Повесть о Скандербеге - Автор неизвестен -- Древнерусская литература
172
поехал к Павлу... Немедленно после ухода турок Скандербег отправил в Венецию посольство во главе со своим малолетним сыном, а сам в одежде простого воина с небольшой свитой направился в Рим и в Неаполь. Венецианский посланник в Риме пишет, что Скандербег прибыл в Рим 12 декабря 1466 г. с тем, чтобы просить у папы помощи в борьбе против турок. Автор письма, впервые увидевший прославленного албанского героя, описывает его как человека преклонного возраста, лет шестидесяти от рождения («... homo molto de tempo, passa li 60 anni»).
173
папа дал ему помочь, а иные кардиналы и сами поехали с ним до Албании. Папа Павел II устроил в честь Скандербега пышную церемонию в соборе св. Петра и сам торжественно опоясал Скандербега мечом, провозгласив его защитником христианства от «неверных». Но более существенной помощи Скандербег так и не получил, хотя уехал из Рима в Неаполь, сопровождаемый щедрыми напутствиями и обещаниями. 7 января 1467 г. кардинал Гонзаго писал своему отцу, маркграфу Мантуи, о совещании коллегии кардиналов, на котором специально разбирался вопрос об оказании помощи Скандербегу, а 12 января он же писал в Мантую, что Скандербегу оказана помощь в 5000 дукатов. Но, по всей вероятности, Скандербег не получил от папы и этой ничтожной суммы, так как даже такой апологет политики папства, как официозный историк Ватикана Людвиг Пастор, говорит лишь о том, что папа предложил Скандербегу несколько тысяч золотых дукатов, но вручил только незначительную часть обещанной суммы, а остальные деньги обещал переслать в Албанию. Но обещание так и осталось невыполненным: Скандербег не получил, вероятно, никаких денег (во всяком случае, в биографиях Скандербега, в документах и мемуарах нет никаких указаний на это). Безуспешной оказалась также поездка Скандербега в Неаполь к королю Фердинанду, которому он недавно оказал столь важную услугу, фактически возвратив ему престол. Фердинанд был занят переговорами с Турцией и явно не желал портить отношения с султаном. Поэтому он ограничился лишь письмом к папе, где просил выдать Скандербегу 15 000 дукатов. Неудача этих поездок всячески затушевывается первыми биографами Скандербега. Автор русской повести, следуя за ними, говорит, что «папа дал ему помочь» и даже «иные кардиналы поехали с ним до Албании», чего в действительности не было (см. статью А. Буда, стр. 89).
174
идет брат Балебанов Еним на помочь... Барлетий рассказывает, что Балабан в отсутствие Скандербега занял соседние с Круей горные вершины. В начале 1467 г. Скандербег вернулся в Албанию из Италии и сразу же начал собирать войско для отпора туркам, так как в это время Балабан начал осаду Круи. К нему примкнули многие албанские князья, среди которых были и Дукадьины, обладавшие значительными вооруженными силами. По Барлетию, собранное Скандербегом войско насчитывало 13 000 человек. Две трети албанской армии под командованием Лека Дукадьина и Николо Монетто выступили по направлению к Круе из Леша, сам Скандербег с остальной армией шел туда же с востока. Скандербег сумел разбить посланную на помощь осаждавшим Крую новую турецкую армию, во главе которой стоял брат Балабана Юнис. Барлетий называет его Ионимой, русская повесть — Енимом. Среди пленников, захваченных Скандербегом, оказался сам Юнис и его сын, которого Барлетий называет Гейдером, а южнославянская повесть — Хадром. Биографы Скандербега рассказывают, что Скандербег решил показать туркам своих пленников, и когда среди них турки узнали брата Балабана Юниса и его сына, они настолько пали духом, что Скандербег без особого труда разбил их.
175
Балебан... почал говорить... и... убили его... з города. После разгрома турецких подкреплений, присланных на помощь войскам, осаждавшим Крую, Балабан решил найти какой-нибудь выход из кольца между армией Скандербега и круйским гарнизоном Тануша Топия. Во главе небольшого отряда он отправился к Круе, чтобы еще раз предложить осажденным сдаться. Подъехав настолько близко, что можно было начать переговоры, он громким голосом предложил албанцам сдаться. В ответ на это осажденные вышли на городскую стену и один из них, которого Барлетий называет Георгием Алекси, выстрелил в Балабана, тяжело ранив его в шею. По словам Барлетия, «конь примчал в лагерь бездыханное тело Балабана».
176
Люди Скандербеговы... побивали их без ведома Скандербегова... Турки, лишенные своего полководца, вскоре из осаждающих превратились в осажденных и отошли из-под Круи в долину Тираны, где стали просить Скандербега отпустить их на родину, обязуясь оставить албанцам весь провиант и боеприпасы. По словам Барлетия, Скандербег был готов удовлетворить просьбу турок, но члены военного совета во главе с Леком Дукадьином высказались против. Когда же однажды ночью турки тайно пытались выйти из своего лагеря, албанцы напали на них и всех истребили. Лишь несколько человек из армии Балабана сумели добраться до Константинополя и сообщили султану о разгроме армии. Дата смерти Балабана и разгрома войск известна из письма от 10 мая 1467 г. некоего Захария Барбаро к веронскому епископу. 20 мая того же года некий флорентиец пишет в Мантую о победе Скандербега над Балабаном и об освобождении Круи как о самых последних новостях.
177
пошел к Дырахыму — городу венецкому... В начале июня 1467 г. турки вновь вторглись в Албанию. 7 июня миланский посланник в Риме Герард де Коллис извещал Милан о том, что султан направил в Албанию огромное войско. Турки попытались вновь осадить Крую, но, потерпев неудачу, повернули на север к Дурресу, преграждавшему им доступ в Италию. 8 июля итальянский наместник Яков де Галатайн просит помощи у неаполитанского короля Фердинанда, указывая в своем письме, что султан подошел уже к самому городу. Венеция шлет новое посольство в Венгрию. А 20 июля Герард де Коллис сообщил своему герцогу, что 200-тысячная турецкая армия опустошает северную Албанию и что население Леша, Дурреса и других приморских городов спасается бегством в Италию. 24 июля Венеция, ссылаясь на опасность, грозящую «всему христианству», приказала своим послам в Риме просить папу распорядиться, чтобы духовенство немедленно передало республике поступление двух десятин. Эта опасность казалась столь огромной, что на следующий же день, не дожидаясь разрешения папы, сенат постановил секвестровать все церковные доходы в счет
