Сюэцинь Цао - Сон в красном тереме. Т. 2. Гл. XLI – LXXX.
– Ладно, посостязаемся, кто сильнее в стихосложении, – улыбнулась Дайюй. – Жаль только, нет бумаги и кисти, нельзя записать!
– Завтра запишем, – ответила Сянъюнь, – надеюсь, нас память не подведет.
– Ну, тогда слушай, – сказала Дайюй и прочла:
…Пятнадцатый день – это осень в своей середине[204].Но день позади. Вот и вечер уже настает.
Сянъюнь на мгновение задумалась, но тут же подхватила:
Прозрачность и свежесть! Похоже, что наша прогулкаСовпала с весною, и мы перешли в новый год![205]…Стрельца и Ковша засверкали извечные звезды,Светилами ярко расцвечен ночной небосклон…
Дайюй, смеясь, продолжала:
…А здесь, на земле, перелив благозвучный свирели,И флейты не молкнут, и слышится струн перезвон.Пусть кубки с вином поднимают в разгаре веселья,Чтоб ночь пролетела отрадно в пирушке хмельной…
– «Пусть кубки с вином поднимают…» – это хорошо, – улыбнулась Сянъюнь, – но парная строка должна быть еще лучше.
Она снова задумалась и прочла:
Сейчас у кого широко не распахнуты окна,Чтоб, к ним подойдя, любоваться плывущей луной?…Мороз… Но не сильный. Скорее – приятный морозец.Но ветер подул – и как будто огнем обожгло…
– Неплохо! – отозвалась Дайюй. – Лучше, чем у меня. А подумай ты еще немного, получилось бы совсем замечательно.
– Стихов на эту тему мало, она трудная, поэтому можно использовать уже готовые строки, – сказала Сянъюнь. – Будь у меня что-то очень хорошее, я приберегла бы на конец.
– Посмотрим, что ты прочтешь в конце! – с напускной строгостью промолвила Дайюй. – Стыдно ведь будет, если ничего интересного не придумаешь! – И она прочла такие строки:
А ночь между тем все равно хороша при морозе:Согрета душа, и на сердце светло и тепло.…Коль тянешься жадно за тою же лунной лепешкой, —Тебе не пристало Почтенного старца корить…[206]
– Про «лунную лепешку» никуда не годится! – засмеялась Сянъюнь. – Это ты нарочно придумала, чтобы поставить меня в тупик.
– Побольше надо читать, – возразила Дайюй. – Ведь выражение «Коль тянешься жадно за тою же лунной лепешкой» взято из старинной книги, «Истории династии Тан»…
– Ладно, у меня уже готова следующая строка, – объявила Сянъюнь.
Коль надо арбуз расчленить, чтобы стал он как лотос,Тебе не пристало над юною девой трунить[207].…Сколь свеж аромат при сияющем лунном восходеКоричника лунного – яркого, словно нефрит…
– Вот это ты наверняка сама придумала! – воскликнула Дайюй.
– Завтра проверим, а сейчас незачем терять время, – заметила Сянъюнь.
– Ладно, – согласилась Дайюй, – и все же вторая строка у тебя неудачная. «Норичника лунного… нефрит» такой же избитый образ, как «золотая орхидея». Тебе не хотелось думать, вот ты и произнесла первое, что пришло в голову.
Сказав это, Дайюй прочла такое стихотворение:
Вот отблеск луны златоцвета умножил сиянье, —И стал златоцвет и прекрасен и пышен на вид!Свечей восковых ослепило сиянье, окрасивВсе пиршество в алые с яшмовым блеском тона…
– Да, «…златоцвета умножил сиянье» тебя выручило! – воскликнула Сянъюнь. – Тут долго думать не надо! Взяла готовую рифму, и только! За это тебя не похвалишь! Да и вторая строка придумана наспех.
– Я прочла в ответ на «яркого, словно нефрит» «алые, с яшмовым блеском тона…», – ответила Дайюй. – Без поэтических образов древних нам не передать всю эту красоту!
Сянъюнь ничего не оставалось, как произнести следующие строки:
…Разбросаны кости небрежно средь винных сосудов,Цветник ароматен, и нет здесь игры без вина.Всем розданы роли: загадывать либо ответить,Затейника ж главного непререкаем приказ…
– Вторая строка мне понравилась! – заметила Дайюй. – Только трудно подыскать к ней парную.
Она подумала и прочла:
…Извольте ответить, что где-то в подтексте сокрытоСтихом или прозой трех вам задаваемых фраз?Пестры и игривы – вас ждут разноцветные кости,А если «четверка» – то в красный окрашена цвет.
Сянъюнь засмеялась:
– Выражение «трех вам задаваемых фраз» очень интересно! Просто и изящно. А вот «пестры… разноцветные кости» неудачно!
