Древнекитайская философия. Эпоха Хань - Коллектив авторов
Уличные прибаутки ребятишек[1068] известны без учения и могут представляться сверхъестественными и предвещими. Неужели можно уподобить [предвидение] совершенномудрых людей этим прибауткам? Ведь эти прибаутки — бесовская сила.
Как можно считать, что совершенномудрые люди в этом мире являются колдунами? Устами колдунов разговаривают с людьми демоны и духи. Если уподоблять совершенномудрых людей колдунам, то они, так же как и колдуны, должны быть бесовской силой. А обладающие бесовской силой не имеют ничего общего с совершенномудрыми. Поскольку колдуны совершенно отличны от совершенномудрых, то совершенномудрые [люди] не могут относиться к сверхъестественным [существам]. Не будучи сверхъестественными, они относятся к тому же виду, что и мудрецы. А будучи с ними одного вида, они и в познании не отличаются от них. Имеющееся между ними различие касается того, как они постигают Путь бытия. Совершенномудрые [люди] постигают [Путь] быстрее, а мудрецы — медленнее. Мудрецы обладают многими талантами, а совершенномудрые люди — великой силой разума. Познают они одно и то же, но степень постижения различна. К постижению Пути бытия они идут одной дорогой, но одни продвигаются по ней дальше, чем другие.
Как с трудом понимаемые вещи, так и вещи легко постигаемые в равной мере приковывают внимание и мудрецов и совершенномудрых [людей][1069]. Так, чередование внешней изысканности и внутренней простоты[1070], повторяемость трех основ правления[1071], последовательность первых дней первой луны [календарных дат], взаимосвязь того, что идет на убыль, и того, что развивается, — все это одинаково доступно пониманию как мудрецов, так и совершенномудрых [людей].
Вода и огонь в древние времена были такими же, как вода и огонь в наши дни. Нынешние звуки и цвета такими же останутся и в последующие века. Что касается птиц и зверей, деревьев и трав, доброты и злобы людей, то по тому, что есть в наличии сейчас, [мы] узнаем и то, что было раньше, и благодаря этому познаем будущее. [В этом отношении] между тем, что было тысячу лет тому назад, и тем, что будет через десять тысяч поколений, разницы нет никакой. В постижении глубокой древности, проникновении в будущие времена, [в понимании] таких вещей, как внешняя изысканность и внутренняя простота, и таких [стихий природы], как огонь и вода, мудрецы и совершенномудрые одинаково [преуспевают]. В распознании признаков и установлении примет, в предсказании грядущих бедствий или счастливых событий мудрецы и совершенномудрые [люди] в равной мере [искусны].
Встречаясь с [вещами] диковинными, мудрецы, так же как и совершенномудрые, в состоянии дать им имя (определение) и не испытывают перед ними ни боязни, ни сомнений.
Те вещи, которые могут быть познаны, в равной мере постигаются и совершенномудрыми и мудрецами, а то, что еще не может быть познано, то и совершенномудрые люди не в состоянии постичь.
Как уяснить это?
Предположим, что совершенномудрый [человек] благодаря предвидению предсказывает дождь. [Но если он благодаря своим] способностям может узнать [лишь] одно [событие] из дали грядущего, значит, его прозорливость не всеобъемлющая: тогда нет нужды и толковать об этом.
Предвидение и проникновение в суть [вещей], о которых говорилось, означают доскональное знание природных свойств всей тьмы вещей и полное постижение всех основ. Быть в состоянии познать одну.[сторону] вещи, но не быть в состоянии освоить другую, знать левое, но не видеть правое — это значит быть однобоким и несовершенным, неумным и бесталанным. Таким не может быть [человек], называемый совершенномудрым. Если же считать [такого человека] совершенномудрым, значит, нужно признать, что совершенномудрый человек не является человеком необыкновенным. Тогда и люди, подобные Чжань Хэ, сойдут за совершенномудрых, и такие, как Конфуций, будут считаться совершенномудрыми. В таком случае совершенномудрые не будут отличаться от мудрецов, а мудрецы подойдут под одну стать с совершенномудрыми.
Если и мудрецы и совершенномудрые [в равной мере] обладают талантами, то почему тогда считают совершенномудрых более выдающимися, чем мудрецов? Если и те и другие владеют известной сноровкой и используют определенные навыки [предсказаний], то чем тогда мудрецы хуже совершенномудрых?
На самом деле ни мудрецы, ни совершенномудрые люди не обладают врожденным знанием. Только благодаря свидетельству своих ушей и глаз они в состоянии определить сущность [вещей]. Они сначала доверяются своим глазам и ушам, а затем уже вещи, которые [легко] могут быть познаны, быстро постигаются с помощью размышления. Когда встречаются [трудно] познаваемые вещи, требуется предварительно спросить о них, и только тогда они могут быть постигнуты.
Если события в Поднебесной и вещи мира можно постичь путем размышления, то раскрыть их сущность может и невежда. Если же [одним лишь только] размышлением понять их нельзя, тогда [подобным образом] постичь их будет не под силу даже величайшему из совершенномудрых.
Конфуций сказал:
«Я проводил дни целые без пищи и ночи напролет без сна. Все размышлял. Но бесполезно! Лучше [было бы] учиться[1072]».
Среди вещей Поднебесной бывают такие, которые [никто] не может познать, подобно тем веревочным узлам, которые [никто] не может распутать. Говорят, что [если] овладеть умением распутывать узлы, то не будет узлов, которые нельзя распутать. [Но когда] попадаются узлы, которые распутать не могут, то говорят, что их невозможно распутать вообще. [Здесь] не о том речь, что вообще невозможно распутать [эти узлы], а о том, что применяемые методы их распутывания оказываются несостоятельными.
Среди тех вещей, которые познает совершенномудрый человек, бывают такие, которые [он] не может не познать, но бывают и такие, которые [он] не может познать. [Если] совершенномудрый человек оказывается не в состоянии познать [вещь], то не потому, что совершенномудрый человек вообще не способен познавать вещи, а потому, что попадается вещь, которую [он] не смог познать, поскольку применяемые методы познания не дают [возможности] познать [данную вещь].
Поэтому вещи, которые трудно познать, можно познать, изучая и спрашивая, но, изучая и спрашивая, нет возможности постичь те вещи, которые [пока еще] нельзя познать.
Хань шу. Бань Гу
Бань Гу (32-92) занимает важное место в китайской историографии (он был придворным историографом при дворе династии Хань). Его «Хань шу» («Ханьская история») положила начало новому жанру исторических трудов — истории отдельных династий. Она охватывает историю Китая периода Ранней династии Хань (206 г. до н. э. — 8 г. н. э.). Лишь в некоторых главах изложение начинается с более раннего времени. По содержанию труд Бань Гу является подлинной энциклопедией древнего Китая. В нем затронуты вопросы религии, политики, экономики, законодательства, военного дела, этнографии, дана
