Квинт Флакк - Сочинения

200 «Что за вопрос?» — «Но безумный Аякс перерезал лишь стадо, —

Много ли в этом вреда? Ни жену он не тронул, ни сына:

Только Атридам, Атридам одним грозил он расправой —

Тевкру не сделал он зла, не коснулся он даже Улисса».

«Я же, чтоб ветер попутный судам от враждебного брега

Боги послали, хотел смягчить их той жертвенной кровью».

«Чьею? Своею, безумный?» — «Своей, но совсем не безумный!»

«Всякий безумным слывет, которому ум затмевает

Призраков ложных игра, взметаемых пагубной страстью,

Гнев ли причиной тому или попросту глупость людская.

210 Пусть был безумен Аякс, поражающий агнцев невинных;

Но неужели ты сам разумен и чист от порока,

Если спокойно творишь преступления почестей ради?

Если б кто вздумал носить на покойных носилках овечку,

Шить ей, как дочери, платье, дарить ожерелья, служанок,

Куколкой, девочкой ласково звать и готовить для брака,

Верно бы, претор ему запретил управленье именьем

И передал бы его хозяйство родным под опеку.

Ну, а если кто дочь настоящую вместо овечки

В жертву приносит богам, — ужели он в здравом рассудке?

220 Всюду, где глупость — там и безумие; где преступленье —

Там и припадок; а там, где погоня за хрупкою славой, —

Там помраченье ума, как от грохота ярой Беллоны!»

Ну, а теперь рассмотри невоздержность, и с ней — Номентана.

Здравый рассудок покажет, что мот есть тоже безумец.

Этот, как скоро талантов до тысячи схватит в наследство,

Тотчас объявит всем рыболовам и всем, продающим

Овощи, птиц и душистые мази, всей рыночной черни,

Всем шутам, мясникам, завсегдатаям улицы Тускской,

Чтобы наутро пришли. Вот и утро — приходят толпою!

230 Сводник слово берет: «Все, что есть у нас, — все в твоей воле!

Лишь прикажи, хоть сегодня, хоть завтра, — получишь немедля!»

Слушай же, как благородно им юный богач отвечает:

«Ты из луканских снегов добываешь мне к ужину вепря:

Ты, невзирая на бурное море, ловишь мне рыбу;

Я не тружусь, а пользуюсь всем, недостойный! Возьми же

Десять тысяч себе, и столько же ты! А тебе я

Втрое даю за жену: хоть в полночь позову, прибегает!»

Сын Эзопа жемчужину, бывшую в ухе Метеллы,

В уксусе крепком велел распустить, чтобы, выпивши, разом

240 В нем проглотить миллион; но разумней ли это, чем если б

Он ее в быструю реку швырнул или в сточную яму?

Квинта же Аррия дети, друг друга достойные братцы,

Два близнеца по распутству, имели привычку на завтрак

Каждый день из одних соловьев заказывать блюдо.

Это — безумье иль нет? Чем отметить их: мелом иль углем?

Если старик забавляется детской игрой в чет и нечет,

Или на палочке ездит верхом, или домики строит,

Или мышей запрягает в колясочку — он сумасшедший!

Ну, а если рассудок докажет тебе, что влюбленный

250 Больше ребенок, чем он? Что возиться в песке, как трехлетний,

Что в ногах у красавицы выть — не одно ли и то же?..

Можешь ли ты, например, поступить Полемону подобно?

Бросишь ли признаки страсти, все эти запястья, повязки,

Эти венки, как бросил их он, вином упоенный,

Только услышав случайно философа слово, который

В школе своей натощак проповедовал юношам мудрость!

Дай раздраженному мальчику яблоко: он не захочет.

«На, мой голубчик, возьми!» Не берет! Не давай: он попросит!

Как и влюбленный, выгнанный вон, перед дверью любезной

260 Он рассуждает: войти или нет? А тотчас вошел бы,

Если б она не звала: «Сама позвала; не войти ли?

Или нейти и разом конец положить всем мученьям?

Выгнала, что же и звать! Не пойду, хоть она б умоляла!»

Столь же разумный слуга между тем говорит: «Господин мой

То, в чем ни меры, ни смысла, — никак под законы рассудка

Нам подвести невозможно. В любви ведь это и худо:

В ней то война, то последует мир. Но кто захотел бы

Сделать то постоянным, что переменно, как ветер

Или как случай, — это все то же, как если б он вздумал

270 Жить как безумный, и вместе по точным законам рассудка!»

Как? Когда ты гадаешь и зернышки яблок бросаешь,

Чтобы попасть в потолок, неужели ты в здравом рассудке?..

Как? Когда ты, беззубый, лепечешь любовные речи, —

То умнее ль ребенка, который домики строит?

