Музыканты и мстители. Собрание корейской традиционной литературы (XII-XIX вв.) - Коллектив авторов

Начальник управы удивился и сказал:

– О чем вы говорите? Я хотел бы услышать подробнее об этом деле.

Хасо детально рассказал о произошедшем, а затем предложил поискать труп в глухом лесу, что находился позади дома вдовы. Сановник сказал:

– Высокие идеалы государства не должны быть попраны людьми. Пока что повремените с вашей поездкой на родину. Как насчет того, чтобы вместе пойти и самим все проверить?

– Хорошо.

Начальник управы и Хасо отправились в дом вдовы, позвали слуг и стали обыскивать лес. В конце концов, нашли тело, зарытое в землю. Стали осматривать труп, лицо которого выглядело почти живым. Резаных и колотых ран не было, только вокруг шеи выделялся характерный след: было перерезано горло.

Начальник управы тут же приказал сообщить обо всем родителям погибшего и задержать виновницу. Хасо сел напротив женщины и стал выспрашивать, а та, отвечая на вопрос за вопросом, постепенно созналась во всех преступлениях. Начальник управы приказал заковать женщину, отправить ее в тюрьму и снести Ворота славы, после чего отправил срочную депешу губернатору. Губернатор сообщил о случившемся королевскому двору, откуда в селение был направлен особый инспектор, который и вынес виновной окончательный приговор. А начальник управы выдал родителям юноши все необходимое для совершения похорон, и после того, как определили счастливый день, состоялись богатые похороны.

Однажды дух умершего юноши-ученого снова явился во сне Хасо и сказал:

– Учитель отомстил моему врагу и даже смог найти мое тело, устроить похороны. Это для меня огромная радость и благодать, за которую я хочу выразить особую признательность. В будущем вас ждет счастье и благополучие, разве не будет оно достойно ваших добродетелей?

Позже Хасо занял высокие государственные посты и прославил свое имя в веках. После смерти в его честь был построен конфуцианский храм славы, в котором долгое время от имени государства совершались церемонии поклонения его духу.

Хасо удостоился подобных почестей благодаря высокой моральности, выдающимся способностям и верности государю. Однако не помогла ли ему в этом тайная благодарность того, чей враг был отмщен?

Мораль:

«Человек, имеющий маломальские знания, не будет соблазняться, посмотрев на женщину из знатной конфуцианской семьи, и, тем более, не станет так делать человек, обладающий ученостью и чувством долга, подобным тем, которые имелись у нашего учителя. Все это произошло только потому, что сами Небеса соблазнили душу учителя, чтобы воспользоваться его руками для умерщвления злодея и утешения души несправедливо обиженного при жизни человека. И если не так, как бы могло подобное произойти!?»

Пак Чивон[34]

Повесть о верной жене, госпоже Пак из Хамъяна

В древнекитайском царстве Ци[35] говорили: «Преданная жена не служит двум мужьям»[36], поэтому в «Книге песен и гимнов» «Щизин» то же воспевает стих «Кипарисовый челнок»[37].

В нашей Корее в своде законов имеется такая статья: «Детей и внуков от женщины, повторно вышедшей замуж, не назначают на государственные должности». Разве этот закон для простолюдинов?

Но нет. По прошествии четырехсот лет после того, как воцарилась нынешняя династия[38], простой народ настолько возжелал усовершенствовать свои моральные качества, что женщины – не важно, аристократических кровей или простолюдинки – все стали хранить верность мужьям, и это стало повседневным обычаем. Можно сказать, что преданная жена в старые времена – то же, что заурядная вдова в наше время.

И молодые женщины в глухой провинции, и юные вдовы в селениях – нигде родители не заставляли своих дочерей повторно выходить замуж, никто не хотел закрывать дорогу на государеву службу для своих детей и внуков. Мало того, еще думали, что простого хранения верности мужу недостаточно, чтобы прослыть истинно верной и честной. Поэтому вдовы днем не выходили на свет, словно желали отправиться вслед за мужем в могилу, будучи готовы броситься в огонь и воду, выпить яд или повеситься, чтобы иметь возможность

«ступить на райскую землю». И хотя в корейском слове «преданная» также заключен смысл «горячая отчаянность», разве все это не чрезмерно?

* * *

Как-то в старину братья – известные сановники – противились тому, чтобы некто получил хорошую должность, и, в конце концов, решили посоветоваться со своей матерью, на что мать им сказала:

– Чем плох этот человек, раз вы хотите закрыть ему путь в чиновники?

– Среди его предков была рано овдовевшая женщина, а о ней по миру ходят разные нехорошие слухи.

Мать очень удивилась услышанному и спросила еще раз:

– Как же вы можете знать о том, что происходит в женских покоях?

– Слухи.

– Ветер слышно, да не видно. И хочешь увидеть глазами, но никак; хочешь схватить руками, но не поймать. Не все ли это пустое носится по воздуху? Как можно всерьез рассуждать о том, что не имеет формы, и что лишь в пустых словах? К тому же и вы – дети вдовы. И как вам, детям вдовы, не стыдно обсуждать вдовьи дела? А ну-ка, подождите немножко. Есть у меня кое-что показать вам.

Мать достала откуда-то из складок одежды медную монету и спросила:

– Есть ли у этой монеты ребристые края?

– Нет.

– А видны ли на ней надписи?

– Нет, не видны.

И, заплакав, мать начала свой рассказ:

– Это – живое свидетельство того, как ваша мать преодолела смерть. Десять лет я держала эту монету в своих руках, трогала ее, да так, что на ней все надписи истерлись. Считается, что жизненная сила человека заключена в темном и светлом началах инь и ян. Телесное желание происходит из жизненной силы, а тоска зарождается в одиночестве. Чувства боли и грусти как бы настаиваются на тоске о ком-либо. Вдова одна в своем одиночестве, нет предела ее боли и тоске.

Но иногда в ней просыпается жизненная сила, и разве не может и у вдовы появиться желание любви? В мерцающем пламени масляной лампы нависают мрачные тени. И эта мука одиноких ночей. Звук капель воды, стекающей с крыши, или яркий свет ночной луны, проникающий в окно. Слетает ли лист павлонии во дворе, или прокричит в небе одинокий гусь. Все еще не слышно пения петуха. Молоденькая служанка сладко похрапывает за стеной, а ты одна не можешь уснуть, и некому высказать душевную боль! И всякий раз, когда мне было плохо, я доставала эту монету и начинала катать ее по полу. Потом принималась искать ее ощупью по всей комнате, в