Книга шахской славы. Часть 2 - Хафиз-и Таныш Бухари
Месневи
Всюду он открыл двери сокровищниц,
Одарив войско большим количеством золота и серебра,
Он дал коней, доспехи, мечи и стрелы,
Обрадовал сердца воинов дарами.
Военачальникам он подарил халаты, короны, пояса,
Каждому соответственно [его] положению дал серебра и золота.
[Абдулла-хан] направил все [свои] высокие помыслы на оснащение и снаряжение войска и начал поход для завоевания Мерва. Он выступил в упомянутом, {975} году из столицы величия, стольного города страны с такими воинами, от страха перед змееподобными копьями которых обливались кровью сердца Луны и Меркурия, [разлилась] желчь у Венеры и Юпитера, от боязни перед их смертоносными мечами лик солнца на небе, [багровый], как цвет граната, /128а/ стал бледным, как лик айвы. Подняв победоносные знамена, они направились в Мерв.
Месневи
Шах, лицом похожий на Джамшида, [направляясь] в сторону Мерва,
Поднял знамя до зенита,
Шах выступил [с войском], многочисленным, как звезды,
С людьми, не поддающимися счету и исчислению,
Пришел в движение весь мир от края до края,
Пришли в смятение земля и время.
Благословенное войско, оберегаемое Творцом, помощью абсолютного владыки, осенило тенью величия берег Амударьи. Мисра: С божьей помощью и исполненный вдохновения*, шах, обладающий войском, [многочисленным], как звезды, переправился через Амударью со всем победоносным воинством и берег Чарджуя сделал местом расположения палатки величия. Из этой местности он отправил вперед все войско, [в котором были] такие [военачальники], как эмир Джан-Али, эмир Назар, султан Йар-бий, эмир Гурум, эмир Таныш, эмир Джангельди-бий, эмир Кулбаба и другие. Он приказал, чтобы [они] совершили быстрый налет [на Мерв], но так, чтобы об этом не знали [заранее] жители Мерва. Его величество могущественный [Абдулла-хан] языком, выражающим милость, воздал им хвалу, царскими молитвами вселил в [их] сердца смелость, надежду на помощь и соизволил произнести:
Двустишие
Да не лишится мир богатырей,
Ибо благодаря им высок венец величия.
Этот отряд подошел к хакану, который не имеет в мире равного [себе государя], упав лицом покорности на землю бессилия, [выражая] исключительную искренность, раскрыв уста любви, [воины] произнесли следующие стихи]:
Сто тысяч голов и сердец наших
Да будут жертвами копыт скакуна государя,
Погоним [коней] и благодаря ореолу счастья шаха
Пыль от [нападения] войска доведем до Рума.
Нанесем удар мечом мести [целому] миру,
Бросим под ноги головы врагов.
Наконец победоносное войско из этой местности повело наступление на Мерв. Когда они прошли пустыню Шир-Шутур[42], они остановились в местности Сар-и Аб[43]. В этой местности столпы государства и сановники го величества [Абдулла-хана] собрались в круг и уселись для совещания. Султан Йар-бий выказал исключительное упрямство, самомнение, чрезмерное высокомерие по отношению к совещанию и выступил против всех эмиров. Несогласие между ним и эмиром Назаром привело к ссоре. Эти два великих эмира бессовестным образом подняли друг на друга мечи. В результате этой ссоры и образовались две группы. Одна группа эмиров пошла вместе с Назар-бием, другая группа выступила с султаном Йар-бием. До того как султан Йар-бий с остальными эмирами прибыл в Мерв, эмир Назар-бий, зная лучше, чем другие, путь, ведущий к этому вилайету, в ту же ночь раньше всех прибыл в эту крепость. Проявив храбрость, /128б/ он зажег огонь. Закрывшись щитом, он огнем смелости сжег ворота крепости, расположенные в ее северной части и известные как ворота Пахлавана Ахмада. Как только он вступил в первый переулок, жители города, узнав [об этом], вступили в долину битвы шагами смелости. Перетянув талии ненависти поясом могущества, они распростерли руки сражения для оказания сопротивления [воинам Назар-бия]. Несмотря на то что этот всадник ристалища храбрости, [Назар-бий], так [смело] сражался, они вытеснили [его] из города, поранили ему руку стрелой.
Что же касается султана Йар-бия, то он в ту ночь сбился с пути, [затем] обнаружил дорогу, ведущую к воротам Мухаммад-Тебриз, расположенным в западной части города, и вложил поводья могущества в руки воли великого Творца. Когда [разгорелся] жаркий бой, сильное побоище, он сошел с коня мщения, закрыв голову щитом, зажег огонь и хотел поджечь ворота. Однако наверху один из врагов натянул тетиву лука. Щит предусмотрительности [Йар-бия] не помог: случайно эта стрела попала ему прямо в лоб. Таким образом этот великий эмир от одной деревянной стрелы за два-три дня распростился с жизнью, из этого мира, полного мучений, переселился в чертог того мира.
В результате этих событий захват крепости в ту ночь остался в пучине промедления.
На следующий день, когда владыка, лицом похожий на Минучихра[44], — солнце — поднял золотистое знамя, собираясь напасть на небесную твердыню, могущественный, благословенный [Абдулла-хан], поддерживаемый покровительством, помощью бога, вместе со всеми славными братьями, победоносным войском соизволил расположиться лагерем на берегу крепостного рва. Был подписан приказ, которому повинуется судьба, чтобы войска, которым покорна победа, воины, многочисленные, как звезды, с оружием, средствами для завоевания крепости последовательно, один за другим поспешили с разных сторон и с наступлением ночи согласно воле [хана] приступили к осуществлению приказа.
[Стихи]
Храбрецы хакана, могущественного, как Джам,
Правящего миром победоносного шаха,
С целью завоевания этой величественной твердыни
Окружили эту великолепную крепость.
Во время вечерней молитвы, когда искусный наездник владений на востоке — [солнце] — поспешно направился к западной башне, черные полчища ночи одержали победу над центром румийского войска (т. е. Дня).
[Стихи]
Когда эфиопский шах сел на небесного коня,
Румийский трон оказался во власти Шама (т. е. ночи).
Победоносное войско, [прославленные] победой воины согласно приказу его величества [Абдулла-хана], обладающего счастьем