Вспомни и кровь и железо, которыми тушат сей пламень;

Вспомни Мария: он, заколовши несчастную Геллу,

Бросился сам со скалы и погиб; не безумец ли был он?

Если же это безумие ты назовешь преступленьем,

В сущности будет все то же, различие только в названье!

280 Вольноотпущенник некий, не евши, но вымывши руки,

До свету бегал по всем перекресткам, где только есть храмы,

Громко крича: «Избавьте, о боги, меня вы от смерти!

Только меня одного! Всемогущие, это легко вам!»

Всем он здоров был, и слухом и зрением; но за рассудок,

Впрямь, при продаже его, господин бы не мог поручиться!

Эту всю сволочь Хрисипп в собратьях Менения числит.

«О Юпитер, от коего все: и болезнь и здоровье! —

Молится мать, у которой ребенок пять месяцев болен, —

Если его исцелишь от горячки, то завтра же утром,

290 Так как наутро свершаем мы пост в честь тебя, всемогущий,

В Тибр я его окуну!» Что ж? Если бы лекарь иль случай

Вдруг и избавил его от болезни, то глупая матерь

Мигом холодной водой лихорадку б ему возвратила!

Что тут причиной безумства? Причиной одно: суеверье!

Так-то, Стертиний, мой друг, осьмой меж семью мудрецами,

Дал мне оружье, дабы отныне никто не остался

Без наказанья, задевши меня! Кто мне скажет: «Безумец!» —

Тотчас ему я в ответ: «Оглянись, на себя посмотри-ка!»

Гораций

Стоик! Да будешь ты, после банкротства, гораздо дороже

300 Новый товар продавать! Но коль много родов есть безумства,

То какое ж мое? А по мне — я здоров, да и все тут!

Дамасипп

Но неужели Агава, что в голову сына воткнула,

Будто в звериную, тирс, почитала себя сумасшедшей?

Гораций

Да, как видно, ты прав. Сознаюсь откровенно: глупец я!

Даже безумец, пускай! Но все-таки молви: какой же

Я страдаю болезнью души?..

Дамасипп

Во-первых, ты строишь!

То есть ты подражаешь людям высоким, а сам ты

От головы и до пят не выше двух футов! Подумай:

Ты, улыбаясь, глядишь, как Турбон, лихой не по росту,

310 Мчится в доспехах на бой; но и ты ведь насмешки достоин,

Ежели ты намерен во всем подражать Меценату!

Где уж тебе, столь несходному с ним, в чем-нибудь состязаться?

Как-то теленок ногой растоптал лягушат, и один лишь

Спасся и в сильном испуге рассказывать матери начал,

Что за огромный их зверь растоптал. «Огромный? — спросила

Мать, надувая живот. — Такого, наверное, роста?»

«Нет, — говорит лягушонок в ответ, — раза в два был он больше».

«Что же, такой?» — мать спросила, надувшись еще. — «Нет, хоть лопни,

Все же не будешь с него!» Не твое ли подобие это?..

320 А стихотворство? Оно ведь — как масло в огонь сумасбродства!

Станешь ли ты уверять, что поэты — разумные люди?

Нрав твой горячий… о нем уж молчу…

Гораций

Перестань!..

Дамасипп

Об издержках

Сверх состояния…

Гораций

Вспомни себя, Дамасипп!

Дамасипп

Я ни слова ни про безумную страсть к девчонкам, ни к мальчикам дружбу!

Гораций

О, пощади же ты, больший безумец, меньшого безумца!

134

Гораций

Катий! Откуда? Куда?

Катий

Мне не время теперь! Занимаюсь

Новым учением, выше всего, чему ни учили

Сам Пифагор, и ученый Платон, и Анитова жертва!

Гораций

Я виноват, что тебе помешал так некстати и прервал

Нить размышлений твоих; извини же меня, мой добрейший!

Если и выйдет из памяти что у тебя, ты воротишь!

От природы ль она, от искусства ль, но чудная память!

Катий

Да! Я о том и старался, чтоб все удержать в ней подробно.

Это претонкие вещи! И тонко предложены были!

Гораций

10 Кто же наставник твой был? Наш римлянин иль чужеземец?

Катий

Я науку тебе сообщу, но учителя скрою!

Продолговатые яйца — запомни! — вкуснее округлых:

В них и белее белок, и крепче желток, потому что

Скрыт в нем зародыш мужеска пола. За званым обедом

Их подавай. Капуста, растущая в поле, вкуснее,

Чем подгородная, эту излишней поливкою портят.

Если к тебе неожиданно гость вдруг явился на ужин,

То, чтобы курица мягче была и нежнее, живую

Надо ее окунуть в молодое фалернское прежде.

20 Лучший гриб — луговой; а другим доверять ненадежно.