Лариса Печатнова - История Спарты (период архаики и классики)
В результате к власти в Афинах пришли изгнанные Клеоменом демократы во главе с Клисфеном (508/7 г., главные источники - Her. V, 66-73; VI, 131; Arist. Ath. pol. 20-22). Не желая мириться с таким развитием событий, спартанское правительство наконец решило предпринять более серьезные усилия, чтобы впредь избавить себя от опаснейшего с их точки зрения афинского варианта демократии. В 506 г. была подготовлена внушительная экспедиция, куда кроме лакедемонян вошли также союзные контингенты, а во главе были поставлены оба царя (Her. V, 74). Когда союзная армия достигла Элевсина, истинные намерения Клеомена, а значит и спартанских властей, стали известны, и все союзники по примеру коринфян покинули спартанцев.
Вряд ли можно думать, как это делают некоторые историки, что план сделать Исагора тираном Афин принадлежал лично Клеомену и о нем ничего не знали в Спарте[007_113]. Правда, Геродот говорит о том, что Демарат, второй царь, был в ссоре с Клеоменом, но никак не связывает это с целью экспедиции (V, 75). Впоследствии эфоры оправдали действия Клеомена, что, конечно, свидетельствует о том, что, по крайней мере, часть эфоров и геронтов была на его стороне и одобряла планы царя избавиться от демократии в Афинах любой ценой и с помощью любых методов, даже таких непопулярных, как внедрение корпоративной тирании. Спустя столетие Лисандр, опять же с согласия властей, будет помогать Тридцати тиранам в Афинах. Оба варианта типологически близки друг другу: речь в обоих случаях шла об установлении диктатуры аристократии над народом.
Подведем итог: из трех экспедиций в Афины между 511 и 506 гг. две оказались полностью неудачными и только одна закончилась изгнанием Гиппия. Однако следует обратить внимание на то, что успех спартанцев был отчасти случаен. Гиппий покинул Афины не в результате военного поражения, нанесенного ему спартанцами, а скорее в результате неудачного для тирана стечения обстоятельств (Her. V, 65, 2).
История с Исагором показывает, что Спарта была готова насаждать любые, самые крайние формы олигархии, даже в виде корпоративной тирании, лишь бы гарантировать себе лояльность Афин и их вступление в Пелопоннесский союз. Сюда же нужно отнести и попытку вернуть Гиппия в Афины около 504 г. (Her. V, 90-93). Восстановление тирании в Афинах с благословения Спарты было бы по-своему парадоксальной для тираноборцев акцией. Подобное поведение Спарты разрушает миф о принципиальной спартанской оппозиции тирании и показывает, что конкретные интересы Спарты иногда брали верх над провозглашенными ранее принципами.
Как мы показали выше, тирания в Сикионе и Афинах пала благодаря военным усилиям Спарты. Хронологически подобные два эпизода отстоят друг от друга приблизительно на 40-50 лет. Это указывает на то, что, по крайней мере, два поколения спартанских лидеров были проникнуты духом тираноборства: эфор Хилон и царь Анаксандрид избавили Сикион от тирана Эсхина в 50-х гг. VI в. (вероятно, Эсхин был самым первым тираном, которого изгнал Хилон), а царь Клеомен изгнал Гиппия из Афин в 510 г.
Рассмотрим случаи падения тираний, обеспеченные источниками помимо списка Плутарха (Mor. 859 d) и папирусного отрывка (Pap. Rylands 18 = FgrHist 105 F 1). Придерживаясь хронологического порядка, начнем с Коринфа и Амбракии.
Плутарх в своем списке объединяет Коринф и его колонию Амбракию, говоря, что спартанцы изгнали оттуда Кипселидов. Из других источников известно, что Коринф был освобожден от последнего из Кипселидов - Кипсела II, он же Псамметих, в 584/3 г., а Амбракия - от Архина, также одного из Кипселидов, около 560 г. (Arist. Ath. Pol. 17, 4).
Конечно, заключение или, скорее, возобновление союза между Спартой и Коринфом могло состояться только после падения тирании Кипселидов. Но могла ли Спарта так рано - в 583 г., в разгар своей войны с Тегеей, - совершить военный рейд в Коринф для изгнания Псамметиха, как об этом свидетельствует Плутарх. Ведь все остальные источники единодушны в том, что падение тирании в Коринфе произошло в результате внутренней борьбы, без какого-либо внешнего вмешательства (Nic. Dam. FgrHist 90 F 60, 7-8)[007_114].
Ряд специалистов как по истории Спарты, так и по истории греческой тирании полагает, что утверждение Плутарха, будто Спарта положила конец тирании Кипселидов в Коринфе, некорректно. Спарта, с их точки зрения, в этом не принимала непосредственного участия[007_115]. Они указывают, в частности, на то, что Аристотель в "Политике" писал о конце Кипселидов, но ничего не сказал о спартанской интервенции в Коринф (V, 9, 22, 1315 b 26)[007_116].
