боясь опоздать, тоже поспешил закончить. Оба они уже успели переписать стихотворения начисто, а Баоюй все еще сидел, задумавшись. Стали читать стихотворение Цзя Ланя, написанное по семи слов в строке:
Гуйхуа – Воительницу НежнуюВ жизни звали просто Линь Сынян,Был ей облик дан из чистой яшмы,Но и дух железный был ей дан!
Пал хэнван. И, мстя за господина,Пала в жаркой битве и она…Ароматом вся земля в ЦинчжоуС тех далеких пор напоена…
Гостям стихотворение понравилось.
– Мальчику всего тринадцать лет, – говорили они, – а как хорошо пишет! Не зря говорят, что семья ваша высокообразованная!
– Он еще желторотый юнец, но спасибо ему и за это! – с улыбкой отозвался Цзя Чжэн.
Затем все стали читать стихотворение Цзя Хуаня, где строка состояла из пяти иероглифов:
Прелестная! При господинеЖила, не унывая, с ним…Когда же мстительницей стала, —Был ратный пыл неукротим!
Представить можно: пряча слезы,Покинув шелковый шатер,Пылая гневом, ты в ЦинчжоуСпешишь, чтоб дать врагу отпор!
За ласку и за добродетель, —Сказала ты себе самой, —Не уклонюсь теперь от мщенья,Вступлю с разбойниками в бой!
Веками чтим ее могилуИ воспеваем Долг и Честь,Тысячелетья не забудем,Что значит праведная месть!
– О, это стихотворение еще лучше! – заметили гости. – Третий господин Цзя Хуань всего на несколько лет старше Цзя Ланя, но мысли у него значительно глубже!
– В общем, неплохо, – согласился Цзя Чжэн, – но до совершенства далеко.
– Вы слишком строги, – возразили гости. – Ведь третий господин еще не достиг совершеннолетия. Он будет стараться, и через несколько лет из него выйдет если не старший, то младший Юань![217]
– Так его и захвалить недолго! Учится он не очень прилежно, иначе не делал бы ошибок в стихах, – возразил Цзя Чжэн и спросил у Баоюя, не написал ли он еще свое стихотворение.
– Второй господин Баоюй очень старается, – заметили гости, – и, конечно же, напишет стихотворение более глубокое по содержанию, чем первые два.
– Такое стихотворение нельзя писать новым стилем, – сказал Баоюй. – Надо подобрать одну из древних стихотворных форм большего размера, ибо в маленьком стихотворении невозможно ярко и убедительно раскрыть подобную тему.
– Вот видите! – вскричали гости, захлопав в ладоши. – У него свои собственные взгляды и мысли! Получив тему, второй господин Баоюй прежде всего пытается найти форму и стиль. Так с древних времен поступали истинные поэты. Тема стихотворения – «Песня в честь Гуйхуа», к ней есть прозаическое вступление, а это значит, что стихотворение должно быть крупным по форме, которая соответствовала бы содержанию. Образцом может служить песня Вэнь Бача «Играю на чашках», «Песня о Хуэйцзи» поэта Ли Чанцзи[218], «Песнь о бесконечной тоске» Бо Цзюйи[219] или же стансы, воспевающие старину; а писать нужно наполовину ритмической прозой, наполовину стихами, в плавном ритме. Лишь тогда получится красиво.
Выслушав друзей, Цзя Чжэн согласился с ними, взял кисть и сказал Баоюю:
– Итак, начинаем. Ты читай то, что сочинил, а я буду записывать. Если плохо, не миновать тебе порки! Будешь знать, как хвалиться!
Баоюй прочел первую строку:
Чтил воинственность хэн-господин,Но любил он и женскую стать…
Цзя Чжэн записал и промолвил:
– Грубовато!
– Не сказал бы, – возразил один из гостей. – Просто он подражает старинным образцам. Послушаем дальше!
– Ладно, – согласился Цзя Чжэн, – пусть дальше читает.
Баоюй прочел:
Он красавиц своих обучалИ скакать, и из лука стрелять.
Прелесть танца и звучный напевНе прельщали его на пирах,
Но с восторгом приветствовал онЖенщин-воинов в ратных рядах.
Цзя Чжэн записал.
– Третья строка самая удачная! – заметили гости. – Она проникнута мужеством и очень напоминает старинные стихи. Зато четвертая строка, ровная и спокойная, больше гармонирует с общим настроением стиха.
– Хвалить еще рано! – вмешался Цзя Чжэн. – Послушаем дальше.
Баоюй прочел:
…Нет зловещего смерча пока, —Что ж красавиц готовить к войне?
Так не лучше ли девичью теньНе тревожить при красном огне?
– Превосходно! – воскликнули гости, прервав Баоюя. – Особенно последняя строка! Она исполнена вдохновения!
Баоюй продолжал:
Ведь командой нельзя заглушитьНас пьянящую женскую речь,
Да и слишком они тяжелыДля красавиц – секира и меч…
Гости захлопали в ладоши:
– Это еще лучше! Наверное, Баоюй слышал «нас пьянящую женскую речь»! Иначе разве мог бы он так выразительно передать эту сцену?
– Какой бы храброй ни была женщина, ей не сравниться в ратном деле с мужчиной! – возразил Баоюй. – Женщина по своей природе существо слабое.
– Опять хвалишься своими познаниями?! – строго произнес Цзя Чжэн. – Читай, мы ждем!
Баоюй спохватился, подумал немного и произнес:
Лент узлы как бутоны гвоздик,Пояс-лотос – нарядный, тугой.
– Весьма изящно! – заметили гости. – Но вслед за этими должны идти строки, где образно будет сказано о женских нарядах, иначе нарушится плавность стиха!
– Эта строка никуда не годится! – рассердился Цзя Чжэн. – Ведь уже было и «уст аромат», и изящество женщин. К чему же еще наряды? Просто не хватает у него ни способностей, ни уменья, вот и пишет все об одном, лишь бы отделаться.
– Длинная песня, если ее не расцветить, не украсить, получится убогой и скучной, – ответил Баоюй.
– Опять ты за свое! – прикрикнул Цзя Чжэн. – Хотелось бы знать, как от этой строки ты перейдешь к описанию ратных подвигов! Прибавлять строки к уже написанному все равно что приделывать змее ноги.
– В таком случае позвольте мне перейти к следующему разделу, – сказал Баоюй.
– Эх ты, талант! – усмехнулся Цзя Чжэн. – Сочинял, сочинял, а до главного так и не дошел! Еще собираешься перейти с одной строки к следующему описанию. Желать можно все что угодно, а силенки где взять?
Баоюй опустил голову, задумался и прочел:
Нет жемчужин на платье, – затоЕсть за поясом меч дорогой!..
– Годится? – спросил он.
– Вполне! – закричали гости, хлопая по столу в знак одобрения.
– Ладно! – согласился Цзя Чжэн. – Продолжай!
– Если годится, я продолжу, – сказал Баоюй. – А не годится – зачеркните ее и дозвольте мне изложить мысль другими словами.
– Опять болтаешь! – крикнул Цзя Чжэн. – Если плохо, переделывают десять, сто раз! Тебе лень потрудиться?
Баоюй подумал и произнес:
Шла всю ночь боевая игра[220].Силы нет, но трепещут сердца.
Полотенцем утерлась она,Пыль смахнув, а не пудру, с лица.
– Еще один раздел, – проговорил Цзя Чжэн. – Что скажешь дальше?
В ответ Баоюй произнес:
…Через год нашу землю, Шаньдун,Наводнили разбойники вдруг,
Леопарды и тигры, ониВсполошили всю землю вокруг…
– Очень хорошо! – воскликнули все. – Замечательные образы, и вторая строка весьма оригинально поясняет первую.
Баоюй продолжал:
Помышляла врага разгромитьПолководцев и воинов рать,
Бой за боем сражалась – увы,Верх над ним не смогла одержать!
Вскоре ветер зловещий подул,Он пшеничные стебли скрутил, —
Пуст Тигровый шатер и уныл,Солнца блеск на знаменах застыл…
Тихо черные горы грустят,Только реки журчат, как и встарь,
В жаркой схватке, в неравном боюБыл повержен Сюань-государь…
Ливень белые кости омыл,Травы – в брызгах багряной крови,
В лунном холоде, в желтой пылиДолго демоны труп берегли…
– Великолепно! – закричали гости, – И композиция, и изложение, и слог – все замечательно! Интересно, каково будет описание Линь Сынян. Наверняка у второго господина уже готов оригинальный переход к этому разделу!
