Гай Юлий Цезарь - Записки Юлия Цезаря и его продолжателей
32. Между тем Сципион, простояв некоторое время на упомянутой позиции как бы с целью показать свое презрение к Цезарю, мало-помалу отводит свои войска в лагерь. Там на солдатской сходке он распространяется о том, какой страх он внушил врагам и в каком отчаянном положении находится
армия Цезаря. Ободряя своих людей, он обещает дать им в руки полную победу. Цезарь же приказал своим солдатам вернуться к работе и, под предлогом необходимости укреплять лагерь, все время занимал новобранцев тяжелым трудом. Тем временем из лагеря Сципиона ежедневно убегали нумидийцы и гетулы и частью направлялись к себе на родину, частью непрерывно перебегали целыми толпами в лагерь Цезаря, так как и сами они, и их предки многим были обязаны Г. Марию, которому Цезарь, как они слыхали, был свойственником (22). Из их числа он выбрал наиболее знатных людей и, дав им письма к их согражданам, ободрил их и на прощанье посоветовал набирать отряды для защиты себя и своих и не спешить с повиновением его врагам и противникам.
33. Во время этих происшествий под Руспиной к Цезарю прибыли послы от свободной общины Ахуллы с обещанием охотно и с полной готовностью исполнять все его требования: они только убедительно просят прислать им гарнизон для обеспечения беспрепятственного исполнения этих требований; в их общих интересах они будут снабжать его хлебом и всем, что у них есть. Они легко добились этого от Цезаря и получили гарнизон, причем он приказал отправиться в Ахуллу бывшему эдилу Г. Мессию. При известии об этом Консидий Лонг, стоявший в Адрумете с двумя легионами и семью сотнями всадников, оставил там часть гарнизона и немедленно двинулся с восемью когортами против Ахуллы. Но Мессий быстро совершил свой путь и прибыл к своим когортам в Ахуллу раньше его. Когда Консидий подошел тем временем со своими войсками к городу и заметил, что там уже есть гарнизон Цезаря, он не осмелился рисковать своими людьми, и, при всей многочисленности своего отряда, вернулся в Адрумет ни с чем. Однако через несколько дней он привел конные силы, взятые у Лабиэна, и, разбив под Ахуллой лагерь, снова начал осаждать ее.
34. Около этого же времени Г. Саллюстий Крисп, который, как мы указали (23), был послан несколько дней тому назад с флотом, достиг Керкины. С его прибытием бывший квестор Г. Децимий, который заведовал там продовольственным делом и держал большой гарнизон, состоявший из его челяди, сел на попавшееся маленькое судно и пустился в бегство. Тем временем претор Саллюстий, принятый керкинцами, нашел у них большое количество хлеба, погрузил его на грузовые корабли, которых там было довольно много, и отправил в лагерь к Цезарю. Тем временем проконсул Аллиэн посадил в Лилибее на грузовые корабли 13-й и 14-й легионы, восемьсот галльских всадников и тысячу пращников и стрелков и послал второй транспорт в Африку к Цезарю. Эти корабли при попутном ветре благополучно прибыли на четвертый день в гавань Руспины, где стоял лагерем Цезарь. Таким образом, Цезарь единовременно испытал двойное удовольствие и радость: он получил и хлеб и подкрепления, наконец-то обрадовал своих солдат и, с облегчением продовольственных затруднений, перестал беспокоиться. Тогда он приказал высадившимся легионам и всадникам отдохнуть от утомительной качки и распределил их по фортам и укреплениям.
35. Узнав об этом, Сципион и его приближенные стали удивляться и недоумевать: Цезарь, который привык сам открывать военные действия и заманивать на сражение, теперь внезапно изменился. Очевидно, он действует не без серьезных оснований. Его терпение стало теперь внушать им большие опасения, и они послали лазутчиками, под видом перебежчиков, в лагерь Цезаря двух гетулов, которых считали вполне сочувствующими их делу, пообещав им большие награды. Как только последние были препровождены к нему, они попросили позволения безбоязненно сказать всю правду. Получив это позволение, они говорят: часто, император, мы, гетулы, служащие в 4-м и 5-м легионах, клиенты Мария>(24) и почти все римские граждане, хотели в большом количестве бежать к тебе в твой лагерь; но конная нумидийская стража не давала нам сделать это безопасно. Теперь, когда эта возможность представилась, мы с величайшей радостью являемся к тебе, хотя, собственно, Сципион послал нас разведчиками, чтобы узнать, устроены ли у вас перед лагерем и у ворот вала рвы, или ловушки против слонов, а также разведать и сообщить о ваших дальнейших мерах против тех же животных и о приготовлениях к сражению. Цезарь похвалил их и наградил воинским жалованьем (25), а затем они были отведены к остальным перебежчикам. Их слова вскоре подтвердились: уже на следующий день из названных гетулами легионов перебежало к Цезарю в лагерь много легионных солдат от Сципиона.