Приведем в качестве образца рассуждений о невозможности участия Спарты в изгнании Кипселидов мнение Дж. Хаксли. Вот что он пишет по этому поводу: "Упомянутое в списке Плутарха изгнание Кипселидов из Коринфа не может быть верным: самый вероятный год для конца коринфской тирании - 583 г., т. е., по крайней мере, за три декады до Хилона, который был первым спартанцем, известным своими военными акциями против тиранов. Упоминание Коринфа в списке, таким образом, ошибка Плутарха, его копиистов или его источника"[007_117].
Дж. Хаксли предлагает свое объяснение данной ошибки Плутарха. По его мнению, Плутарх перепутал Коринф с городком Керинфом на Северной Эвбее, куда, как он думает, в середине VI в. вторглись спартанцы и низвергли правящих там тиранов из семьи Кипселидов[007_118]. Это - остроумная, но слишком вольная интерпретация следующего четверостишия Феогнида:
Горе мне, я бессилен. Керинфа нет уже больше,Вместо лелантских лоз черный простерся пустырь.Изгнаны лучшие люди, у власти стоят негодяи.Пусть бы Зевс погубил род Кипселидов совсем(891-894 Bergk / Пер. С. Апта).
Если бы Спарта действительно освободила Коринф от тирании, то можно было бы ожидать, что уже в 80-е гг. VI в. возобновится их тесное сотрудничество, в том числе и в военной сфере. Но в предании не сохранилось каких-либо данных о том, что Коринф в этот период участвовал в военных предприятиях Спарты. В частности, нет свидетельств о помощи Коринфа Спарте во время ее длительной борьбы с Аркадией в 90-70 гг. VI в. Первым из их совместных акций оказался поход на Самос в 524 г. Отсюда делается вывод, что союз, скорее всего, был возобновлен не ранее середины VI в.[007_119]
Те исследователи, которые признают список Плутарха аутентичным, естественно, вынуждены отвергать предание, согласно которому освобождение Коринфа от тирании произошло без какого-либо внешнего толчка. Так, например, Н. Хэммонд верит в военное вмешательство Спарты. Сильное влияние Спарты он усматривает главным образом в том, что Коринф после освобождения стал пользоваться спартанской политической терминологией. Его главный аргумент - ссылка на Пиндара, который говорит об установлении в Коринфе евномии, или благозакония (Ol. 13, 6 - "Здесь обитает благозаконность")[007_120].
Однако ссылку на Пиндара вряд ли можно считать корректной. В своем творчестве Пиндар старался не проявлять каких-либо определенных политических симпатий или антипатий[007_121]. Нельзя Пиндара причислить и к принципиальным противникам тирании: он без всякого смущения прославлял тиранов Гиерона Сиракузского и Ферона Акрагантского. Но ближе всего ему, конечно, были традиции военно-аристократического единства. Поэтому для Пиндара и в Коринфе, и в Спарте равно царила евномия. Так что никаких далеко идущих выводов о каком-либо влиянии Спарты на Коринф только на основании одной строки Пиндара мы бы делать не стали.
Как нам кажется, никакого вооруженного вмешательства Спарты во внутренние дела Коринфа вообще не было. Последний тиран Коринфа Псамметих, как об этом свидетельствует традиция (Nic. Dam. FgrHist 90 F 60, 8), был низложен, скорее всего, собственными гражданами, а отнюдь не спартанцами. Однако полностью отвергать список Плутарха все же не стоит. Спартанцы вполне могли оказать помощь тем, кто готовил выступление народа против Псамметиха. Ведь ядро заговорщиков, как правило, состоит из наиболее активной части общества, недовольной своим настоящим положением. В прошлом сильный и влиятельный клан Бакхиадов вряд ли остался в стороне от антитиранического движения в своем родном городе. Если вспомнить, что Спарта приняла у себя изгнанных из Коринфа в середине VII в. Бакхиадов, то можно думать, что и позже она готова была оказывать им всяческое содействие. Но какого рода было это содействие, остается только гадать. Во всяком случае, прямой спартанской интервенции, по-видимому, не было.
Обратимся теперь к Амбракии. Коринфские тираны, следуя традиции их предшественников Бакхиадов, основали несколько колоний, посылая туда в качестве ойкистов представителей своей семьи. Среди этих колоний, тесно связанных с Коринфом, была и Амбракия, основанная около 650 г. (Strab. X, 2, 8, p. 452). Там правили потомки Кипсела, первого тирана Коринфа. Плутарх в своем списке объединяет Коринф и Амбракию, говоря, что спартанцы изгнали оттуда Кипселидов. Но есть два свидетельства Аристотеля, которые рисуют совершенно иную картину избавления Амбракии от тирании. Причем в отличие от списка Плутарха они достаточно информативны. Вот первое из них: "То же самое произошло в Амбракии, где простой народ, соединившись с заговорщиками, изгнал тирана Периандра, а государственную власть забрал в свои руки" (Pol. V, 3, 6, 1304 a). Во втором отрывке Аристотель сообщает о непосредственном поводе к восстанию: "Против Периандра, тирана в Амбракии, составлен был заговор из-за того, что он во время пирушки со своим любовником спросил его, забеременел ли он уже от него" (Pol. V, 8, 9, 1311 a). Как видно из данных отрывков, в них нет и намека на участие Спарты в изгнании Периандра.
