Арсений елассонский - мемуары из русской истории
После пленения великой Москвы заперлись в ней, внутри двух крепостей, с поляками многие русские бояре и дворяне, два патриарха - бывший патриарх кир Игнатий в Чудовском монастыре и патриарх кир Гермоген, заключенный в метохе св. Кирилла, два архиерея: митрополит крутицкий кир Пафнутий и блаженнейший архиепископ архангельский кир Арсений, архимандриты, игумены, протопоп, священники и иеродиаконы и несколько душ из народа. И спустя 15 дней после пленения великой Москвы умер от великой скорби митрополит крутицкий кир Пафнутий, архиерей благочестивый, святой, постник, подвижник в высокой степени, как никто другой во время его во всей России. Похоронили его в великом Чудовском монастыре, оплакав его всем народом. Чрез несколько дней скончались два великие боярина, князь Андрей Телятевский и Михаил Нагой, брат царицы Марфы монахини, и, спустя двадцать дней после смерти Михаила Нагого, скончалась и царица Марфа монахиня, жена царя Ивана Васильевича всея России и мать Димитрия царевича, из-за которого, Димитрия царевича, произошел большой соблазн и великое разрушение Москвы и всей России. О, несчастие! С тех пор, как он был рожден, ничего хорошего не произошло в Москве и во всей России, но только убийства, кровопролития и опустошение городов и сел.
Посланные же боярами великой Москвы и польскими боярами великий боярин князь Георгий Никитич Трубецкой, боярин Михаил Глебович и все прочие, направляясь в Польшу к великому королю, встретили на пути великого главнокомандующего великого короля по имени Карла Ходкевича. Он, посоветовавшись с ними, дал позволение отправиться всем к великому королю, только возвратил двух бояр, чтобы идти с ними в Москву, - Михаила Александровича Нагого и Феодора Андронова. И прибывши в Москву, 15 сентября, едва они вошли внутрь Москвы, как в течение трех дней сгорела срединная крепость, так как русские извне бросили в крепость огненный снаряд и, при сильном ветре, был сожжен весь центральный город, и сгорели многие польские бояре и воины, и бессчисленный народ, избранные кони, бессчисленное количество военного оружия, сребровызолоченные и медные сосуды, деньги, жемчуг и золототканные и шелковые одежды и некоторые другие предметы, которые они отняли у жителей государства, у бояр и богатых людей великой Москвы. Оставшиеся поляки от великих злоключений своих и скорби и от громадного пожара бежали из домов крепости, чтобы не сгореть. Русские, намереваясь захватить крепость, по грехам, в тот самый час, при наступлении вечера, зажгли одно жилище среди домов, занятых русскими, и, благодаря замешательству и народному воплю, все русские солдаты возвратились назад тушить то пламя. Вышедшие из внутренней крепости великий полководец Александр Гонсевский и немалое количество с ним солдат овладели стенами крепости. Некоторые говорили, что Иван Заруцкий, питая зависть и гнев в сердце своем, был небрежен и не постарался овладеть крепостью, как в конце своей [жизни] и доказал это. И снова, на следующий день, во внутренней крепости сгорела палата, в которой находились сено и всякие военные запасы, потому что один польский начальник, вошедши внутрь палаты с своими служителями, чтобы взять сена, имея [в руках] зажженную свечу, и, по неосторожности с свечой, когда поджег сено, то сорвало всю крышу, разметало стены; начальника, слуг и коня его разорвало, и не осталось от них следов, и многих сторожей этой палаты сожгло. Сгорела и некоторая часть дома блаженнейшего архиепископа архангельского кир Арсения.
Пришедшие в Москву все единодушно порешили на совете начать войну с русскими, находящимися вне. Великий полководец Карл, вышедши со всеми поляками, начал воевать с русскими, и во время войны великий полководец Карл был побежден дважды и трижды в большом сражении, и многие из его [воинов] были убиты, и, таким образом, он возвратился назад, оплакивая и сетуя на свою неудачу. В этой войне из войска полководца Карла более пятисот избраннейших мужей, вооруженных всадников, храбро пытались проникнуть в жилища русских, чтобы захватить и сжечь дома их. Русские, подоспевшие вовремя, отразили их нападение, поражая их стрелами и ружьями. От страха и ужаса пред русскими все, обратившись в бегство и заблудившись, попали в реку Яузу - река глубокая и болотистая, - все потонули с конями их и оружием, и никто из них не спасся, подобно некогда фараону в Красном море с конями и всадниками египетскими. На следующий день, когда дано было позволение, русские, вытащивши их из глубины реки и собравши, их оружие и деньги и одежды поделили между собою, а трупы их бросили в реку в пищу рыбам и зверям. Гибель стольких воинов опечалила не только главнокомандующего Карла, но немало огорчила и великого короля, потому что они были не только храбрые и лучшие мужи, но приходились родственниками, детьми благородных [фамилий]. Главнокомандующий же, не будучи в силах сделать еще что-либо, возвратившись, вошел в Москву и, по совету всех, ввел внутрь Москвы пана Александра Гасевского и великого боярина пана Сборовского Александра Самойловича и многих солдат для охраны крепости. Сам же главнокомандующий Карл и многие воины, более двадцати пяти тысяч, пошли по городам и деревням, делая грабежи во всяком городе и деревне; они достигли до Ростова и были вблизи Ярославля; они опустошили многие деревни, сожигая и опустошая деревни и местечки, но и сами немногие вернулись назад, потому что они выпили ту чашу, которую приготовили другим.
