Автор неизвестен - Античная лирика
АЛКЕЙ
К СапфоСапфо фиалкокудрая, чистая,С улыбкой нежной! Очень мне хочетсяСказать тебе кой-что тихонько,Только не смею: мне стыд мешает.
ВеснаИ звенят и гремятвдоль проездных дорогЗа каймою цветовмногоголосыеХоры птиц на дубахс близких лагун и гор;Там вода с высотыльется студеная,Голубеющих лоз —всходов кормилица.По прибрежью камышв шапках зеленых спит.Чу! Кукушка с холмагулко-болтливаяВсе кукует: весна.Ласточка птенчиковПод карнизами крышкормит по улицам,Хлопотливо мелькнетв трепете быстрых крыл,Чуть послышится ейтонкое теньканье.
К АполлонуКогда родился Феб-Аполлон, емуЗлатою митрой Зевс повязал чело,И лиру дал, и белоснежныхДал лебедей с колесницей легкой.
Слал в Дельфы сына — у касталийских струйВещать уставы вечные эллинам.Бразды схватив, возница гонитСтаю на север гиперборейский.
Сложив хвалебный в оные дни пеан,Велят дельфийцы отрокам, с пениемИ пляской обходя треножник,Юного звать в хороводы бога.
Гостил год целый в гипербореях Феб —И вспомнил храм свой. Лето горит: пораЗвучать треножникам дельфийским.Лёт лебединый на полдень клонит.
Сын отчий в небе, царь Аполлон, гряди!Бежит по лирам трепет. И сладостнейЗарю встречает щекот славий.Ласточки щебет звончей. Цикада
Хмельней стрекочет, не о своей гласяБлаженной доле, но вдохновеннаяОт бога песен. КасталийскийПлещет родник серебром гремучим.
К ГермиюСлавься, Гермий, царь на Киллене! Сердце,Майин сын, тебя мне велит восславить,На святых горах от владыки мираТайно зачатый.
К АфинеАфина-дева, браней владычица!Ты, что обходишь свой коронейский храмПо заливным лугам священным —Там, где поток Коралийский плещет!
К ЭротуВсех сил бессмертных юный тот бог страшней,Кого — богиня в легких сандалиях —От златокудрого ЗефираРадуга нам родила, Ирида.
К ДиоскурамВы, богатыри, Полидевк и Кастор,Леды сыновья и владыки Зевса,Воссияйте нам от земли ПелопаВластью благою.
Пронесетесь вы по земным просторам,По приволью вод на конях летучих,Чудом на скаку от прискорбной смертиСмертных спасая.
Высоко поверх корабельных скамейВот сверкнули вы на тугих канатах,В тягостную ночь проливаясь светомЧерному судну.
Гимн реке ГербуГебр, близ Эны, ты, красивобережный,В пурпурную зыбь убегаешь к морю,Пенясь и гремя, по фракийским гребням,Славный купаньем.
Девушки кругом у волны толпятся,Ласковые руки бегут по бедрам.Словно маслом стан натирая, нежатКожу водою.
Вина ЕленыНо жива молва — от тебя, Елена,Цепь недобрых дел заплелась ПриамуНа погибель всем: Илион не ты лиИспепелила?
Не такую взял Эакид невесту,Всех богов созвал он на свадьбу. ДевуНежную увлек из чертогов моряК дому кентавра
На желанный брак. Развязала поясДевичий любовь, порадев ПелеюИ красе морей, нереиде. ТолькоГод обернулся,
Родила она полубога-сына,Рыжим скакунам удальца-возницу,А Елена град и народ фригийскийСтрастью сгубила.
Гимн МитиленамНыне гимном тебяславлю, земля,нежных питомцев мать:С цветом граждан моглиполе держатьв первых рядах дружин;О себе думы нет;выпал им долг —каждый по-мужнему,С той же волей, что муждело вершил,мужеством мужем был.Будь я мудрым, как бог,будь одаренмыслью провидящей,Волоска б одногонаперекорЗевсу не вырвать мне.Мужи зрелые мы,в свалке судебнам по плечу борьба,Но не мудро ввергатьотроков пылв ярость смятенных битв.Что ж они? — Чуть на градгрозной ордойвдруг навалился враг,Вспыхнув детской душой,не оробев,в руки мечи — и в бой!
«Что из кувшина чéрпать большим ковшом?..»Что из кувшина чéрпать большим ковшом?К чему усилье? Я убеждал тебяНе проводить со мною праздноДни, опьяняясь вином и песней.
Зачем страшиться моря? Как мóрок злой,Пройдет морозный холод предутренний,Нам бы на борт взойти скорее —В руки кормило, подпоры вырвать.