36. Во время этих происшествий под Руспиной комендант Утики, М. Катон (26), ежедневно производил набор из вольноотпущенников, африканцев, наконец даже рабов и всякого рода людей, которые только по возрасту своему могли носить оружие; набранные немедленно и регулярно пересылались к Сципиону в лагерь. Тем временем из города Тиздры, в который было свезено италийскими купцами и землепашцами около трехсот тысяч модиев пшеницы, прибыли к Цезарю послы. Они сообщили ему, как велик у них запас хлеба, и вместе с тем просили послать им гарнизон для обеспечения охраны хлеба и других запасов. Цезарь тотчас же поблагодарил их и обещал прислать гарнизон в скором времени. Ободрив, он отпустил их к согражданам. Тем временем П. Ситтий (27), вступив с войсками в пределы Нумидии, взял с бою лежавший на укрепленном месте форт, в который Юба свез для военных надобностей хлеб и все другие военные запасы.
37. Второй транспорт усилил Цезаря двумя легионами ветеранов, конницей и легковооруженной пехотой, и Цезарь немедленно приказал разгрузившимся кораблям отправляться в Лилибей для перевоза остальной армии; а сам на шестой день до февральских Календ около времени первой стражи отдал распоряжение всем разведчикам и своим личным служителям явиться к нему. И вот совершенно неожиданно для всех он приказал в третью стражу вывести все легионы и идти за ним по направлению к городу Руспине, в котором он сам имел гарнизон и который первый примкнул к нему. Спустившись отсюда с небольшой возвышенности, он повел легионы левой стороной равнины вдоль морского побережья. Эта удивительно гладкая равнина тянется на пятнадцать миль. Ее замыкает с моря не очень высокий горный хребет и образует нечто похожее на амфитеатр. На этом хребте есть немного высоких холмов, на которых находились с очень давнего времени отдельные башни и обзорные сторожки; у последней из них стоял гарнизон и караул Сципиона.
38. Цезарь поднялся на указанный мною хребет и начал воздвигать на каждом холме башню и форт, сделал это менее чем в полчаса и находился уже очень недалеко от последнего холма и башни, которые были ближе всего к лагерю противников и на которых, как я указал, стоял нумидийский гарнизон и караул. Пробыв там некоторое время и осмотрев местность, он расположил там конные посты, а легионам дал работу — провести и укрепить боковую шанцевую линию по середине хребта, от того места, к которому он пришел, до того, из которого вышел. Когда это заметили Сципион и Лабиэн, они вывели из лагеря всю конницу и, образовав конную боевую линию, прошли от своих укреплений вперед приблизительно на тысячу шагов, а пехотные силы, составлявшие вторую линию, они поставили менее чем в четырехстах шагах от своего лагеря.
39. Цезарь ободрял солдат за работой и нисколько не смущался близостью неприятельских сил. Только тогда, когда он заметил, что между неприятельской линией и его укреплениями не больше полутора тысяч шагов, и понял, что враг подходит ближе с целью мешать нашим солдатам и отгонять их от работы, — он счел необходимым вывести легионы из укреплений, ограничившись, однако, приказом, чтобы испанские эскадроны поспешно поскакали к ближайшему холму, выбили оттуда неприятельский пост и захватили этот пункт. Туда же он приказал идти следом на помощь небольшому числу легковооруженных. Бросившись туда, они быстро напали на нумидийцев, часть из них захватили в плен живыми, переранили нескольких бегущих всадников и овладели пунктом. Лабиэн заметил это и, чтобы скорее подать своим помощь, приказал почти всему правому флангу своей конницы оставить фронт и повернуть; с ней он и поспешил на помощь к своим уже обратившимся в бегство людям. Когда Цезарь увидал, что Лабиэн отошел довольно далеко от своих главных сил, то, чтобы отрезать врага, он направил на него левый фланг своей конницы.
40. На поле сражения была очень большая усадьба с четырьмя башнями. Она загораживала Лабиэну горизонт и мешала ему заметить, что конница Цезаря отрезывает его. Поэтому он только тогда увидал Юлиевы эскадроны, когда они стали на его глазах рубить его людей в тылу. Так как от этого вся нумидийская конница пришла в ужас, то он поспешил бежать прямо в лагерь. Галлы и германцы, которые устояли, были обойдены сверху и с тылу и после храброго сопротивления были все до одного перебиты. Как только это заметили выстроенные перед лагерем легионы Сципиона, они обезумели от панического страха и побежали всеми воротами в лагерь. Сбив Сципиона и его войска с поля и с холмов и загнав в лагерь, Цезарь приказал трубить отбой и всю конницу вернул в свои окопы. Когда поле было очищено от неприятелей, он обратил внимание на удивительные тела галлов и германцев; они последовали за Лабиэном ввиду его авторитета из Галлии, частью их соблазнили примкнуть к нему награды и обещания, а некоторые принадлежали к армии Куриона и, будучи взяты в том сражении в плен, были помилованы и потому пожелали достойным образом отблагодарить своей верной службой. Их удивительно красивые и большие тела лежали теперь изрубленными и бездыханными в разных местах по всему полю.
