Квинт Флакк - Сочинения

«Нет уголка на земле милей, чем прелестные Байи!» —

Скажет богач, и любовь господина спешащего чуют

Море и озеро там; но только лишь вздорная прихоть

Волю откроет свою: «Вы, каменщики, понесете

Завтра к Теану свои инструменты». Коль брачное ложе

В доме, твердит: «Ничего нет приятней, чем жизнь холостая»,

Если же нет: «Хорошо лишь женатый живет», — он клянется.

Петлей какой удержать мне Протея, что лик свой меняет?

90 Ну, а бедняк? Меняет и он чердаки да кровати,

Бани, цирюльников; рвет его в лодке наемной от качки

Так же, как рвет богача, что на собственной едет триреме.

Если цирюльник плохой волоса неровно мне выстриг,

Ты ведь смеешься; торчит из-под чесаной верхней туники

Старой рубахи конец или тога неровно спадает, —

Тоже смеешься. А что, коли нет равновесья в рассудке:

Брезгует тем, что искал, что недавно отринул, вновь ищет.

Вечно кипит, расходясь со всеми порядками жизни,

Рушит иль строит; то вдруг заменяет квадратное круглым?

100 Это безумье совсем для тебя не смешно, а почтенно:

Ты не находишь, что врач мне нужен, а то попечитель,

Претором данный, хотя — о нуждах моих все радея —

Сердишься ты, если ноготь подрезан коряво у друга,

Друга, что предан тебе и свой взор на тебя устремляет.

Словом, мудрец — одного лишь Юпитера ниже: богат он,

Волен, в почете, красив, наконец он и царь над царями,

Он и здоров, как никто, — разве насморк противный пристанет.

140

К Лоллию

Лоллий, пока у певца ты Троянской войны выбираешь

В Риме стихи для речей, я его прочитал здесь, в Пренесте.

Что добродетель, порок, что полезно для нас или вредно —

Лучше об этом, ясней, чем Хрисипп или Крантор, он учит.

А почему это так, — послушай-ка, если свободен.

Повесть о том, как в войне многолетней столкнулись под Троей

Греки и варваров рать из-за страсти Париса, содержит

Много неистовых дел безрассудных царей и народов.

Вот Антенор пресечь причину войны предлагает;

10 Что же Парис? Говорит, что никто его не заставит

Мирно царить и счастливо жить. А Нестор хлопочет

Ссоре конец положить меж Ахиллом и сыном Атрея.

Первый горит от любви, и оба пылают от гнева.

Сходят владыки с ума, а спины трещат у ахейцев.

Яростный гнев, произвол, злодеянья, раздор, вероломство —

Много творится грехов и внутри и вне стен Илионских.

Силой, однако, какой обладают и доблесть и мудрость,

Учит нас тот же поэт на полезном примере Улисса:

Как, покорив Илион, прозорливо он грады и нравы

20 Многих людей изучил, и много невзгод он изведал

В море широком, пока возвращенье в отчизну готовил

Всей он дружине, и как не могла поглотить его бездна.

Знаешь ты песни Сирен и волшебные зелья Цирцеи;

Если бы — жадным глупцом — как товарищи, он их отведал,

Был бы под властью — позор! — блудницы и, мысли лишенный,

Жил бы нечистым он псом иль свиньею в грязи бы валялся

Мы ведь ничто: рождены, чтоб кормиться плодами земными;

Мы — ветрогоны, мы все — женихи Пенелопы; подобны

Юношам мы Алкиноя, что заняты были не в меру —

30 Холею кожи и, спать до полудня считая приличным,

Сон, что лениво к ним шел, навевали звоном кифары,

Чтоб человека зарезать, ведь до света встанет разбойник, —

Ты, чтоб себя уберечь, ужель не проснешься? Не хочешь

Бегать, пока ты здоров? Побежишь, заболевши водянкой.

До света требуй подать тебе книгу с лампадою; если

Ты не направишь свой ум к делам и стремленьям высоким,

Будешь терзаться без сна ты любви или зависти мукой.

Все, что тревожит твой глаз, устранить ты торопишься, если ж

Что-нибудь душу грызет, ты отложишь лечение на год.

40 Тот уж полдела свершил, кто начал: осмелься быть мудрым

И начинай! Ведь, кто жизнь упорядочить медлит, он точно

Тот крестьянин, что ждет, чтоб река протекла, а она-то

Катит и будет катить волну до скончания века.

Ищут денег, жену с приданым, «чтоб вывесть потомство»,

Ищут леса, чтобы их корчевать и вспахивать плугом!

Кто, сколько нужно, достал, ничего не желает пусть больше,

Ибо ни дом, ни земля, ни меди иль золота груды

Прочь лихорадку отвесть от больного владельца не могут

Или заботы прогнать: ведь нужно ему быть здоровым,

50 Если он думает тем, что собрал, наслаждаться разумно.

