Абу Мухаммед Али Ибн Хазм - Средневековая андалусская проза

Чаще всего это случается между затворницами из благородных домов, живущими во дворцах, за завесой, и близкими им мужчинами. Любовь женщин при этом упорнее мужской любви, ибо женщины слабы, и природные свойства их скорее будят в них воображение, и любовь быстрее овладевает ими. Об этом я скажу стихотворение, где есть такие строки:

О ты, своей хулой неправомочнойКоснувшийся любви моей заочной,

Ошибся ты в суждении превратном,Дерзнув назвать любовь мою непрочной.

Пускай мы знаем рай по описанью,Картину назовешь ли ты неточной?

Я скажу также стихи о восхищении песней без того, чтобы упал взор на самого поющего; вот один из них:

Мой слух наполнен пылкими полками:Так страсть моя воюет со зрачками.

И еще скажу я о том, как расходится истина с предположениями любящего, когда случится увидеть любимую:

На портрет словесный свой ты нисколько не похожа;Был я в марево влюблен, сердце бреднями тревожа.

Барабанный бой страшит, поражая громким звуком,Между тем как барабан — лишь натянутая кожа.

А о противоположном я говорю:

Кто говорит, что я прельстился басней?Для взора красота еще опасней.

И если рай хорош по описанью,Он, стало быть, воочию прекрасней.

Такие обстоятельства часто случаются между друзьями и приятелями. А вот что я о себе расскажу.

Между мной и одним человеком из шарифов[17] была крепкая дружба, и мы часто друг к другу обращались, но никогда не виделись. Потом Аллах даровал мне с ним встречу, и прошло лишь немного дней, как между нами возникла великая неприязнь и сильное отчуждение, которое продолжается до сей поры. Я сказал об этом отрывок, где есть такой стих:

Злобою любовь сменилась, отвращенью нет границы;Так порой в небрежном списке искажаются страницы.

Противоположное этому случилось у меня с Абу Амиром, сыном Абу Амира, милость Аллаха над ним! Я испытывал к нему истинное отвращение, и он ко мне также, хотя он не видел меня и я не видел его; основанием этого были постоянные сплетни, которые переносились к нему от меня и ко мне от него, и подкрепляла их неприязнь между нашими отцами, соперничавшими из-за благосклонности султана и мирских почестей, которыми они пользовались. Потом Аллах помог с ним свидеться, и он был для меня любимейшим из людей, и я для него также, пока не встала между нами смерть.

Об этом есть такие стихи:

Человеческая жизнь переменами богата;Он мой самый лучший друг, я люблю его, как брата.

Я теперь его люблю, а когда-то ненавидел;Прямо должен я сказать: в нем я видел супостата.

Мнимый враг мне другом стал, так что в нем души не чаю;И разлука нам страшна, словно тяжкая утрата.

Скрыть не в силах я тоски, стоит мне его покинуть;Расставаясь, мы живем в ожидании возврата.

Что же касается Абу Шакира Абд ар-Рахмана ибн Мухаммада аль-Кабри, то он долго был моим другом, но ни разу не видел меня, а потом мы встретились, и дружба укрепилась и стала неразрывна и продолжается до сих пор.

ГЛАВА О ПОЛЮБИВШИХ С ПЕРВОГО ВЗГЛЯДА

Часто любовь пристает к сердцу с первого взгляда, и такая любовь разделяется на два вида. Один — противоположен тому, что было сказано раньше, и состоит в том, что человек влюбляется в женщину, не зная, кто она, и не ведая ее имени и местопребывания; и подобное случилось не с одним человеком.

