Плутарх - О том, что пифия более не прорицает стихами
27
Главная польза от стихотворной формы была в том, что слова, связанные стихотворным размером, лучше запоминались и усваивались. А тогдашним людям нужна была хорошая память. Ведь вещания говорили о многом: и о приметах места, и об удобном времени для предприятий, и о святилищах заморских богов, и о неведомых могилах героев, которые трудно найти вдалеке от Эллады. Вы ведь знаете, сколько нужно было указаний Хиосцу, Кретину, Гнесиоху, Фаланту[66] и другим вождям переселенцев, чтобы найти назначенное каждому место поселения. Некоторые из них сбивались с пути, как, например, Батт. Ему показалось, что его постигнет неудача, и он не нашел того места, куда был послан; тогда он пришел вопросить второй раз, и бог ему изрек:
Если ты лучше меня, бывавшего в Ливии, знаешь Землю, кормящую агнцев, то мудрость твоя мне завидна.[67]
Этими словами бог вторично послал его туда же. А Лисандр, пренебрегши сведениями об Орхалидеком холме, который называется еще и Лисьим, по реке Гоплит,
и о драконе, землей порожденном, крадущемся с тыла,[68]
был побежден в бою и погиб в тех же местах от руки Неохора из Галиарта, мужа, у которого был щит с изображением змеи.
Однако нет необходимости перечислять вам и без того известные случаи из прошлого, чтобы загромождать ими память.
28
Мне гораздо приятнее и отраднее говорить о тех делах, о которых вопрошают бога в наши дни. Ведь нынче всюду прочный мир и спокойствие, нет больше ни войн, ни переселений, ни мятежей, не существует тирании, нет прочих бед и болезней Эллады, как будто они исцелены действием необыкновенных лекарств.
Там, где нет никакого разногласия, ничего тайного, ничего страшного, где возникают вопросы о делах малых и всем доступных, словно школьные упражнения: "жениться ли мне", "пуститься ли в плавание", "ссудить ли деньги",[69] и даже города задают вопросы разве что о плодородии, приплоде скота, о здоровье граждан — там слагать стихи, изощряться в иносказаниях, приискивать редкие слова, где нужен лишь короткий и простой ответ на вопрос, — способен лишь тщеславный софист, который рисуется перед прорицалищем. А пифия, по благородству души своей спускаясь к святыне и общаясь с богом, больше заботится о правде, чем о мнении хвалителей и хулителей.
29
Может быть, и нам следовало бы брать с нее пример. Но раз уж мы вступили в спор, не желая, чтобы место это потеряло свою трехтысячелетнюю славу и чтобы иные люди не отвернулись от оракула с презрением, как от болтовни софиста, то мы и произносим защитительные речи и приискиваем причины тому, чего не знаем и что нам даже не следует знать; мы убеждаем и успокаиваем хулителя, не давая ему уйти, потому что
Это сугубое горе ему самому обратится,[70]
если у него такое мнение об оракуле, что он вот эти изречения мудрецов "Познай самого себя" и "Ничего лишнего" с готовностью принимает и восхищается их краткостью, которая заключает в малом объеме сжатую и вескую мысль, но оракулы за такую же краткость, простоту и прямоту их слога только бранит. А ведь подобные изречения похожи на реки, протекающие в теснинах: в них нет ни прозрачности, ни ясности, но если ты посмотришь, что написано или сказано о них у тех, кто потрудился в них вникнуть, то увидишь такие большие сочинения, длиннее которых трудно найти.
Математики называют прямую линию кратчайшей из линий между двумя точками: таков и язык пифии — без выгибов, без петель, без повторов, без двусмысленностей, как прямая дорога ведет он к истине; он открыт для любых сведений и проверок, и все эти испытания он до сего дня всегда выдерживал с честью. А прорицалище свое он наполнил приношениями и дарами от эллинов и варваров, украсил превосходными постройками и убранством, достойным амфиктионий.
Посмотрите, как много выстроено, чего раньше не было, как много восстановлено разрушенного и поврежденного. Подобно тому, как рядом с плодоносящими деревьями подрастают молодые, так вместе с Дельфами цветет юность, набирается сила Пилея,[71] благодаря здешним богатствам украшаясь и благоустраиваясь и храмами, и общественными зданиями, и водоемами, каких никогда в ней не было за тысячу лет. Обитатели Галаксии в Беотии чувствовали присутствие бога по изобилию и избытку молока:
из всех овец, как лучшая вода из источников, нежное струилось молоко; торопливо наполнялись им чаны,ни мех, ни кувшин не пустовали в домах, полны были деревянные бочки и подойники.
