без автора - Тысяча И Одна Ночь. Книга 1

И когда султан услышал этот стон, он поднялся и пошёл на голос и оказался перед занавесом, спущенным над дверью покоя. И он поднял занавес и увидел юношу, сидевшего на ложе, которое возвышалось от земли на локоть, и это был юноша прекрасный, с изящным станом и красноречивым языком, сияющим лбом и румяными щеками, и на престоле его щеки была родинка, словно кружок амбры, как сказал поэт:

О, как строен он! Волоса его и чело егоВ темноту и свет весь род людской повергают.Не кори его ты за родинку на щеке его:Анемоны все точка чёрная отмечает.

И царь обрадовался, увидя юношу, и приветствовал его; а юноша сидел, одетый в шёлковый кафтан с вышивками из египетского золота, и на голове его был венец, окаймлённый драгоценностями, но все же вид его был печален. И когда царь приветствовал его, юноша ответил ему наилучшим приветствием и сказал: "О господин мой, ты выше того, чтобы пред тобой вставать, а мне да будет прощение". - "Я уже простил тебя, о юноша, - ответил царь. - Я твой гость и пришёл к тебе с важным делом: я хочу, чтобы ты рассказал мне об этом пруде, о рыбах, и о дворце, и о причине твоего одиночества в нем и плача". И когда юноша услышал эти слова, слезы побежали по его щекам, и он горько заплакал, так что залил себе грудь, а потом произнёс:

"Скажите тому, кого судьба поражает:"Сколь многих повергнул рок и скольких он поднял!Коль спишь ты, не знает сна глаз зоркий Аллаха,Чьё время всегда светло, чья жизнь длится вечно?.."

Потом он глубоко вздохнул и произнёс:

"Ты дела свои вручи владыке всех;Брось заботы и о думах позабудь.Не пытай о том, что было, - почему?Все бывает, как судьба и рок велят".

И царь удивился и спросил: "Что заставляет тебя плакать, о юноша?" И юноша отвечал: "Как же мне не плакать, когда я в таком состоянии?" - и, протянув руку к подолу, он поднял его; и вдруг оказывается: нижняя половина его каменная, а от пупка до волос на голове он - человек. И увидев юношу в таком состоянии, царь опечалился великой печалью, и огорчился, и завздыхал и воскликнул: "О юноша, ты прибавил заботы к моей заботе! Я хотел узнать о рыбах и об их происхождении, а теперь приходится спрашивать и о них и о тебе. Нет мощи и силы, кроме как у Аллаха, высокого, великого! Поспеши, о юноша, рассказать эту историю!"

"Отдай мне твой слух и взор", - отвечал юноша. И царь воскликнул: "Мой слух и взор здесь!" И тогда юноша сказал: "Поистине, с этими рыбами и со мной произошло удивительное дело, и будь оно даже написано иглами в уголках глаз оно послужило бы назиданием для поучающихся". - "А как это было?" - спросил царь.

Рассказ заколдованного юноши (ночи 7-8)

Господин мой, - сказал юноша, - знай, что мой отец был царём этого города, и звали его Мухмуд, владыка чёрных островов. Он жил на этих четырех горах и царствовал семьдесят лет; а потом мой отец скончался, и я стал султаном после него. И я взял в жены дочь моего дяди, и она полюбила меня великой любовью, так что, когда я отлучался от неё, она не ела и не пила, пока не увидит меня подле себя. Она прожила со мною пять лет, и однажды, в какой-то день, она пошла в баню, и тогда я велел повару поскорее приготовить нам что-нибудь поесть на ужин; а потом я вошёл в этот покой и лёг там, где мы спали, приказав двум девушкам сесть около меня: одной в головах, другой в ногах. Я расстроился из-за отсутствия жены, и сон не брал меня, - хотя глаза у меня были закрыты, душа моя бодрствовала. И я услышал, как девушка, сидевшая в головах, сказала той, что была в ногах: "О Масуда, бедный наш господин, бедная его молодость! Горе ему с нашей госпожой, этой проклятой шлюхой!" - "Да, - отвечала другая, - прокляни Аллах обманщиц и развратниц! Такой молодой, как наш господин, не годится для этой шлюхи, что каждую ночь ночует вне дома". А та, что была в головах, сказала: "Наш господин глупец, он опоён и не спрашивает о ней!" Но другая девушка воскликнула: "Горе тебе, разве же наш господин знает или она оставляет его с его согласия? Нет, она делает что-то с кубком питья, который он выпивает каждый вечер перед сном, и кладёт туда бандж, и он засыпает и не ведает, что происходит, и не знает, куда она уходит и отправляется. А она, напоив его питьём, надевает свои одежды, умащается и уходит от него и пропадает до зари. А потом приходит и курит чем-то под носом у нашего господина, и он пробуждается от сна".

И когда я услышал слова девушек, у меня потемнело в глазах, и я едва верил, что пришла ночь. И моя жена вернулась из бани, и мы разложили скатерть и поели И посидели, как обычно, некоторое время за беседой, а потом она потребовала питьё, которое я пил перед сном, и протянула мне кубок, и я прикинулся, будто пью его, как всегда, но вылил питьё за пазуху и в ту же минуту лёг и стал храпеть, как будто я сплю. И вдруг моя жена говорит: "Спи всю ночь, не вставай совсем! Клянусь Аллахом, ты мне противен, и мне ненавистен твой вид, и душе моей наскучило общение с тобой, и я не знаю, когда Аллах заберёт твою душу".