Если кто алчен и скуп, его радуют дом и богатство

Так, как картины — слепца; как подагрика радуют грелки,

Звуки кифары — больные от грязи скопившейся уши.

Если сосуд загрязнен, то все, что вольешь, закисает.

Всех наслаждений беги: цена наслажденья — страданье.

Жадный всегда ведь в нужде — так предел полагай вожделеньям.

Сохнет завистник, когда у другого он видит обилье;

Пытки другой не нашли сицилийские даже тираны

Хуже, чем зависть. Кто гнев обуздать не сумеет, тот будет

60 Каяться в том, что свершил по внушению чувства больного,

С карой крутой поспешив ради злобно пылающей мести.

Гнев есть безумье на миг — подчиняй же свой дух: не под властью —

Властвует сам он; его обуздай ты вожжами, цепями.

Учит наездник коня, пока шеей младой поддается,

Путь, как укажет ездок, держать; и щенком привыкает

Пес, чтобы службу начать в лесу… Итак, пока молод,

Чистым сердцем впивай слова и вверяйся мудрейшим.

Запах, который впитал еще новый сосуд, сохранится

Долгое время. И пусть ты отстанешь иль, рьяный, обгонишь

70 Тех, что медлят, не жду; за ушедшим вперед не гонюсь я.

141

К Флору

Юлий Флор, в каких ныне круга земного пределах

Августа пасынок Клавдий при войске? Узнать я хотел бы:

Край ли Фракийский, где Гебр ледяными оковами связан,

Тот ли пролив, что быстро течет между башен соседних,

Тучные ль Азии долы, холмы ль в отдаленье вас держат?

Хочется знать, что за труд замышляет когорта ученых:

Кто же из вас описать деяния Августа взялся?

Кто же векам передаст все войны и все замиренья?

Что с нашим Титием? Он на устах скоро будет всех римлян;

10 Он, не бледнея, испил из источника Пиндара даже;

Он ручейков и озер, всем доступных, гнушаться дерзает.

Как он, здоров? Вспоминает ли нас? К латинским ли струнам

Тщится лады приспособить фиванские, Музы веленьем,

Или свирепо вопит, над искусством трагедии пыжась?

Чем занимается Цельс мой? Твердил и твердить ему буду —

Ищет пусть мыслей своих, избегает пусть трогать творенья

Те, что уже Аполлон Палатинский в хранилище принял:

Иначе, стаей слетясь, когда-нибудь птицы обратно

Истребуют перья свои, и вызовет смех лишь ворона,

20 Краденых красок лишась. А что же ты сам замышляешь?

Где, легкокрылый, ты мед с цветов собираешь? Не малый

Дар у тебя, не лишен обработки, без грубости пошлой;

Станешь ли ты изощрять свой язык для защиты, готовить

В деле гражданском ответ или складывать милую песню:

Премию первую — плющ победителя — ты получаешь.

Если б ты мог пренебречь леченьем тоски и заботы,

Тотчас пошел бы туда, куда мудрость небес повела бы.

Вот что нам нужно, и вот куда мы должны устремляться,

Если отчизне хотим мы и сами себе быть полезны.

30 Кстати, ты мне напиши о Мунации; столько ль заботы

Ты уделяешь ему, сколько нужно, иль — сшитая плохо —

Дружба не может срастись и снова расходится? Все же

Кровь ли горячая вас иль незнание жизни толкает,

Словно коней без узды, — в каких бы местах вы ни жили,

Братский союз расторгать вам отнюдь не пристало, и знайте:

Телка обетная к дню возвращенья обоих пасется.

142

К Альбию Тибуллу

Альбий, сатир моих ты — судья беспристрастный. Не знаю,

Что мне сказать о твоих занятьях на вилле Педанской?

Пишешь ли то, что вещиц даже Кассия Пармского лучше,

Иль молчаливо среди благодатных лесов ты блуждаешь,

Мысли направив на то, что добрых и мудрых достойно?

Не был ты телом без чувств никогда: красоту тебе боги

Дали, богатство тебе и умение им наслаждаться.

Больше чего ж пожелать дорогому питомцу могла бы

Мамка, коль здраво судить он, высказывать чувства умеет,

10 Если и славой богат, и друзьями, и добрым здоровьем,

Если в довольстве живет и всегда кошелек его полон?

Меж упований, забот, между страхов кругом и волнений

Думай про каждый ты день, что сияет тебе он последним;

Радостью снидет тот час, которого чаять не будешь.

Хочешь смеяться — взгляни на меня: Эпикурова стада

Я поросенок; блестит моя шкура холеная жиром.