Сборник - Скоморошины
Птицы
Ди-ди-ди-ди, отчего же зима становилась?Становилася зима да от морозов.От зимы становилась весна красна,От весны становилось лето тепло,А от лета становилась богатая осень.Из-за синего Дунайского моряНалетала малая птица-певица,Садилася птица-певицаВо зеленой да во садочек,Ко тому ли ко белому шатрочку.Налетали малые птицы стадами,Садилися птички рядами,И в одну сторону да головами;И начали птицу пытати:«Ай же ты малая птица-певица!И кто у нас за морем больший,Кто за Дунайскиим меньший?»«На море колпик[193] -от царик,Белая колпица царица.На море гуси бояра,А лебедушки были княгини.На море рябчик стряпчий,На море жерав[194] перевозчик —Ножки беленьки тоненьки,Штаники синеньки узеньки.По морю ходит и бродит,Штаничков не омочит,Кажную птицу перевозит,Тем свою голову кормит.На море дятел-от плотник,Кажное дерево пытает,С того ради сыт пребывает,А ластушки были девицы,Утушки молодицы,Чаюшки водоплавки,Гагары были рыболовки,Много-то рыбы наловили;Рыба на горы не бывала,Крестьяны рыбы не едали,Всё она крестьян разоряет,С того ради сыта пребывает.А синочка[195] – она худая,Часто, милая, она хворает,Долго она не умирает,Работы работать не умеет,Казаков[196] нанимать она не смыслит.А ворона – богатая птица —В летнюю пору по суслонам,А в зимнюю пору по ометамВсё она крестьян разоряет,С того ради сыта пребывает.А воробьи были царские холопы —Кольё-жердьё подбираютИ загороды подпирают,Всё они крестьян разоряют,С того ради сыты пребывают.А голубь-от на море попик,А голубушки попадьюшки,А сорока кабацкая женка,С ножки на ножку ступает,Черные чеботы топтает,Высоко чеботы топтает,Удалых молодцов прельщает.Петушки – казачки были донские,Имеют по хозяйке и по две,По целому да по десятку,И не так, как на Руси крестьянин,—Одну-то он женку имеет,И той нарядить не умеет,А бить-то ей, бедной, не смеет.Курица – победная птица,По улице ходит и бродит,Кто ведь ей изымает,[197]Всяк яйца у ней пытает».
Из монастыря Боголюбова старец Игренище
Из монастыря да из БоголюбоваИдет старец Игренище,Игренище-Кологренище.А и ходит он по монастырю,Просил честныя милостыни,А чем бы старцу душа спасти,Душа спасти, душа спасти,Ее в рай спусти.Пришел-от старец под окошечкоЧеловеку к тому богатому,Просил честную он милостыню,Просил редечки горькия,Просил он капусты белыя,А третьи – свеклы красныя.А тот удалой господин добреСослал редечки горькия,И той капусты он белыя,А и той свеклы красныяА с тою ли девушкой поваренною.Сошла та девка со двора онаИ за те за вороты за широкие,Посмотрит старец Игренище-КологренищеВо все четыре он во стороны,Не увидел старец он, Игренище,Во всех четырех во сторонушкахНикаких людей не шатаются, не мотаются.А не рад-то старец ИгренищеА и тое ли редечки горькия,А и той капусты белыя,А третьи – свеклы красныя,А и рад-то девушке-чернаушке.Ухватил он девушку-чернаушку,Ухватил он, посадил в мешокСо тою-то редькою горькою,И со той капустой белою,И со той со свеклой со красною.Пошел он, старец, по монастырю,И увидели его ребята десятильниковы,И бросалися ребята они ко старцу,Хватали они шилья сапожные,А и тыкали у старца во шелковый мешок:Горька редька рыхнула,Белая капуста крикнула,Из красной свеклы рассол пошел.А и тута ребята десятильниковы,Они тута со старцом заздорили,А и молится старец Игренище,А Игренище-Кологренище:«А и гой вы еси, ребята десятильниковы!К чему старца меня обидите?А меня вам обидеть – не корысть получить.Будьте-тко вы ко мне в Боголюбов монастырь,А и я молодцов вас пожалую:А и первому дам я пухов колпак,А и век-то носить да не износить;А другому дам камчат кафтан,Он весь-то во тетивочку повыстеган;А третьему дам сапожки зелен сафьянСо темя подковами немецкими».А и тут ему ребята освободу дают.И ушел он, старец Игренище,А Игренище-Кологренище,Во убогие он свои во келейки.А по утру раненько-ранешенькоНе изробели ребята десятильниковы,Промежу обедни, заутрениПришли они ребята десятильниковы.Ходят они по монастырю,А и спрашивают старца Игренища,Игренища-Кологренища.А увидел сам старец Игренище,Он тем-то ребятам поклоняется,А слово сказал им ласковое:«Вы-то ребята разумные,Пойдем-ка ко мне, в келью идите».Всем рассказал им подробно всё:А четверть пройдет – другой приди;А всем рассказал, по часам рассказал,Монастырски часы были верные.А который побыстрее их, ребят,Наперед пошел ко тому старцу ко Игренищу.Первому дал он пухов колпак:А брал булаву в полтретья пуда,Бил молодца по буйной голове —Вот молодцу пухов колпак,Век носить да не износить,Поминать старца Игренища.И по тем часам монастырскиемА и четверть прошла – другой пришел.А втапоры старец ИгренищеДругому дает кафтан камчатной:Взял он плетку шелковую,Разболок его, детину, донага,Полтораста ударов ему в спину влепил.А и тех-то часов монастырскиех,Верно, та их четверть прошла,И третей молодец во монастырь пошелКо тому старцу ко Игренищу,Допрошался старца Игренища.И завидел его старец Игренище,Игренище-Кологренище,А скоро удобрил и в келью взял.Берет он полено березовое,Дает ему сапожки зелен сафьян:А и ногу перешиб и другую подломил.«А вот вы, ребята десятильниковы.Всех я вас, ребят, пожаловал:Первому дал пухов колпак,А и тот ведь за кельей валяется;А другому наделил я камчат кафтан,А и тот не ушел из монастыря;А последнему – сапожки зелен сафьян,А и век ему носить да не износить».
