Скоморошины - Сборник Сборник
Относительно порчи вообще, уроки, извода, изуроченья, притки должно сказать, что простолюдин всякое необыкновенное для него явление над человеком, как напр., падучую болезнь, пляску св. Вита, параличи разных родов, косноязыкие, дрожание членов, малоумие, немоту и пр., называет порчей или изуроченьем. Не зная причины таких припадков, не постигая их и отыскивая, по природному побуждению, ключ к загадке, народ все это приписывает влиянию злых духов или злых людей. Но поверие, что в человека заползают иногда гадины, змеи, лягушки, жабы – поверие это, как в последнее время дознано вполне положительными и нисколько не сомнительными опытами, не есть суеверие, а основано на довольно редких, истинных случаях. Я имел случай наблюдать сходное с этим явление: солдат проглотил две или три пиявки, напившись ночью из какой-то лужи, и эти животные спокойно жили, вероятно, в желудке человека, несколько недель, покуда их не извели ложкою соли, и их выкинуло рвотой. Несколько лет тому, не говоря о множестве других примеров, в Ораниенбаумском госпитале пользовали человека, наблюдая за ним строжайшим образом, и болезнь кончилась тем, что его, в присутствии посторонних свидетелей, вырвало змеей, которая, вероятно, до сего дня сохраняется в спирте; весьма недавно в Киевской губернии один жид, напившись болотной воды, стал чувствовать различные припадки, в продолжение нескольких месяцев; страшную боль в животе, движение, царапанье в желудке и пр., и между тем живот вздувало. Наконец, от постоянного употребления простокваши и скипидара, в течение трех месяцев вышло рвотой 35 лягушек, разной величины и всех возрастов; свидетелей было при этом много, неоднократно, и между прочим сам врач. Лягушки принадлежали к одному обыкновенному виду, но отличались бледностью и нежностью кожи.
Заговор от крови, от поруба, или вернее, от кровотечения, по моему мнению, объясняется всего проще тем, что почти всякое кровотечение из кровяной (не боевой) жилы, изо всех подкожных и вообще мелких сосудов, останавливается через несколько времени самою природою, и что это именно делается тогда, когда на рану ляжет кровяная печенка, а под нею клейкая пасока, которая, сгустившись, затянет всю поверхность раны. Опасно только кровотечение из разрезанных крупных боевых сосудов, кои вообще лежат довольно глубоко и потому редко подвергаются такому насилию. Из них алая кровь брызжет перемежающейся струей, согласно с ударами сердца. Кто не знает этого во всей подробности, у кого нет в этом деле достаточной опытности и верного взгляда – тот в испуге готов верить, что каждая рана угрожает смертельным кровотечением, а потому он и готов приписать чудесному средству обыкновенную и естественную остановку крови. На это можно только возразить, что многие сведущие и опытные люди, хотя может быть и негласно, утверждают, будто они сами были свидетелями успешного заговора крови; но мы все-таки еще вправе, вполне доверяя их добросовестности, не доверять, однако же, их опытности и верности взгляда. Впрочем, если допустить, что глаз, придыхание, известное движение рук или пальцев и сильная воля человека могут возмутить равновесие или вообще направление жизненных сил другого, то не вижу, почему бы считать положительной сказкой применение магнетизма и к этому частному случаю, т. е. к кровотечению? Я не утверждаю, чтобы это было так; я даже думаю, что нужно еще много добросовестных и весьма затруднительных розысканий на деле, для решения этого вопроса; но я предостерегаю только от лжепросвещенного отрицания всезнайки, которое всегда и во всяком случае вредно. Не верю, покуда меня не убедят; но самую возможность отрицать не смею. Я с крайнею недоверчивостью буду следить за действиями знахаря, заговаривающего кровь; но не менее того, буду наблюдать и разыскивать, полагая, что предмет этот достоин внимания и разыскания.
