Тит Кар - О природе вещей

Ну, а теперь я скажу, каким образом трогает ноздри запах.

Во-первых, вещей несомненно есть много, откуда

Запахов разных поток, изливаясь, течёт и струится;

Надо считать, что они, растекаясь, разносятся всюду.

Но для различных существ приятен и запах различный

Вследствие разности форм. Из-за этого, в воздухе рея,

Издали даже пчела привлекается запахом мёда,

680 Коршунов — падаль манит, по следам же копыт раздвоённых

Чуют собаки, куда побежать за укрывшимся зверем;

Издали слышит уже хорошо человеческий запах

Римских хранитель твердынь112 и спаситель их — гусь белоснежный.

Нюх, таким образом, дан различный различным созданьям

И, приводя их к еде, заставляет от смрадного яда

Прочь убегать, и зверей охраняет он этим породы.

Самые запахи все, щекотать нам способные ноздри,

Могут то дальше идти, то на ближнее лишь расстоянье.

Но никогда ни один не проходит столь длинной дороги,

690 Как голоса или звук, доносящийся к нам издалёка,

Не говоря уж о том, что глаза поражает и зренье.

Медленно запах идёт и, блуждая, в пути погибает,

Мало-помалу легко расходясь в дуновении ветра,

Так как, во-первых, с трудом покидает он недра предметов,

Ибо, всегда из глубин вытекая, является запах,

Как это видно во всём, что разбито и пахнет сильнее,

Так же как то, что растёрто, и то, что разрушило пламя.

Надо заметить затем, что начала у запаха больше,

Нежели звука тела, ибо запах сквозь стену из камня

700 He в состояньи пройти, голоса же и звуки проходят.

Вот почему не легко нам бывает заметить, как видишь,

В месте каком расположен предмет, от которого пахнет.

Запаха стынет толчок от того, что он в воздухе медлит,

И не доходят до чувств горячими вестники вещи.

Часто поэтому псы блуждают, следы потерявши.

Впрочем, не запахи лишь или вкусы имеют такие

Свойства, как я указал, но и вид и окраска предметов

Не одинаково всем подходящи всегда и приятны:

Могут иные из них быть резче для зренья иного.

710 Мало того: петуха, привыкшего крыльями хлопать

Ночью и громко кричать, призывая зарю на рассвете,

Ярые львы выносить совершенно не в силах и тотчас,

Только завидят его где-нибудь, обращаются в бегство.113

Ясно, конечно, для нас, почему это так происходит:

Некие есть семена, что, от тел петухов отлетая,

Львам попадают в глаза и сверлят им зрачки, причиняя

Острую боль, и для них, хоть и лютых, она нестерпима.

Зренье же наше ничуть от подобных семян не страдает

Иль оттого, что нельзя им проникнуть в глаза, иль, проникнув,

720 Могут свободно уйти и задержкой своей никакого

Глазу страданья они нигде причинить не способны.

Ну а теперь ты узнай, чем движется дух, и откуда

То, что приходит на ум, приходит, ты выслушай вкратце.

Призраки разных вещей, говорю я, во-первых, витают

Многоразличным путём, разлетаясь во всех направленьях

Тонкие; так же легко они в воздухе, встретясь друг с другом,

Сходятся вместе, как нить паутины иль золота блестки.

Дело ведь в том, что их ткань по строенью значительно тоньше

Образов, бьющих в глаза и у нас вызывающих зренье,

730 Ибо, нам в тело они проникая чрез поры, тревожат

Тонкую сущность души и приводят в движение чувство.

Так появляются нам и Кентавры и всякие Скиллы,

С Кербером схожие псы, и воочию призраки видны

Тех, кого смерть унесла и чьи кости землёю объяты:

Всякого вида везде и повсюду ведь призраки мчатся,

Частью сами собой возникая в пространстве воздушном,

Частью от разных вещей отделяясь и прочь отлетая

И получаясь из образов их, сочетавшихся вместе.

Ведь не живым существом порождается образ Кентавра,

740 Ибо созданий таких никогда не бывало, конечно;

Но, коли образ коня с человеческим как-то сойдётся,

Сцепятся тотчас они, как об этом сказали мы раньше,

Вследствие лёгкости их и строения тонкого ткани.

Так же и прочее всё в этом роде всегда возникает.

Необычайно легко и с такой быстротой они мчатся,

Как указал я уже,114 что любые из образов лёгких

Сразу, ударом одним, сообщают движение духу.

