Гай Юлий Цезарь - Записки о галльской войне
14. Галлы простояли еще несколько дней в том же лагере. Но когда они узнали о приближении легионов и легата Г. Требония, то вожди белловаков, боясь осады, подобной осаде Алесии (5), выслали из лагеря ночью всех стариков, слабосильных и безоружных и вместе с ними остальной обоз. Но пока они развертывали эту беспорядочную и нестройную колонну (дело в том, что за галлами даже при их движении налегке обыкновенно идет множество повозок), показался уже дневной свет. Тогда они выстроили перед своим лагерем вооруженные силы, чтобы не дать римлянам начать преследование прежде, чем их обоз не отойдет на значительное расстояние. Однако Цезарь, ввиду очень крутого подъема на холм, не считал нужным нападать ни на сопротивляющихся, ни на отступающих; но все-таки он находил полезным придвинуть свои легионы настолько, чтобы очищение позиции под напором наших солдат не прошло без большой опасности для неприятелей. Он видел, что лагери разделяет труднопроходимое болото и что именно трудность переправы может замедлить быстроту преследования; вместе с тем тот хребет, который тянулся по ту сторону болота почти до самого неприятельского лагеря, был отделен от последнего небольшой долиной. Поэтому он проложил через болото мосты, перевел по ним легионы и быстро дошел до верхней площадки хребта, которая с обоих боков прикрывалась крутым спуском. Построив на ней свои легионы, он дошел до конца этого хребта и поставил войска в боевую линию на таком месте, с которого можно было обстреливать неприятельские колонны из метательных машин.
15. Варвары в твердой надежде на свою позицию не отказывались от сражения в случае, если римляне сделают попытку подняться для штурма на холм; с другой стороны, они не решались отводить свои силы отдельными отрядами, чтобы они не пришли поодиночке в расстройство. Поэтому они продолжали стоять в боевом порядке. Поняв причину их упорства, Цезарь приготовил к бою двадцать когорт и приказал остальным разбить на этом месте и укрепить лагерь. По окончании всех этих работ он поставил перед валом все легионы в боевом порядке и распределил всадников по постам с приказом не разнуздывать лошадей. Белловаки увидели, что римляне готовы к преследованию и что им самим на этой позиции нельзя без большой опасности провести ночь и вообще оставаться хотя бы даже некоторое время. Тогда они придумали такой способ отступления. Передавая друг другу, по своему обыкновению, из рук в руки связки соломы и хворосту, имевшихся у них в большом количестве, они сложили их перед фронтом и при наступлении ночи по данному сигналу единовременно зажгли. Этот сплошной огонь вдруг скрыл у римлян из виду все неприятельские войска, и тогда они немедленно с необыкновенной быстротой убежали.
16. Хотя Цезарь из-за огня не мог заметить отхода врагов, но в предположении, что это было предпринято с целью прикрыть бегство, он продвинул вперед легионы и послал конные эскадроны в погоню. Но сам он стал двигаться медленно из боязни засады, именно того, что, может быть, враги продолжают удерживать ту же позицию и пытаются заманить наших на невыгодное место. Всадники боялись въезжать в дым и в густые волны огня, а если некоторые из них в своем увлечении и попадали туда, то с трудом различали головы своих собственных лошадей и из боязни засады также дали белловакам возможность вполне беспрепятственно отступить. Таким образом, враги, обнаружив в этом бегстве столько же страха, сколько хитрости, без всяких потерь ушли миль на десять вперед и расположились лагерем в весьма защищенной местности. Часто высылая отсюда в засаду конные и пешие отряды, они причиняли римлянам большой урон при их фуражировках.
17. После нескольких подобных нападений Цезарь узнал от одного пленного, что вождь белловаков Коррей выбрал шесть тысяч человек из самых храбрых пехотинцев и тысячу человек из всей конницы для засады в такой местности, куда, по его предположению, ввиду обилия фуража и хлеба, римляне должны были послать отряд фуражиров. Узнав об этом замысле врага, Цезарь вывел большее, чем обыкновенно, число легионов и послал вперед конницу, как это он обычно делал для прикрытия фуражиров. Ее ряды он пополнил легковооруженной пехотой и сам двинулся с легионами со всей возможной быстротой.
