Сюэцинь Цао - Сон в красном тереме. Т. 3. Гл. LXXXI – СХХ.
После лекарства боли постепенно утихли, и Сижэнь захотелось встать. Но она заставила себя остаться в постели. Через несколько дней Сижэнь почувствовала себя совсем здоровой и снова стала прислуживать Баочай.
Баочай не забывала Баоюя и украдкой проливала слезы и сетовала на судьбу. В то же время Баочай старалась помочь матери, только и думавшей, как бы спасти Сюэ Паня от грозной кары. Но оставим пока Баочай и вернемся к Цзя Чжэну и Цзя Жуну.
Они сопровождали на родину гробы с останками близких. Матушку Цзя, госпожу Цинь, Фэнцзе и Юаньян похоронили в Цзиньлине, и Цзя Чжэн остался там для обустройства могил. А Цзя Жун продолжал путь один, сопровождая к месту погребения гроб Линь Дайюй.
Однажды Цзя Чжэн получил из дому письмо, которое и обрадовало его и опечалило. Обрадовало то, что Баоюй и Цзя Лань выдержали экзамены, а опечалило известие об исчезновении Баоюя. Цзя Чжэн решил немедля возвратиться домой, а в пути он услышал о великой амнистии, объявленной государем, и вскоре получил второе письмо, в котором слух об амнистии подтверждался. Вне себя от радости, Цзя Чжэн старался плыть как можно быстрее, ни днем ни ночью не останавливаясь на отдых. Когда он добрался до окрестностей почтовой станции Пилин, неожиданно ударил мороз, повалил снег. Пришлось остановиться в тихом укромном месте.
Цзя Чжэн послал людей на берег отправить письма друзьям с извинениями, что чересчур поспешный отъезд помешал ему попрощаться с ними.
Оставшись в лодке с мальчиком-слугой, он сел писать письмо домой, намереваясь отправить его со слугой по суше в надежде, что оно дойдет быстрее, чем он сам доберется до дому. Но едва он собрался писать о Баоюе, рука с кистью замерла. Он поднял голову и сквозь снежную пелену увидел на носу лодки силуэт человека. Цзя Чжэн выскочил из каюты. Человек отвесил ему четыре поклона и произнес слова приветствия. Цзя Чжэн тоже поклонился в ответ и вдруг узнал в человеке своего сына.
– Баоюй! – вскричал он, пораженный до глубины души.
Человек ничего не ответил, лишь на лице его отразилась не то радость, не то скорбь.
– Что за одеяние у тебя? Как ты сюда попал? – спросил Цзя Чжэн.
Баоюй не успел ответить, как появились два монаха – буддийский и даосский, подхватили его под руки и сказали:
– Нити, связывавшие тебя с бренным миром, порваны! Почему же ты медлишь?
С этими словами они потащили Баоюя на берег и стали быстро удаляться. Несмотря на снег, Цзя Чжэн, скользя, бросился за ними. Три фигуры маячили впереди, но он никак не мог их догнать. Только слышал слова песни:
Впредь поселюсь яВ месте том, где дикий
Утес ЦингэнНад миром возвышается.
Летать я будуВ пустоте великой.
Мне первозданныйХаос открывается.
Со мною ктоСейчас уходит в вечность?
Стремлюсь туда,Чьей волей понукаемый?
О, безграничность далей,Бесконечность!
Я возвращаюсьВ мир необитаемый!
Цзя Чжэн обогнул холм, и тут все трое исчезли. Взволнованный и запыхавшийся Цзя Чжэн остановился и, обернувшись, увидел подбегавшего к нему мальчика-слугу.
– Ты видел, впереди шли трое? – спросил он.
– Видел, – ответил мальчик. – Я побежал за вами, как только понял, что вы их хотите догнать. Но они вдруг куда-то исчезли.
Цзя Чжэн хотел идти дальше, но увидел перед собой пустынное снежное поле и решил, что лучше вернуться.
Слуги, посланные на берег, уже возвратились и, узнав от лодочника, что господин погнался за какими-то двумя монахами, отправились было по следу, но в это время появился сам Цзя Чжэн.
Войдя в каюту, он сел, отдышался и рассказал о встрече с Баоюем. Слуги заявили, что сейчас же отправятся на поиски.
– Это бесполезно, – вздохнул Цзя Чжэн. – Я видел сына собственными глазами, это не было наваждением, а в словах песни, которую я слышал, скрыта великая тайна. При рождении во рту у Баоюя нашли яшму, и я сразу сказал, что это не к добру. Я заботливо растил Баоюя лишь потому, что его очень любила старая госпожа! Кстати, монаха этого я уже видел три раза: в первый раз он пришел рассказать о достоинствах яшмы, во второй – прочесть над яшмой молитву, когда Баоюй заболел, после чего мальчик поправился, а монах исчез. Я подумал, что у Баоюя необыкновенная судьба, если праведники ему покровительствуют. Но мне и в голову не могло прийти, что сам он бессмертный, сошедший в наш мир. Девятнадцать лет все мы были в полном неведении. И только теперь я все понял!
