Повесть о Скандербеге - Автор неизвестен -- Древнерусская литература

турецких хрониках Саад ед Дина и Солак-заде смерть Кастриота также отнесена к этому периоду, так как, по словам турецких хронистов, в 1438 г. Скандербег вернулся на родину после смерти отца и поднял восстание против турок. Некоторые современные исследователи, следуя за первыми биографами Скандербега, связывают возвращение Скандербега в Албанию с поражением турок в 1443 г. и считают, что другой причиной, побудившей Скандербега вернуться в Албанию, должна была быть смерть его отца, которую они на этом основании относят к 1443 г. Но подобное утверждение слишком гипотетично и легко может быть опровергнуто указанными выше свидетельствами, к которым присоединяется еще одно — документ, в котором сенат Дубровника жалует 10 июля 1439 г. права гражданства сыновьям Иоанна Кастриота, не упоминая о нем самом, в то время как ранее в подобных документах всегда упоминалось и его имя. Очевидно, в период составления документа Иоанна Кастриота уже не было в живых. Таким образом, вероятнее всего, на основании разобранных свидетельств, что Иоанн Кастриот умер около 1437-1438 гг., а Скандербег, получив от султана земли отца, находился с албанским отрядом на турецкой службе, ожидая удобного случая выступить против турок, что он и сделал в конце 1443 г.

24

Амурат дал им испить зелья смертнаго и поморил их. У Барлетия и у Бельского султан отравляет братьев Скандербега, боясь, что они будут оспаривать права турок на земли их умершего отца — Иоанна Кастриота. В южнославянской повести братья Скандербега уже открыто претендуют на наследство: «...братья же молили царя Мурата возвратить им отечество их, но царь промолчал. А через несколько дней отравил их, объявив, что они умерли сами...». Автор русской повести повторяет эту деталь. Однако рассказы биографов Скандербега о смерти его братьев в турецком плену не подтверждаются документально и являются, вероятно, плодом устной поэтической традиции. Старший сын Иоанна Кастриота — Станислав — в 1445 г. получил венецианское гражданство. Второй сын — Репосий — умер в одном из монастырей северной Албании.

25

послал Скандербега на деспота Ерыка серпскаго в Мисию. Здесь имеются в виду турецкие походы на Сербию в 1439-1441 гг. «Ерыком» русская повесть называет Георгия (Юрия) Бранковича, правителя (деспота) Сербии с 1427 по 1457 гг. Мисией в средние века называли Сербию. Это название, встречающееся постоянно у Барлетия, произошло от названия римской провинции Мисии (Moesia), которая включала в себя территорию Югославии, северной Болгарии и часть Бессарабии. Сербия еще в 1389 г., после поражения при Коссовом поле, стала зависимой от Турции страной. В 1439 г. Бранкович пытался освободиться от этой зависимости и отказался послать войска в Венгрию, с которой тогда Турция вела войну. В ответ турки опустошили всю Сербию. Бранкович бежал в Дубровник, откуда начал вести переговоры с Венгрией. У Барлетия и Франко все эти события описаны очень подробно. Славянские биографы сокращают все подробности, касающиеся пребывания Скандербега на турецкой службе; особенно краткой оказывается здесь русская повесть.

26

Владислав, король полский и угорский, по слову Евгения, папы римскаго, и Яна Гуниада... В славянских версиях биографии Скандербега, вслед за Барлетием, поход польско-венгерских войск против Турции в 1444 г. объясняется стремлением римского папы и некоторых европейских монархов помочь Георгию Бранковичу вернуться обратно в Сербию. Подобной трактовкой литературные источники биографии Скандербега упрощают и несколько извращают историческую действительность. В 1439 г. папа Евгений IV, стремясь расширить сферы влияния католической церкви, вынудил византийского императора подписать Флорентийскую унию, по которой греческая церковь признавала верховную власть римского папы. За это Византии была обещана военная поддержка со стороны католических государств в ее борьбе с Турцией. Во главе европейской армии, напутствуемой папой, встал польский король Владислав III, который в целях объединения польско-венгерских сил на борьбу против Турции был в 1440 г. провозглашен королем Венгрии. В лице знаменитого венгерского полководца Яноша Гуниади (Ян Гуниад — в русской повести) армия Владислава получила замечательного вождя и стратега. В 1442 г. европейская армия выступила против турок и стала одерживать победу за победой. В этом походе принимали участие и сербские войска под предводительством Бранковича.

27

с Калибашем, воиводою своим... Командующий турецкой армии, разбитой при Нише, назван Калибашем в русской повести и у Бельского. В южнославянской повести он — Балибаш, или Бали-паша. Барлетий не называет его по имени, но говорит, что этот «баш» (т. е. паша) был правителем Румелии — европейской части Турции. Турецкой армией, разбитой при Нише, действительно, командовал беглербег (правитель) Румелии, которого исторические документы называют Карамом, или Касимом.

28

а сам с янычаны... Имеются в виду янычары — солдаты турецкой регулярной пехоты, организованной в XIV в. (см. комментарий на стр. 169).

29

Калибаш... пришедчи, стал на реке Мораве. В южнославянской повести добавлено, что турецкое войско стояло под городом Крушевцом на реке Мораве.

30

И послал к Гуниаду тайно, чтоб не давал турком осматриватца. См. статью А. Буда в наст. изд., стр. 77.

31

Скандербег, видячи время ко отъезду своему, и поймал писаря Амуратова... Барлетий рассказывает, что Скандербег, желая обеспечить себе возвращение на родину, поймал реис-эфенди султана Мурата, находившегося при войске, и заставил его силой выдать грамоту на право владения Круей, а затем убил его со всей свитой (реис-эфенди — один из высших турецких чиновников, государственный секретарь, или канцлер). Бельский в этом рассказе, следуя тексту южнославянской повести, отступает от изложения Барлетия, а за Бельским следует и автор русской повести: в русской повести, как и у Бельского, реис-эфенди превращается в простого писца, которого Скандербег схватывает в то время, когда тот объезжал поле сражения, переписывая убитых. У Барлетия Скандербег все время пристально следил за реис-эфенди, и когда тот, по примеру прочих турок, пустился в бегство, он бросился за ним в погоню. Ни средневековых хронистов типа Барлетия, ни безымянных составителей русской и южнославянской повестей нисколько не удивляет подобное поведение их героя. Для них турки являлись злейшими врагами Скандербега, в борьбе с которыми были одинаково хороши все средства, тем более, что и сам Скандербег неоднократно сталкивался с коварством и вероломством турецкого султана. В подобной трактовке образа Скандербега у Барлетия и его последователей проявляются черты идеологии Ренессанса: изображать человека выдающимся во всем — как в добром, так и в