18. Враги выбрали для своей засады открытое поле, которое тянулось по всем направлениям не более чем на тысячу шагов и было защищено со всех сторон лесами или же очень трудно проходимой рекой, и всю эту местность оцепили, точно облавой, своими скрытыми отрядами. Наши, зная о замысле врагов, появились там эскадронами в полном вооружении и с боевым воодушевлением, готовые на какое угодно сражение в надежде на поддержку следовавших за ними легионов. Их приближение внушило Коррею мысль, что теперь настал удобный момент для боя; и прежде всего он показался с небольшими отрядами, с которыми и напал на ближайшие к нему эскадроны. Наши мужественно выдержали это нападение, не скопляясь в слишком большом количестве в одном месте: это обыкновенно случается в конных сражениях от какого-либо испуга сражающихся, и тогда уже многочисленность людей бывает причиной большого урона.
19. В то же время как наши эскадроны находились в разных местах и для боя выступали по очереди отдельные небольшие группы, задерживая обход с флангов, из лесов делают вылазку все остальные на помощь сражавшемуся Коррею. Начинается в разных пунктах упорное сражение и идет некоторое время без перевеса для той или другой стороны, пока из лесов не вышла в боевом порядке вся пехотная масса, которая и заставила наших всадников отступить; но к ним на помощь скоро подошли легковооруженные пехотинцы, которые, как я указал, были отправлены впереди легионов. Они заняли места среди эскадронов и начали мужественно сражаться. Бой идет некоторое время с одинаковым напряжением; но затем, как это вообще бывает в сражениях, те, которые выдержали первое нападение из засады, одерживают верх уже потому, что не были застигнуты врасплох и не понесли от нападающих никакого урона. Между тем ближе подходят легионы, и единовременно разносится и среди наших и среди врагов весть, что идет сам император с готовыми к бою силами. Эта уверенность в поддержке со стороны когорт заставляет наших сражаться с особой энергией, очевидно, чтобы в случае замедления не пришлось делить победную славу с легионами. Враги падают духом и стараются спастись бегством по разным направлениям. Но напрасно: ибо те топографические трудности, которыми они хотели поставить в безвыходное положение римлян, теперь опутали их самих. Побежденные, разбитые, потеряв большую часть своих людей, они в паническом страхе бегут частью в леса, частью за реку, но бегущих наши энергично преследуют и уничтожают. Тем временем Коррей, которого никакая беда не могла сломить, не пожелал оставить поле сражения и бежать в лес; не склонило его к сдаче и приглашение со стороны наших, но он продолжал очень храбро сражаться и многих ранил, пока не вынудил озлобленных победителей забросать его копьями.
20. После такого успеха Цезарь имел основание думать, что сломленные этим поражением враги тотчас же по получении известия о нем должны немедленно очистить место, где стоял лагерь, находившийся от этого побоища, по слухам, на расстоянии около восьми миль. Поэтому он решил не терять результатов только что одержанной победы. Хотя перед ним была труднопроходимая река, однако он по горячим следам переправился через нее с войском и двинулся вперед. Но белловаки и остальные племена, к которым, против их ожидания, спаслись бегством лишь незначительные остатки их войск, и притом израненные и уцелевшие от погибели только благодаря лесам, поняли, что теперь все повернулось против них: Коррей убит, конница и храбрейшая часть пехоты погибла, приближение римлян несомненно. Тогда они вдруг созвали трубой собрание и в один голос заявили, что надо послать к Цезарю послов и заложников.
21. Все одобрили это решение, но атребат Коммий бежал к тем германцам, у которых он взял вспомогательные войска для этой войны. Прочие немедленно отправили к Цезарю послов с просьбой удовлетвориться таким наказанием врагов, которого он при своем милосердии и человеколюбии, разумеется, никогда бы не наложил на них, если бы он мог наказать их, когда у них были свежие силы и они с ним не сражались. Конное сражение сломило силы белловаков; погибло много тысяч человек из отборной пехоты; едва спаслись бегством вестники об этом побоище. Но все-таки, насколько это возможно при такой катастрофе, белловаки извлекли из этого сражения большую пользу, именно что убит Коррей, инициатор войны, подстрекатель народа; ведь при его жизни сенат никогда не имел такой силы, какую имела невежественная чернь.
22. В ответ на эти просьбы Цезарь указал послам: в прошлом году в то же самое время белловаки и остальные племена начали войну: они одни из всех с величайшим упорством провели свое предприятие до конца, и даже сдача остальных галлов не могла их образумить. Он хорошо знает, что очень удобно сваливать вину на умерших. Но никто не имеет такого влияния, чтобы против воли князей при противодействии сената и сопротивлении всех порядочных граждан, опираясь только на надежную толпу черни, быть в состоянии вызвать войну и вести ее. Тем не менее он готов удовлетвориться тем наказанием, которое они сами на себя навлекли.