Чурилья-игуменья и Стафида Давыдовна
Да много было в Киеве божьих церквей,А больше того почестных монастырей,А и не было чуднее Благовещения Христова.А у всякой церкви по два попа,Кабы по два попа, по два дьяконаИ по малому певчему по дьячку,А у нашего Христова Благовещенья честногоА был у нас-де Иван-пономарь,А горазд-де Иванушка он к заутрени звонить.Как бы русая лиса голову клонила,Пошла-то Чурилья к заутрени.Будто галицы летят, за ней старицы идут,По правую руку идут сорок девиц,Да по левую руку друга сорок,Позади ее девиц и сметы нет.Девицы становилися по крылосам,Честна Чурилья в алтарь пошла.Запевали тут девицы четью петь,Запевали тут девицы стихи верхние,А поют они на крылосах, мешаются,Не по-старому поют, усмехаются.Проговорит Чурилья-игуменья:«А и Федор-дьяк, девий староста!А скоро походи ты по крылосам,Ты спроси, что поют девицы, мешаются,А мешаются девицы, усмехаются».А и Федор-дьяк стал их спрашивать:«А и старицы-черницы, души красные девицы!А что вы поете, сами мешаетесь,Промежу собой, девицы, усмехаетесь?»Ответ держут черницы, души красные девицы:«А и Федор-дьяк, девий староста!А сором сказать, грех утаить,А и то поем, девицы, мешаемся,Промежу собой, девицы, усмехаемся:У нас нету дьяка-запевальщика,А и молоды Стафиды Давыдовны,А Иванушки-пономаря зде же нет».А сказал он, девий староста,А сказал Чурилье-игуменье:«То девицы поют, мешаются,Промежу собой девицы усмехаются —Нет у них дьяка-запевальщика,Стафиды Давыдьевны, пономаря Иванушки».И сказала Чурилья-игуменья:«А ты Федор-дьяк, девий староста!А скоро, ты побеги по монастырю,Скоро обойди триста келий,Поищи ты Стафиды Давыдьевны.Али Стафиды ей мало можется,[198]Али стоит она перед богом молится».А Федор-дьяк заскакал, забежал,А скоро побежал по монастырю,А скоро обходил триста келий,Дошел до Стафидины келейки:Под окошечком огонек горит,Огонек горит, караул стоит.А Федор-дьяк караул скрал,Караулы скрал, он в келью зашел,Он двери отворил и в келью зашел:«А и гой еси ты, Стафида Давыдьевна,А и царская ты богомольщица,А и ты же княженецка племянница!Не твое-то дело тонцы водить,[199]А твое бо дело богу молитися,К заутрени идти».Бросалася Стафида Давыдьевна,Наливала стакан винца-водки добрыя,И другой – медку сладкого,И пали ему, старосте, во резвы ноги:«Выпей стакан зелена вина,Другой – меду сладкогоИ скажи Чурилье-игуменье,Что мало Стафиде можется,Едва душа в теле полуднует».А и тот-то Федор, девий староста,Он скоро пошел ко заутрениИ сказал Чурилье-игуменье,Что той-де старицы Стафиды ДавыдьевныМало можется, едва ее душа полуднует.А и та-то Чурилья-игуменья,Отпевши заутрени,Скоро поезжала по монастырю,Испроехала триста келийИ доехала ко Стафиды кельице,И взяла с собою питья добрые,И стала ее лечить-поить.
Гость Терентище