А наш бог дает знамения еще яснее, еще надежнее, еще ослепительнее, сотворив здесь, так сказать, из бесплодия прежних времен изобилие, почет и блеск. Я горжусь собой, что всему этому и я принес усердие и пользу вместе с Поли-кратом и Петреем;[72] я ценю и того, кто во главе этого общественного дела столь многое обдумал и приготовил, но все равно не могла такая великая и прекрасная перемена за такое малое время совершиться одними людскими усилиями, если бы здесь не присутствовал сам бог, осеняя свое прорицалище.
30
Но как в давние времена были люди, порицавшие запутанность и темноту оракулов, так и теперь находятся осуждающие чрезмерную их простоту. Но ревность их — ребячество, и негодование — глупость. Как дети радуются и ликуют при виде радуги, комет, светящегося нимба вокруг солнца или луны, так и эти люди жаждут от пророчества загадок, иносказаний, переосмыслений всех этих окольных путей к воображению смертных. А по-должному уразуметь причину совершившейся перемены люди не могут, и вот они уходят прочь, осуждая божество. А ведь это себя и нас следовало бы им осудить за то, что мы не в силах проникнуть рассудком в божественный промысел».
Примечания
1
Спарты («посеянные») — эпитет воинов, выросших из зубов убитого Кадмом дракона. Этот мифологический образ выполняет здесь чисто стилистическую функцию, связывая два разных понятия: «словесного сражения», «спора» и «разрастания» Ср. Paus., IX, 10, 1.
2
Корикий — грот на Парнасе примерно в двух часах ходьбы от Дельф. Ср. Paus., X, 6, 2–3 и 32, 2.
3
Ликория (AvKCopia); чтение, принятое Платоном, — AvKovpia (Лику-рия) — легендарный город на Парнасе, см. Paus., X, 6, 2.
4
Диогениан Старший выведен Плутархом в «Застольных вопросах» (VII, 7, 8; VIII, 1, 66; 2; 9), где он принимает живое участие в разговорах на самые разнообразные темы и обнаруживает большую начитанность и осведомленность в литературе классического периода, чему импонирует место его происхождения, названное Плутархом, — Пергам. «Вот добрый отпрыск доброго отца» — пословица, ср. Plato, Resp. 368 А.
5
После битвы при Эгоспотамах (405 г. до н. э.) Лисандр поставил в Дельфах бронзовые статуи всех навархов и свою (Plut., Lys. 18).
6
Сплав золота и серебра, применяемый в античности для чеканки и полуды, под названием rjXeictpov, упоминается Страбоном (III, 2). Коринфская бронза описана у Павсания (II, 3, 3) и более подробно у Плиния Старшего, который говорит о ее трех видах: беловатая, с серебристым отливом от содержащегося в ней по преимуществу серебра, желтая, с золотистым отливом — от избытка золота, и третья — цвет ее Плинием не обозначен, — содержащая все три компонента в равных частях (HN, XXXIV, 3).
7
Строка из произведения неизвестного комедиографа.
8
Из неизвестного сочинения Аристотеля.
9
Horn., Od. VII, 107. О секрете изготовления плотных и тонких тканей — Plut., Alex. 36; Athen., 582 D.
10
Эгон был легендарным царем Аргоса, преемником Гераклидов; здесь Плутарх упоминает оракул на его статуе, поставленной аргосцами в Дельфах после 369 г. до н. э., когда спартанцы после поражения при Левктрах старались своими дарами в Дельфах превзойти остальные греческие государства, и в частности Аргос (Paus., X, 10, 5).
11
Павсон — афинский художник начала IV в. до н. э., известный своей бедностью и остроумием; упоминается в некоторых комедиях Аристофана, например, Acharn. 854; Eccels. 949. История, приведенная Плутархом, изложена у Элиана (V, H; XIV, 15).
12
Главка с Хиоса — известная певица III в. до н. э., о «напевах Главки» похвально отзывается Феокрит (Идилл. IV, 31).
13
Pind. fr. 32 (Pindari carmina cum fragments, post В. Snell ed H. Maehler, Lipsiae, 1971).
14
Эту мысль Плутарх развивает в своем трактате «О слушании», гл. 2, 38 А—В.