Она поднялась и надела свои лучшие одежды и надушилась курениями и, взяв мой меч, опоясалась им, открыла ворота дворца и вышла. И я поднялся и последовал за нею, а она вышла из дворца и прошла по рынкам города и достигла городских ворот, и тогда она произнесла слова, которых я не понял, и замки попадали, и ворота распахнулись. И моя жена вышла, и я последовал за ней (а она этого не замечала); и, дойдя до свалок, она подошла к плетню, за которым была хижина, построенная из кирпича, а в хижине была дверь. И моя жена вошла туда, а я влез на крышу хижины и посмотрел сверху - и вдруг вижу: дочь моего дяди подошла к чёрному рабу, у которого одна губа была как одеяло, другая - как башмак, и губы его подбирали песок на камнях. И он был болен проказой и лежал на обрезках тростника, одетый в дырявые лохмотья и рваные тряпки. И моя жена поцеловала перед ним землю, и раб поднял голову и сказал: "Горе тебе, чего ты до сих пор сидела? У нас были наши родные - чёрные - и пили вино, и каждый ушёл со своей женщиной, а я не согласился пить из-за тебя".

"О господин мой, о мой возлюбленный, о прохлада моих глаз, - отвечала она, - разве не знаешь ты, что я замужем за сыном моего дяди и мне отвратителен его вид и ненавистно общение с ним! И если бы я не боялась за тебя, я не дала бы взойти солнцу, как его город лежал бы в развалинах, где кричат совы и вороны и ютятся лисицы и волки, и камни его я перенесла бы за гору Каф".

"Ты лжёшь, проклятая! - воскликнул раб. - Клянусь доблестью чёрных (а не думай, что наше мужество подобно мужеству белых), если ты ещё раз засидишься дома до такого времени, я с того дня перестану дружить с тобой и не накрою твоего тела своим телом. О проклятая, ты играешь с нами шутки себе в удовольствие, о вонючая, о сука, о подлейшая из белых?"

И когда я услышал его слова (а я смотрел и видел и слышал, что у них происходит), мир покрылся передо мною мраком, и я сам не знал, где я нахожусь. А дочь моего дяди стояла и плакала над рабом и унижалась перед ним, говоря ему: "О любимый, о плод моего сердца, если ты на меня разгневаешься, кто пожалеет меня? Если ты меня прогонишь, кто приютит меня, о любимый, о свет моего глаза?" И она плакала и умоляла раба, пока он не простил её, и тогда она обрадовалась и встала и сняла с себя платье и рубаху и сказала: "О господин мой, нет ли у тебя чего-нибудь, что твоя служанка могла бы поесть?" И раб отвечал: "Открой чашку, в ней варёные мышиные кости, - съешь их; а в том горшке ты найдёшь остатки пива, - выпей его". И она поднялась и попила и поела и вымыла руки и рот, а потом подошла и легла с рабом на тростниковые обрезки и, обнажившись, забралась к нему под тряпки и лохмотья. И когда я увидел, что делает дочь моего дяди, я перестал сознавать себя и, спустившись с крыши хижины, вошёл и взял меч, который принесла с собой дочь моего дяди, и обнажил его, намереваясь убить их обоих. Я ударил сначала раба по шее и подумал, что порешил с ним..."

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Когда же настала восьмая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что заколдованный юноша говорил царю: "Когда я ударил раба, чтобы отрубить ему голову, я не разрубил яремных вен, а рассёк горло, кожу и мясо, но я думал, что убил его. Он испустил громкое хрипение, и моя жена зашевелилась, а я повернул назад, поставил меч на место, пошёл в город и, войдя во дворец, пролежал в постели до утра. И дочь моего дяди пришла и разбудила меня; и вдруг я вижу - она обрезала волосы и надела одежды печали. И она сказала: "О сын моего дяди, не препятствуй мне в том, что я делаю. До меня дошло, что моя матушка скончалась и отец мой убит в священной войне, а из двух моих братьев один умер ужаленным, а другой свалился в пропасть, так что я имею право плакать и печалиться". И, услышав её слова, я смолчал и потом ответил: "Делай, что тебе вздумается, я не стану тебе прекословить". И она провела, печалясь и причитая, целый год, от начала до конца, а через год сказала мне: "Я хочу построить в твоём дворце гробницу вроде купола и уединиться там с моими печалями. И я назову её "Дом печалей". - "Делай, как тебе вздумается", - отвечал я. И она устроила себе комнату для печали и выстроила посреди неё гробницу с куполом, вроде склепа, а потом она перенесла туда раба и поселила его там, а он не приносил ей никакой пользы и только пил вино. И с того дня, как я его ранил, он не говорил, но был жив, так как срок его жизни ещё не кончился. И она стала каждый день ходить к нему утром и вечером, и спускалась под купол и плакала и причитала над ним, и поила его вином и отварами по утрам и по вечерам, и поступала так до следующего года, а я был терпелив с нею и не обращал на неё внимания. Но в какой-то день я внезапно вошёл к ней и увидел, что она плачет, говоря: "Почему ты скрываешься от моего взора, о услада моего сердца? Поговори со мной, душа моя, о любимый, скажи мне что-нибудь! - И она произнесла такие стихи: