Метаморфозы - Публий Овидий Назон
780 Крепко людей, и стремятся к вратам, которые запер
Наглухо сам Илиад592. Одни лишь врата отомкнула
Дочь Сатурна и их повернула бесшумно на петлях.
Только Венера одна услыхала движенье засова.
Створу закрыла б она, да только богам невозможно
785 Дело богов пресекать. Близ Яна местами владели
Нимфы Авсонии, ток населяя ключа ледяного.
Их попросили помочь. Справедливой богининой просьбе
Нимфы не внять не могли. Потока подземные воды
Вывели тотчас из недр. Но ворота открытые Яна
790 Были доступны еще, загражден путь не был водою.
Вот под обильный родник подложили они желтоватой
Серы и в жилах пустых дымящий битум запалили.
Силой обоих веществ проникает в глубины истоков
Пар. Дерзавшие в спор вступить с альпийскою стужей,
795 Самому пламени вы теперь не уступите, воды!
Возле обеих дверей огненосные брызги дымятся.
Вот вopoта, что не впрок для суровых доступны сабинов,
Новым ручьем преграждаются. В бой успевают собраться
Воины спавшие; их на сражение Ромул предводит.
800 Римская вскоре земля телами покрылась сабинов,
Также телами своих; и с кровью свежею зятя
Тестя горячую кровь смешал тут меч нечестивый.
Все же они предпочли брань миром окончить и спора
Лучше мечом не решать, и стал содержанствовать Таций.
805 После кончины его ты, Ромул, обоим народам
Равно законы давал, и Марс, свой шлем отлагая,
С речью такой обратился к отцу и бессмертных и смертных:
«Время, родитель, пришло, — поскольку на твердой основе
Римское дело стоит, от вождя одного не завися, —
810 Те обещанья, что мне ты давал и достойному внуку,
Выполнить и, от земли унеся, поместить его в небе!
Ты мне когда-то сказал при соборе Бессмертных, — я это
Помню, в памяти я словеса сохраняю святые! —
Будет один: его вознесешь к лазурям небесным.
815 Так ты сказал, и твои да исполнятся ныне вещанья!»
И Всемогущий кивнул и черными тучами небо
Скрыл, и от грома его и от молний был ужас во Граде.
Знаменье в этом признав, что дано ему сына похитить,
На колесницу взошел, опершись на копье, и кровавым
820 Дышлом коней тяготя, погнал их, бичом ударяя,
Неустрашимый Градив и, скоро спустясь по простору,
Остановил и сошел на лесистом холме Палатинском.
Перед народом своим отправлявшего суд государев
Он Илиада унес. В дуновеньях воздушных распалось
825 Смертное тело его, — так, мощною брошен пращею,
Обыкновенно свинец распадается в небе далёко.
Вид он прекрасный обрел, достойнейший трапез высоких, —
В новом он облике стал трабею носящим Квирином.
Видя, как, мужа лишась, Герсилия плачет, Юнона
830 Тотчас Ириде своей по дуге семицветной спуститься
К ней, одинокой, велит и такие слова передать ей:
«О латинского ты и сабинского племени слава,
Жен всех лучше жена! Достойная раньше такого
Мужа, супругой теперь достойная зваться Квирина,
835 Слезы свои осуши! И если хочешь супруга
Видеть, за мною иди, к той роще, одевшей Квиринов
Холм, которою храм царя затеняется римлян!»
Повиновалась и, вниз по радуге снидя на землю,
Эту, как велено, речь Герсилии молвит Ирида.
840 Та застыдилась; едва подымая глаза, говорит ей:
«Ты, о богиня! Твое неизвестно мне имя, однако
Вижу богиню в тебе! — о, веди, о, веди и супруга
Взору яви моему! Коль судьбы даруют один лишь
Раз мне увидеть его, примирюсь, что взят он на небо!»
845 Сказано — сделано. Вот взошли с Тавмантестой Девой
Вместе на Ромулов холм. И вдруг перед ними на землю
С неба упала звезда. От света ее загоревшись,
С тою звездою взвились у Герсилии волосы в небо.
В руки, знакомые ей, там принял жену основатель
850 Римского града, сменил он и тело ее и прозванье:
Горою стал величать, споклоняемой богу Квирину.
КНИГА ПЯТНАДЦАТАЯ
Но возникает вопрос, кто б мог столь великого груза
Бремя нести и такого царя унаследовать скипетр.
Первый в решеньях тогда — глас общий народа — назначил
Славного Нуму. Ему недостаточно было, однако,
5 Ведать сабинов устав; он широкой душою иного
Жаждал — начал искать о природе вещей наставлений.
Новой заботой влеком, родные он Курии бросил;
В город направился тот, Геркулеса когда-то принявший.
И на вопрос его, кто был греческих стен становитель
10 На италийских брегах, ответил один из старейших
Жителей тамошних мест, старинные помнивший годы:
Есть преданье, что сын богатый Юпитера с моря
На иберийских конях к берегам Лакиния прибыл
Счастливо; стали бродить по мягким стада луговинам,
15 Сам же в дом он вошел к Кротону, под гостеприимный
Кров и по долгим трудам вкушал там заслуженный отдых.
А уходя, предсказал: «Со временем будет построен
Город внуками здесь», — и были верны предсказанья.
Некогда в Аргосе жил рожденный Але́моном некто
20 Мискел, — в те времена олимпийцам любезнейший смертный.
Раз, наклонившись над ним, отягченным тяжелой дремотой,
Палиценосец сказал: «Оставь-ка родные пределы,
К дальнему Эзару путь держи, к каменистому устью!»
Если ж не внимет приказ, угрожал ему многим и страшным
25 И одновременно прочь и виденье и сон отлетели.
Алемонид поднялся и с притихшей душой вспоминает
Сон, и борются в нем два разные долго решенья:
Бог велит уходить, а законы уйти запрещают, —
Смертною казнью казнят пожелавшего родины новой.
30 Светлое солнце главу лучезарную спрятало в море,
Ночь же главу подняла, венчанную звезд изобильем.
Бог появляется вновь и свои повторяет веленья;
Если ж не внимет приказ, — грозит ему большим и худшим.
Мискела страх обуял, и решил он родимых пенатов
35 К новым местам перенесть; возник тут в городе ропот,
И обвиняли его в нарушенье закона. Дознанье
Кончили судьи; вина без свидетелей всем очевидна.
К вышним тогда обратил и уста и ладони несчастный:
«О, по веленью небес двенадцать трудов совершивший,
50 Ныне молю, — помоги! Ведь ты — преступленья виновник».
Древний обычай там был, по камешкам белым и черным,
Брошенным в урну, решать, казнить или миловать должно.
Вынесли и на сей раз решенье печальное: черный
Камешек всеми подряд опускается в грозную урну.
55 Но, для подсчета камней лишь ее опрокинули, видят, —
Всех до единого цвет из черного сделался белым!
Белых наличье камней оправдательных — дар Геркулеса —
Алемонида спасло. Отца он Амфитрионида
Благодарит и плывет Ионийским морем с попутным
50 Ветром;593 уже и Тарент минует он лакедемонский,
Уж Сибарид в стороне остается, Нерет салентинский,
Также Турнийский залив и Темеса и Япига нивы.
Все эти земли пройдя, берегов не теряя