Тонок ведь ум наш и сам по себе чрезвычайно подвижен.

Что это так, без труда из дальнейшего ты убедишься.

750 Если есть сходство меж тем, что мы видим умом и глазами,

То и причины того и другого должны быть подобны.

Раз уже я указал, что льва, предположим, я вижу

С помощью призраков, мне в глазах возбуждающих зренье,

Можно понять, что и ум приходит в движение так же,

С помощью призраков льва, да и прочее всё различая,

Как и глаза, но ещё он и более тонкое видит.

И не иначе наш дух, когда сном распростёрты все члены,

Бодрствует, как потому, что его в это время тревожат

Призраки те же, что ум, когда бодрствуем мы, возбуждают.

760 Ярки настолько они, что, нам кажется, въяве мы видим

Тех, чьею жизнью давно уже смерть и земля овладели.

Из-за того это всё допускает природа свершаться,

Что в нашем теле тогда все чувства объяты покоем

И не способны к тому, чтобы истиной ложь опровергнуть,

В изнеможении сна к тому же и память слабеет,

В спор не вступая с умом, что добычей могилы и смерти

Стали давно уже те, кто живыми во сне ему снятся.

Не мудрено, наконец, что двигаться призраки могут,

Мерно руками махать да и прочие делать движенья,

770 Как это часто во сне, нам кажется, делает образ.

Что же? Лишь первый исчез, как сейчас же в ином положенья

Новый родится за ним, а нам кажется, — двинулся первый.

Скорость, с которой идёт эта смена, конечно, огромна:

Столь велика быстрота и столько есть образов всяких,

Столь необъятен запас частичек в любое мгновенье,

Что ощутимо для нас, и хватить его полностью может.

Много вопросов ещё остаётся и многое надо

Выяснить, ежели мы к очевидности полной стремимся.

Первый вопрос: почему не успело возникнуть желанье,

780 Как уж немедленно ум начинает об этом же думать?

Призраки все не следят ли за нашею волей и, только

Стоит лишь нам захотеть, не является ль тут же и образ.

Море ль на сердце у нас, иль земля, или самое небо?

Сходбищ народных, пиров, торжественных шествий, сражений

Не порождает ли нам по единому слову природа,

Да и к тому же, когда у людей, находящихся вместе,

Дух помышляет совсем о несхожих и разных предметах?

Что же ещё нам сказать, когда видим во сне мы, как мерно

Призраки идут вперёд и гибкое двигают тело,

790 Гибкое, ибо легко, изгибаясь, их вертятся руки,

И пред глазами у нас они вторят движеньям ногами?

Призраки, видно, сильны в искусстве и очень толковы,

Если, витая в ночи, они тешиться играми могут?

Или верней объяснить это тем, что в едином мгновеньи,

Нам ощутимом, скажу: во мгновении, нужном для звука,115

Много мгновений лежит, о которых мы разумом знаем,

И потому-то всегда, в любое мгновенье, любые

Призраки в месте любом в наличности и наготове?

Столь велика быстрота и столько есть образов всяких,

800 Только лишь первый исчез, как сейчас же в ином положеньи

Новый родится за ним, а нам кажется, — двинулся первый,

В силу же тонкости их, отчётливо видимы духу

Только лишь те, на каких он вниманье своё остановит;

Мимо другие пройдут, к восприятью каких не готов он.

Приспособляется он и надеется в будущем видеть

Всё, что случится с любым явленьем: успех обеспечен.

Не замечаешь ли ты, что и глаз наш всегда напряжённо

809 Приспособляется сам к рассмотрению тонких предметов,

810 И невозможно для нас их отчётливо видеть иначе?

Даже коль дело идёт о вещах очевидных, ты знаешь,

Что без внимания к ним постоянно нам кажется, будто

Каждый предмет удален на большое от нас расстоянье;

Что же мудрёного в том, что и дух упускает из виду

Всё, исключая лишь то, чему сам он всецело отдался?

И, наконец, от примет небольших мы приходим к огромным

Выводам, сами себя в западню вовлекая обмана.

Также бывает порой, что иным, не похожим на первый,

Образ заменится вдруг, и, что женщиной раньше казалось,

820 Может у нас на глазах оказаться нежданно мужчиной,

Или сменяются тут друг за другом и лица и возраст.

826 Сон и забвение нам помогают тому не дивиться.

822 Здесь существует ещё коренное одно заблужденье,

822а Как я уверен; и мы всеми силами будем стремиться,

Чтоб избегал ты его и берёгся от грубой ошибки,