Цзя Чжэн умолк, из глаз его покатились слезы. – Зачем тогда понадобилось господину держать экзамен на цзюйжэня? – возразили ему. – Ведь он и до экзамена мог уйти!
– Что вы понимаете?! – вскричал Цзя Чжэн. – Ведь он сродни владыкам созвездий на небесах, отшельникам и святым старцам, скрывающимся в горах и пещерах! Он никогда всерьез не учился. Но стоило ему чуть-чуть постараться, и для него не было ничего невозможного. Да и характером он не походил на других.
Цзя Чжэн снова вздохнул.
Слуги завели разговор о Цзя Лане и немного отвлекли Цзя Чжэна от мрачных мыслей.
Он снова принялся за письмо и подробно описал свою встречу с Баоюем, наказывая домашним не беспокоиться. Письмо он отдал слуге, приказав поскорее его доставить, а сам продолжал путь. Но об этом речь впереди.
Тем временем тетушка Сюэ, узнав об амнистии, приказала Сюэ Кэ занять денег и, выбрав счастливый день, отправила за Сюэ Панем. В ведомстве наказаний деньги приняли, и Сюэ Пань был освобожден.
Вряд ли стоит рассказывать о том, как встретились Сюэ Пань с матерью и сестрой, сколько было радости и в то же время печали!
– Пусть изрежут меня на куски, если я когда-нибудь снова возьмусь за старое! – торжественно заявил Сюэ Пань.
– Замолчи! – Тетушка Сюэ зажала ему рот рукой, опасаясь, как бы такими словами он снова не накликал несчастья. – Чем болтать всякие глупости, ты подумал бы о другом! Сколько пришлось терпеть из-за тебя бедной Сянлин, и раз уж Цзиньгуй умерла, сделал бы ее своей женой! При всей нашей бедности мы сумеем ее прокормить! Что ты на это скажешь?
Сюэ Пань согласился.
– Вот и хорошо, – промолвила Баочай, поглядев на Сянлин, которая вся вспыхнула. – Чего застеснялась? Будешь прислуживать старшему господину, как прежде прислуживала мне.
С этих пор все в доме стали называть Сянлин старшей госпожой и беспрекословно ей повиновались.
Когда Сюэ Пань собрался пойти в семью Цзя поблагодарить за помощь, тетушка Сюэ и Баочай отправились вместе с ним. Сюэ Пань всем поклонился, а затем начался непринужденный разговор.
В это время от Цзя Чжэна прибыл слуга, передал госпоже Ван письмо и сказал:
– Господин приедет через несколько дней.
Госпожа Ван приказала Цзя Ланю прочесть письмо вслух. Как только Цзя Лань дошел до того места, где была описана встреча с Баоюем, послышались рыдания. Когда же стало ясно, что Баоюй – небожитель, переселившийся в телесную оболочку простого смертного, все стали утешать госпожу Ван:
– Хуже было бы, если бы он, став чиновником, совершил преступление, разорив всю семью! А ведь он – небожитель! Что может быть лучше! И явился он в нашу семью благодаря вашим добродетелям. Извините, что вспоминаем об этом, госпожа, но когда-то господин Цзя Цзин из восточного дворца почти десять лет занимался самоусовершенствованием, но так и не смог обрести бессмертие. А стать бодхисаттвой еще труднее! Подумайте об этом, госпожа, и душа ваша успокоится!
Но госпожа Ван сквозь рыдания говорила тетушке Сюэ:
– Я не ропщу, что Баоюй покинул меня! Мне только жаль его жену! Ведь они сочетались браком совсем недавно! Как он мог оказаться таким безжалостным?
Тетушка Сюэ тоже расстроилась, а Баочай горько заплакала.
Тогда госпожа Ван сказала:
– С сыном всегда было много хлопот… Когда он женился и выдержал экзамены, да к тому же стало известно, что скоро появится наследник, казалось, можно было бы успокоиться. Не ожидала я от него такого поступка! Знай я раньше, что он уйдет из дому, не позволила бы жениться и губить девушку!
– Так, видно, предопределила судьба, – заметила тетушка Сюэ. – Да что тут говорить? Хорошо, если невестка родит вам внука, тот сделает карьеру и станет опорой для семьи. Поглядите на Ли Вань! Сын ее выдержал на цзюйжэня, а в будущем году, глядишь, получит степень цзиньши и станет чиновником. Наступят тогда для Ли Вань радостные дни, и все это благодаря ее добродетелям. Ведь вы, сестра, знаете Баочай: она не легкомысленна. Так что не убивайтесь!
Выслушав тетушку Сюэ, госпожа Ван подумала: «Баочай – скромная, тихая девочка, больше всего любила покой. Как ей не повезло! Видно, от судьбы не уйдешь! Баочай тяжело, но она крепится, утешает меня. Таких, как она, редко встретишь. Кто мог подумать, что Баоюю не выпадет ни крупинки счастья в нашем людском мире!..»
Затем госпожа Ван задумалась над судьбой Сижэнь: «Коснись дело другой служанки, все было бы просто: взрослую выдали бы замуж, маленькую – сделали служанкой Баочай. А вот с Сижэнь я не знаю, как поступить».