И от причала прочь, повернув ладьюНавстречу ветру. С легкой душой тогдаМы предавались бы веселью, —То-то бы пить и гулять на славу!
А ты, бессильно руку на мой рукавПовесив, кличешь: «Мальчик, подушку мнеПод голову! Певец, такоюПесней меня не заманишь в море».
БуряПойми, кто может, буйную дурь ветров!Валы катятся — этот отсюда, тотОттуда… В их мятежной свалкеНосимся мы с кораблем смоленым,
Едва противясь натиску злобных волн.Уж захлестнула палубу сплошь вода;Уже просвечивает парус,Весь продырявлен. Ослабли скрепы.
Буря не унимаетсяЧто делать, буря не унимается,Срывает якорь яростью буйных сил,Уж груз в пучину сброшен. В схваткеС глубью кипящей гребут, как могут.
Но, уступая тяжким ударам волн,Не хочет больше с бурей бороться струг:Он рад бы наскочить на каменьИ погрузиться на дно пучины.
Такой довлеет жребий ему, друзья,И я всем сердцем рад позабыть беду,И с вами разделить веселье,И насладиться за чашей Вакха.
Тогда нас гибель ждет неминуемо.Безумец жалкий сам ослепит себя —Но мы…
Новый валПод взметом ветра новый взъярился вал.Навис угрозой тяжких трудов и бед.Натерпимся, когда на судноБурно обрушится пенный гребень.
Дружней за дело! И возведем оплот,Как медной броней, борт опояшем мы,Противоборствуя пучине,В гавань надежную бег направим.
Да не поддастся слабости круг борцов!Друзья, грядет к нам буря великая.О, вспомните борьбу былую,Каждый пусть ныне стяжает славу.
Не посрамим же трусостью предков прах,В земле под нами здесь упокоенных:Они воздвигли этот городНа благоденствие нам, потомкам.
Но есть иные — люди, не властныеВ своих желаньях. Темным страстям служа,Их опозоренные рукиПредали город рукам таким же.
К МитиленянамОн знай шагает по головам, а выБезмолвны, словно оцепенелыеЖрецы перед загробной тенью,Грозно восставшей из мрака мертвых.
Пока не поздно, вдумайтесь, граждане,Пока поленья только чадят, дымясь,Не мешкая, глушите пламя,Иль запылает оно пожаром.
«Метит хищник царить…»Метит хищник царить,Самовластвовать зарится,Все вверх дном повернет.—Накренились весы. Что спим?
«Ни грозящим кремлем…»Ни грозящим кремлемНе защититесь вы,Ни стеной твердокаменной:
Башни, града оплот, —Бранники храбрые.Ты киркой шевели,Каменотес,Бережно хрупкий пласт:
Не осыпал бы с кручКаменный градБуйную голову!
«Медью воинской весь блестит…»Медью воинской весь блестит,Весь оружием убран дом —Арею в честь!
Тут шеломы как жар горят,И колышутся белыеНа них хвосты.
Там медяные поножиНа гвоздях поразвешаны;Кольчуги там.
Вот и панцири из холста;Вот и полные, круглыеЛежат щиты.
Есть булаты халкидские,Есть и пояс и перевязь;Готово все!
Ничего не забыто здесь;Не забудем и мы, друзья,За что взялись!
«Пить, пить давайте!..»Пить, пить давайте! Каждый напейся пьян,Хоть и не хочешь, пьянствуй! Издох Мирсил.
К городу МитиленамКак проходимец, страстно мечтающийПо знатным барам запросто хаживать,Тебя не съел он и, бытуяТрудно, в домашнем кругу был сносен.
Когда же в буйстве высокомерия,Упившись властью, стал лиходейничать,Как все безумцы-лиходеи, —Мы не стерпели его безумья.
Не раз скользили мы над погибелью,Но повернулось все к стародавнему:С оскоминою эта сладость,Да не бывает добра без худа.
«Не помню, право, — я малолетком был…»Не помню, право, — я малолетком был.Когда милы нам руки кормилицы, —Но знаю, от отца слыхал я:Был возвеличен он Пентилидом.
Пусть злорадетель родины свергнут им:Меланхр низвергнут! Но низвергатель самПопрал тирана, чтоб тираномСесть царевать над печальным градом.
«Всенародным судом…»Всенародным судомОтдали выРодину бедную,Злополучный наш град,В руки — кому ж?Родины пасынку!
Стал тираном Питтак,Города враг,Родины выродок.
«Ты был мне другом…»Ты был мне другом — сиречь одним из тех,Кого послаще потчевать — козочкой,Молочной свинкою — пригоже,Как неспроста нам велит присловье…
«Нам сказать бы ему: флейта он сладкая…»Нам сказать бы ему: флейта он сладкая,Да фальшиво поет дудка за пиршеством.Присоседился он к теплым приятелям,В глотку льет заодно с глупою братией.