27 декабря этот главнокомандующий Карл с оставшимся у него войском возвратился снова в Москву с небольшим количеством добычи, хлеба и мяса и ничего другого. И оставивши часть добычи в Москве, он опять отправился грабить города и деревни, имея с собою прежнего патриарха кир Игнатия и с ним господина Мануиила Кантакузина, сына Андроника, и Димитрия македонца из Сидерокавсии. Они имели при себе многие драгоценнейшие предметы: золото, серебро и весьма много жемчуга, намереваясь отправиться к великому королю в Польшу. За ним последовали и многие другие: великий логофет Иоанн секретарь и дьяк Евдоким Титов и другие, которые вместе с патриархом кир Игнатием были ограблены на пути русскими воинами, и едва нагими и лишенными всего убежали в Польшу патриарх кир Игнатий и некоторые с ним. Полководец же Карл воевал без всякой победы, осаждал русские города и деревни, ожидая сына великого короля в великую помощь, чтобы воевать с русскими. Итак, ожидали продолжительное время и полководец Карл, и находящиеся в Москве русские и поляки, но ожидали напрасно. Поджидая, таким образом, день на день, что прибудет сын великого короля для [установления] мира и успокоения государства и народа, и он не явился. Все, русские и поляки, находящиеся в Москве, гибли, многие от голода, некоторые ели не только мясо коней, но и собак, и кошек, и мышей, и мясо людей.
21 августа прибыл снова полководец Карл с большим войском, которое послал на помощь великий король из Польши: поляков, немцев и венгерцев было более сорока тысяч. 21 августа, когда произошел бой польского главнокомандующего Карла с великим боярином и русским главнокомандующим князем Димитрием Михаиловичем Пожарским, главнокомандующий Карл был разбит и возвратился в свои палатки. 22 того же месяца, на память иже во святых отца нашего преосвященнейшего Петра, митрополита московского и всея Руси чудотворца, когда произошло сражение между великим полководцем Карлом со всеми польскими воинами, прибывшими с ним и находившимися в Москве, и великим боярином князем Димитрием Тимофеевичем Трубецким и великим боярином князем Димитрием Михайловичем Пожарским с находившимися при них солдатами и казаками, то, при помощи Божией, по молитвам Пречистой Богородицы и ради ходатайств иже во святых отца нашего Петра, митрополита московского чудотворца, Карл, польский полководец, был совершенно разбит в большом сражении, и они истребили всех находившихся при нем польских солдат его. Едва с немногими солдатами Карл убежал в Польшу, оплакивая и сетуя на свое злоключение и несчастие. Великие же бояре и князья и все их русские воины и казаки, захватив весь военный багаж поляков: лошадей, повозки, пушки, оружия и все имущество, вино и масло, которые они принесли из Польши в пищу воинам, находящимся в Москве, возвратились по домам своим с радостию и великою победою. Поляки, находящиеся в Москве: великий староста Струсь и бывшие с ним, заперли ворота Москвы и пребывали в страхе и большом ужасе. Назавтра, 23 того же месяца, староста Струсь с воинами и некоторыми русскими начальниками: Феодором Андроновым, Иваном Безобразовым и Иваном Чичериным, после совещания, изгнали из Москвы всех немощных, старцев, жен, мальчиков и девочек, отняли у русских всякий провиант, вещи - серебро, золото, жемчуг, одежды золототканные и шелковые; отняли все доходы и у блаженнейшего архиепископа архангельского и немало вещей и денег. День на день снова ожидали они сына короля и полководца Карла для своего освобождения. И, поджидая таким образом, в течение многих дней, они израсходовали всю пищу, и многие умирали каждый день от голода, и ели все скверное и нечистое и дикорастущие травы; выкапывали из могил тела мертвых и ели. Один сильный поедал другого. Обманутые безумцы, тщетно ожидая и пребывая в течение двух месяцев в напрасном труде и умирая повседневно от великого голода, все погибли.