Сказав это, Сянъюнь прочла:
Цветка кругового коварно порою движенье![208]Под бой барабана скорее ищите ответ!…А в лунном сиянье струя ветерка заиграла, —И двор наш во власти расцвеченной, яркой волны…
– Годится! – заметила Дайюй. – Но со второй строкой опять схитрила! Хочешь отделаться словами о ветре и луне?
– Я говорила о лунном сиянии, – возразила Сянъюнь. – Стихи должны быть красивыми, достойными темы.
– Ладно, – согласилась Дайюй, – оставим пока как есть. А завтра опять к ним вернемся!
И она произнесла такие строки:
…И все, что вокруг, – Небеса и Земля – окунулосьВ бездонность вселенной, – наверно, по воле луны.…Затейник иль штрафу подверженный – все полноправны,Хозяин иль гость, – за игрою не все ли равно?..
– Зачем говоришь о других? – спросила Сянъюнь. – Лучше о нас с тобой!
Она прочла:
…Стихи декламируя, каждый из нас независим, —Поблажек не нужно, ведь творчество свыше дано!…Ушла я в себя. В созерцанье теперь пребывая,Стою у перил и на них опереться хочу…
– А теперь можно поговорить и о нас с тобой! – сказала Дайюй и продолжила:
…А я, подбирая строку, образцу подражая,К воротам прильнула и в них постучаться хочу.Вино иссякает. И вот – не осталось ни капли.Но чувства – как прежде: душа неизменна моя.
– Вот и настало время для моих строк! – воскликнула Сянъюнь и быстро прочла:
…А ночь на исходе, и так же, как ночь, исчезаетИ скоро растает чарующий миг бытия!…Все тише и тише, – и замерли вовсе, исчезли,Сменившись безмолвием, громкие речи и смех…
– Да, с каждой строкой становится все труднее! – согласилась Дайюй и произнесла:
…Пустые надежды! Для нас ничего не осталось, —Лишь лунные блики – они холодны, словно снег.Роса на ступенях… А там, где безветренно, влажно,Под утро грибками покрылась поверхность земли…
– Какой же строкой ответить на эту фразу? – спросила Сянъюнь. – Дай-ка подумать!
Она встала, заложила за спину руки. Долго думала и наконец воскликнула:
– Вспомнила! Какое счастье, а то проиграла бы!
И она прочла:
…В дыму палисадник. Акация дыма клубамиОкутана ночью и еле заметна вдали.…Сквозь своды пещер устремились осенние водыВ раздолье равнин, на большие просторы полей…
Дайюй даже вскочила и восхищенно вскричала:
– Ах ты плутовка! И в самом деле, приберегла на конец замечательные строки! Благодари Небо, что вспомнила слово «хунь» – акация!
– Я как раз вчера читала «Избранные произведения древних династий», и там оно мне встретилось, – объяснила Сянъюнь. – Иероглифа, которым оно обозначается, я не знала, поэтому решила заглянуть в словарь. Но сестра Баочай сказала: «Незачем лазить в словарь. Это – дерево, в народе говорят, что оно на ночь закрывает листья». Я не поверила и решила сама убедиться. И убедилась. Что и говорить, сестра Баочай очень образованна.
– Ну ладно, – прервала ее Дайюй, – это слово ты употребила к месту, и тут все ясно. Но как тебе пришли в голову «осенние воды»? Этой строке уступают все остальные. Как бы я ни старалась, ничего подобного все равно не придумаю!
Поразмышляв, Дайюй наконец произнесла:
…И ветры подули, листву непослушную сгрудив,В расщелинах гор, меж рождающих тучи камней.У Девы Прекрасной чисты, целомудренны чувства,Но жаль, – одиноко приходится в небе мерцать[209].
– Немного расплывчато, – заметила Сянъюнь, – а в общем, неплохо. Выражение «одиноко приходится в небе мерцать» удачно сочетается с чувствами, навеянными пейзажем.
Следующие строки, прочитанные Сянъюнь, были такими:
…Лягушке серебряной в лунной обители тожеВздыхать суждено и со вздохом миры созерцать.Лекарство, способное ввергнуть в бессмертное бденье,Приходится Белому Зайцу толочь на луне…[210]
Дайюй долго молчала, лишь кивала головой, потом наконец продолжила:
…Сбежала, пилюли бессмертья приняв потихоньку,Теперь во дворце Гуанхань обитает Чан Э.…Встревожить придется Ковшу Пастуха и Ткачиху,Когда они встретятся вновь, переплыв пустоту…
Устремив взгляд на луну, Сянъюнь произнесла:
…И чтобы Ткачиху-звезду навестить непременно,Пусть Млечную преодолею реку на плоту!Всегда неизменной нет формы у лунного диска,Луна то ущербна, а то вдруг кругла и полна…
– Первая строка никак не вяжется с моей, – заметила Дайюй, – а вторая, пожалуй, не на тему. Вижу я, ты собираешься до бесконечности сочинять стихи!