Есть также поверие, что при сильном течении из носу должно взять замкнутый висячий замок и дать крови капать сквозь дужку: кровь должна остановиться. Это, вероятно, придумано, чтобы успокоить человека, дать ему более терпенья, дав забаву в руку, и усадить спокойно на одно место. Другие советуют, вместо того, взять в каждую руку по ключу и по куску мелу и стиснуть кулаки; или подсунуть кусочек бумажки, или дробинку под язык и проч. Кажется, все это придумано для того, чтобы не быть в это время без дела и без совета, а подать хотя мнимую помощь; равно и для того, чтобы угомонить человека и успокоить его. При кровотечении из носу делают также следующее: рукою противной стороны, из которой ноздри идет кровь, достают под локоть другой руки, поднятой кверху, мочку уха; вскоре, как уверяют, кровь останавливается. Само собою разумеется, что все средства эти тогда только могли бы быть признаны дельными, если бы они, при опасных или продолжительных кровотечениях, оказались действительными, в чем, конечно, нельзя не усомниться.
На заводах уральских есть особый способ заговаривать кровь, если во время работ кто-нибудь по неосторожности бывает сильно ранен. Способ этот относится до известных во всей Европе симпатических средств, о коих частию будет говориться ниже, а частию уже говорилось выше. Если кто порубится или порежется сильно при работе, то на заводах есть для этого так называемая «тряпка»: это простая, белая ветошка, напоенная растворами нашатыря; ее немедленно приносят, напояют кровью из раны и просушивают исподоволь у горна или печи, на огне. Как тряпка высохнет, так, говорят, и кровь должна остановиться. При этом наблюдают только, чтобы сушить тряпку некруто, чтоб с нее пар не валил: иначе-де рана будет болеть, рассорится.
По случаю этого страннообразного средства, нельзя не вспомнить поверие наших предков, которое творило разные чудеса и чары над человеком, посредством крови его, волос или других частей. На этом основано и у нас поверие, особенно в простонародьи, чтобы волос своих никогда и никому не давать и даже на память не посылать. Волосы эти, как говорят в народе, могут-де попасться во всякие руки. Иные даже собирают во всю свою жизнь тщательно остриженные волосы и ногти, с тем, чтобы их взять с собою в гроб, считая необходимым иметь все принадлежащее к телу при себе; иначе потребуется в том отчет. Суеверные раскольники делают это и с другою, еще более бессмысленною целью, о коей будет говориться в своем месте. Врачи прежних времен предостерегали, не ставить кровь, после кровопускания, на печку или на лежанку, утверждая, что тогда жар или воспаление в больном усилится. Я впрочем и ныне знал образованного и опытного врача, который был того же мнения и уверял, что делал неоднократно опыты, которые его в истине этого дела вполне убедили. По ныне известным и общепринятым законам природы, все это ни с чем не вяжется и не может быть допущено. В наше время кудесничество этого рода также известно кой-где в народе, и именно в северных губерниях: Арахангельской, Вологодской, Олонецкой, Пермской, Вятской; оно едва ли не перешло к нам от Чуди, от финских племен, кои сами в течение веков обрусели. Там беспрестанно слышишь о чудесах, о порче, по злобе или мести, посредством клока остриженных волос или чар над поднятым с земли следом человека или над частицею крови его.
Близко к тому поверие, или вернее суеверие, заключается в заломе или закруте хлеба на корню. Эту штуку злого знахаря, делаемую из мести, не должно смешивать с заломом травы, для заговора червей, о чем уже говорено было на своем месте. Злой знахарь берет в руку горсть стеблей хлебных и, произнося заклятие на хозяина этой нивы, ломает хлеб в правую сторону, а закручивает его в левую. Обыкновенно в самом узле залома находят немного золы, которая берется из печи того же хозяина; иногда кладут под закрут, кроме золы, также соль, землю с кладбища, яичную скорлупу, распаренные хлебные зерна, уголь. Закрут может быть разведен, по суеверию народа, только хорошим знахарем; в противном случае хозяина нивы постигнет всякое бедствие: домовины вымрут, дом сгорит, скот падет и проч. В особенности опасно, по мнению народа, сорвать или скосить закрут; если его недосмотрят вовремя и это сделается, то беда неотвратима. Мне самому случалось успокаивать мужика, на ниве коего сделан был закрут; я взял на себя развести его, уверив испуганного мужика, что знаю это дело хорошо, а когда я вырвал весь кустик и зарыл в землю золу, уголь и соль, то все кончилось благополучно. Если некому развести закрута, то осторожные хозяева обжинают его.