Рассказывал мне друг наш Абу Бакр Мухаммад ибн Ахмад ибн Исхак со слов одного верного человека, имя которого выпало у меня из памяти (я думаю, это был кади Ибн аль-Хаза), что Юсуф ибн Харун, поэт, прозванный ар-Рамади, проходил однажды мимо Ворот Москательщиков в Кордове, а направлялся он в мечеть. А это было место, где собирались женщины. И ар-Рамади увидел девушку, которая захватила целиком его сердце, и любовь к ней проникла во все его члены, и забыл он о дороге в мечеть и пошел следом за девушкой. А она быстро шла к мосту и, перейдя его, направилась в пригород, и, оказавшись у гробниц сынов Мервана — да помилует их Аллах! — что построены над их могилами на пригородном кладбище за рекою, обернулась и увидела ар-Рамади, который удалился от людей и не имел другой заботы, как об этой девушке. И она подошла к нему и спросила: «Что ты идешь позади меня?» — и ар-Рамади рассказал ей, как сильно охватила его любовь к ней. «Оставь это! — сказала девушка, — и не ищи моего позора. Тебе нечего меня желать, и нет пути, которого ты ищешь». — «Я удовлетворюсь взглядом», — сказал ар-Рамади, и девушка молвила: «Это тебе дозволено». — «О госпожа, свободная ты или невольница?» — молвил ар-Рамади. «Невольница», — ответила девушка. «А как твое имя?» — спросил ар-Рамади, и она ответила: «Хальва». — «А чья ты?» — спросил ар-Рамади, и девушка молвила: «Клянусь Аллахом, знание того, что на седьмом небе, ближе к тебе, чем то, о чем ты спросил! Оставь же невозможное». — «О госпожа, а где я тебя после увижу?» — сказал ей ар-Рамади, и девушка отвечала: «Там, где ты увидел меня сегодня, в такой же час, каждую пятницу. Или уходи ты, или уйду я», — сказала она потом, и ар-Рамади молвил: «Иди под охраной Аллаха!»

И девушка пошла к мосту, а ар-Рамади невозможно было за нею следовать, так как она оборачивалась, чтобы видеть, провожает он ее или нет. Когда же она миновала ворота моста, ар-Рамади пошел в поисках ее следов, но не услышал ответа ни на один вопрос о ней.

«И клянусь Аллахом, — говорил Юсуф ибн Харун, — я не покидал Ворот Москательщиков и пригорода с того времени и до сей поры, но не напал на след и не знаю, небо ли слизнуло ее, или земля ее поглотила. И поистине, из-за нее в моем сердце пылает нечто жарче углей».

Это та Хальва, любовь к которой он воспевал в своих стихах; потом он узнал кое-что о ней, после того как съездил из-за нее в Сарагосу[18], и это длинная история.

Подобные этому случаи многочисленны, и я скажу по этому поводу отрывок, где есть такие стихи:

Сорвали глаза мои вдруг печати в глубинах души,И вызвала слезы она своим беспощадным укором.

За что же страдают глаза, наказаны ливнями слез,И сам обречен я на казнь одним необузданным взором?

Последним был первый мой взгляд, когда я увидел ее,И вечно казнюсь я с тех пор, жестоким сражен приговором.

Другой вид такой любви противоположен той, о которой будет речь в главе, которая пойдет после этой главы, если захочет Аллах, и состоит он в том, что человек влюбляется с первого взгляда в девушку, известную ему по имени, жилище и происхождение которой он знает. Отличие здесь в быстром или медленном наступлении развязки. Если кто полюбил с первого взгляда и быстро привязался после беглого взора, — это указывает на малую стойкость сердца, говорит о быстром утешении и свидетельствует о непостоянстве и пресыщении. Так бывает всегда в тех случаях, когда чувство скоро возникает, скоро и кончается, а то, что медленно возникает, то и медленней исчезает.

Я хорошо знаю юношу из сыновей писцов, которого увидела женщина из благородной семьи, высокого положения, скрытая за плотной завесой. Он проходил, и она заметила его и привязалась к нему, и он привязался к ней. И они долго одаривали друг друга посланиями, держась на острие более тонком, чем лезвие меча, и если бы я не отказался от намерения раскрывать в этом своем послании хитрости и говорить о кознях, я бы рассказал достоверные вещи, которые смущают смышленого и ошеломляют разумного. Да опустит Аллах, по своей милости, покров свой на нас и на всех мусульман и да избавит он нас от зла!

ГЛАВА О ТЕХ, ЧТО ВЛЮБЛЯЮТСЯ ЛИШЬ ПОСЛЕ ДОЛГОГО СРОКА

Среди людей есть и такие, чья любовь становится настоящей только после долгих шептаний, и частых свиданий, и продолжительной дружбы. Вот что скорее всего продлится и укрепится, и не оставит на этом следов бег ночей, — что вошло с трудом, нелегко и выходит. Таков и мой обычай, и в предании дошло, что Аллах, великий и славный, сказал душе, когда он велел ей войти в тело Адама — а оно было глиняное, — и душа устрашилась и испугалась: «Входи поневоле и выходи поневоле». То было рассказано нам нашими наставниками.

Я видел людей с подобным свойством, которые, почувствовав в душе своей начало любви и распознав в себе склонность к кому-нибудь, прибегали к разлуке и прекращали посещения, чтобы не увеличилось в них то, что они испытывают, но не в состоянии они были справиться со своими чувствами и не в силах были противостоять им, и становилась смерть, как говорится в поговорке, между ослом и его желанием прыгнуть на ослицу[19].