За женою он взял, кровной атридянкой,Право град пожирать, словно при Мирсиле,Пока жребий войны не обратит АрейНам в удачу. Тогда — гневу забвение!
Мы положим конец сердце нам гложущейРаспре. Смуту уймем. Поднял усобицуОлимпиец один; в горе народ он ввел,А Питтаку добыл славы желанной звон.
«Не всегда продувной…»Не всегда продувнойБестией был ПиттакИ беспечен умом.Нам, главарям, клялся,На алтарь положаРуку, а сам берегЗлорадетелей родины,И за тем лишь глядел,Как бы предателиНе открылись егоДавним союзникам.
«За кружкой кружку — только бы бражничать…»За кружкой кружку — только бы бражничать…И днем, и ночью полон весь дом вином.Он песни пьяные горланит,И умолкает глагол закона.
Тех буйных оргий не позабыл и Гирр,Когда внезапно бурно возвысился:Он ночи напролет в разгуле…Только и слышно — черпак по днищу.
И ты, пропойцы темное детище,Такою взыскан славой и почестью,Какие подобают мужуДоблести кровной, честного рода.
Алкей в святилище Геры 1Там оградили жители ЛéсбосаБольшой участок, издали видимый,И жертвенники для служеньяУстановили богам блаженным.
Там призывают Зевса-Дарителя,Там славословит Геру Эолии,Живой исток рождений, — третьимСлавят безрогого Диониса.
Склоните ж, боги, благословенный слухК моленьям нашим, дайте же, дайте намОт этой тягости изгнанья —Сердцу скорбящему избавленье.
И пусть обрушит ярость эринияНа сына Гирра, — некогда братству онНад кровью овна клялся святоНедругам друга вовек не выдать.
Иль биться насмерть и под мечами пастьЗа землю — к славе временщиков лихих,Или, до корня истребив их,Бремя безвременья снять с народа.
Брюхан же властный наедине с собойНе вел беседы — душу не выспросив,Он, клятвы попирая, жадноЖрет Митилены, как жрал их Мирсил.
2. . .«Пусть на землю падет. В уединенииГлухо ночь проведет. Пусть на урочищеЗа высокой оградой ГерыНепорочным пребудет в святилище».
Так живу я, горюн, — как деревенщинаЗахолустья. В мечтах слышу глашатаяЗов привычный, меня на вечеЗычно кличущий: «Агесилая сын!»
Кличет, в думу зовет. Клич этот слышалиИ отец мой, и дед. Слушали, старилисьМежду склок и раскола граждан.Грустно! Сам же себя обездолил я.
В эту глушь убежал, словно Онóмаклес,Уподобился здесь волку-отшельникуВ пору междоусобий. РаспрюНе к добру затевать, коль родник один.
Я, сойдя с корабля на землю черную,У блаженных богов скрылся в обители,Вдалеке от тревог мятежных —И на сходбищах только бываю я:
В длинных платьях текут хоры лесбиянок,Меж собой в красоте там состязаются.Клики. Жен ежегодный праздник.Завываний священных повторный глас.
Послание ПиттакуКакой, поведай, бог соблазнил тебя,Злодей, ответить: «Мне не представилсяПредлог тебя вернуть». Где совесть,Что неповинного ты караешь?
Но чист мой демон. Или ты мнишь: отказТвой сумасбродный звезды не слышалиНа небесах? Умолкни! НебоТьмы наших бедствий моли ослабит
Твой праздник жизни — время твое прошло.Плоды, что были, дочиста собраны.Надейся, жди: побег зеленыйОтяжелеет от пышных гроздий.
Но поздно, поздно! Ведь от такой лозыТак трудно зреет грузная кисть, склонясь.Боюсь, до времени нарядныйТвой виноград оборвут незрелым.
Где те, кто прежде здесь пребывал в трудах?Ушли. Не гнать бы от виноградниковИх прочь. Бывалый виноградарьС поля двойной урожай снимает.
О лидийцах и ПиттакеЗевс, в лихие дни неудач лидийцыНам две тысячи золотых давали,Только бы войти мы смогли всей силойВ город священный.Благ от нас они не видали. ТолкомНе узнали нас. Насулила многоХитрая лиса, улизнуть лелеяВтайне надежду.
«От пределов земли…»От пределов землиМеч ты принес домой;Рукоять на мечеКости слоновой,Вся в оправе златой.Знать, вавилонянамВоин пришлый служилДоблестью эллинской!Ставкой — жизнь. Чья возьмет?И великана тыИз царевых убил,Единоборствуя,Чей единый был дротМерою в пять локтей.
«Моим поведай: сам уцелел Алкей…»Моим поведай: сам уцелел Алкей,Доспехи ж взяты. Ворог аттический,Кичась, повесил мой заветныйЩит в терему совоокой Девы.
Другу МеланиппуПей же, пей, Меланипп,До забвения пей со мной.Если рок в Ахеронт,В эту грустную мглу, меняОкунул, — что мечтать,Будто к солнцу вернемся вновь!Полно, так высокоЗаноситься умом не нам.И Сизиф возомнилПревзойти здравый толк людской:Смерть надменно смирить.Но принудил бахвала рок.Хоть и был царь хитер,Безвозвратно, покорно вновьПереплыть Ахеронт.И придумал ему КронидНебывалую казнь,Неизбывный Сизифов труд,Там, под черной землей.Не горюй же о смерти, друг.Ты же ропщешь, — к чему?Плачь не плачь — неминуем путь.Нам без жалоб терпетьПодобает утрату. ПустьСвирепеет буранИ безумствует север. МыБудем пить и хмелеть:Нам лекарство от зол — вино.
ЗимаДождит отец Зевс с неба ненастного,И ветер дует стужею севера;И стынут струйки дождевые,И замерзают ручьи под вьюгой.
Как быть зимой нам? Слушай: огонь зажги,Да, не жалея, в кубки глубокиеЛей хмель отрадный, да теплееПо уши в мягкую шерсть укройся.
«Будем пить!..»Будем пить! И елейВремя зажечь:Зимний недолог день.
Расписные на стол,Милый, поставьЧаши глубокие!
Хмель в них лей — не жалей!Дал нам виноДобрый Семелин сын
Думы в кубках топить…По два налейПолные каждому!
Благо было б начать:Выпить один —И за другим черед.
ЛетоСохнет, други, гортань, —Дайте вина!Звездный ярится Пес.
Пекла летнего жарТяжек и лют;Жаждет, горит земля.
Не цикада — певец!Ей нипочемЭтот палящий зной:
Все звенит да звенитВ чаще ветвейСтрекотом жестких крыл.
Все гремит, — а в лугахЗлою звездойНикнет сожженный цвет.
Вот пора: помирай!Бесятся псы,Женщины бесятся.
Муж — без сил: иссушилЧресла и мозгПламенный Сириус.
«Черплем из кубков мы…»Черплем из кубков мыНегу медвяную,С негой медвяноюВ сердце вселяютсяЯрого бешенстваОводы острые.
«Мнится: все бы нам пить да пить!..»Мнится: все бы нам пить да пить!Сладко в голову бьет вино, —А там — хоть плачь!
Тяжким облаком ляжет хмель.В мыслях — чад, на душе — тоска.Себя коришь,
Сожалеешь невесть о чем,И веселый не весел зов:«Ну пей же! Пей!»
«К чему раздумьем сердце мрачить, друзья?..»К чему раздумьем сердце мрачить, друзья?Предотвратим ли думой грядущее?Вино — из всех лекарств лекарствоПротив унынья. Напьемся ж пьяны!
«Из душистых трав и цветов пахучих…»Из душистых трав и цветов пахучихОжерелием окружите шеюИ на грудь струей благовонной лейтеСладкое мирро!
«Позовите мне, други…»Позовите мне, други,Приятного сердцу Менона!Без него же невесело мнеНа попойке веселой.
«На седую главу…»На седую главу —Буйная бедМало ль изведала? —
Лей мне мирро! На грудь,В космах седых,Лей благовонное!
«Помнят в Спарте Аристодема…»Помнят в Спарте АристодемаКрылатое слово; в силе слово то.Царь сказал: «Человек — богатство».Нет бедному славы, чести — нищему.
«…общий лесбияне»…общий лесбиянеБольшой земли участок отрезали,Красивый для богов бессмертных,Всюду на нем алтари расставив.
Отца богов призвав милосердного,Затем почтенную эолийскуюБогиню-мать, всего начало,Третьим — Диониса-Сыроядца.
Призвавши также бога Кемелия…Так ныне дружелюбно склоните слухК заклятьям нашим: от страданийТяжких в изгнании нас спасите.
На сына ж Гирра впредь да обрушитсяЭриний злоба: мы все клялись тогда,Заклав овец, что не изменимВ веки веков нашей крепкой дружбе:
Но иль погибнем, землей закутавшись,От рук всех тех, кто правил страной тогда,Иль, их сразивши, от страданийТяжких народ наконец избавим.
А он, пузатый, не побеседовалС душой своей, но без колебания,Поправ ногами нагло клятвы,Жрет нашу родину, нам же…
САПФО
