Франсиско Суарес - Франсиско Суарес о речи ангелов
67. Вызывает сомнение, может ли указанная речь осуществляться чисто ментально. – Ответ томистов. – По мнению автора, ответ не лишен смысла. – Особо трудный вопрос состоит в том, способен ли человек говорить к ангелу чисто ментально – посредством интеллекта и воли, помимо какого-либо чувственного обозначения. На него, по мнению томистов, согласно которым такая речь осуществляется через одно лишь внешнее распоряжение со стороны воли, следует в целом ответить утвердительно, и, соответственно, именно так они, судя по всему, и считают. В самом деле, человек вполне может желать, чтобы ангелу стали известны его мысль или чувство. И ангел, со своей стороны, не желает ничего другого, ибо, как предполагается, он обладает врожденными species таких актов и достаточным светом, чтобы через подобную речь интуитивно усматривать, на том же основании, сами человеческие акты. Единственное, чего ему недостает, – это подлинного возбуждения, но оно будет чисто объективным (как говорят сами томисты), и потому между человеком и ангелом, по моему мнению, не будет несоответствия, как я вскоре покажу. И, стало быть, в такой позиции остается только одно затруднение – относительно принятого допущения, согласно которому что ангел обладает врожденными species, позволяющими усматривать акты человеческого сердца, однако в их применении зависит от воли самого человека. Объяснить это убедительно можно лишь ссылкой на божественное провидение или на некое препятствие. Если же предполагать, как предполагаем мы, что ангел не имеет такой species, то вполне можно было бы сказать, что люди способны ментально говорить к ангелу, сообщая ему species нашего акта, которой он не обладал. И в этом нет ничего нового: все теологи, которые учат, что ангелы принимают species от вещей, тем более легко согласятся с тем, что они способны принимать их от наших актуально существующих актов – во всяком случае, если мы того пожелаем. Ведь, согласно этими учителям, таким способом species принимаются при участии объектов как производящих причин – целостных или частичных. Если Скот и другие приписывают такую производящую причинность даже материальным предметам, что удивительного в том, чтобы приписывать ее спиритуальным актам нашей души? Следовательно, хотя эта производящая причинность не может быть успешно доказана, я не вижу оснований к тому, чтобы называть ее невероятной или убедительно показать ее невозможность.
68. Более вероятен отрицательный ответ. – Ответ на довод из § 64. – Довод от отделенной души не решает вопроса; см., однако, посмертно изданный трактат «О душе», дисп. 14, вопр 6, § 9. – Тем не менее, добавлю: мне кажется более вероятным, что сопряженная с телом душа не способна напечатлевать в ангеле собственную species своего внутреннего акта. В самом деле, такое действие чисто духовно, а душа, сопряженная с телом, не может выполнять чисто духовного действия без участия некоторого подобия материальной вещи: ведь именно поэтому она не способна мыслить без обращения к фантазмам. Что же касается довода от отделенной души, на него, прежде всего, ответим: сомнительно, чтобы отделенная душа могла так же совершенно беседовать с ангелами, как они сами беседуют между собой, ибо она принадлежит к низшему порядку, обсуждение чего мы откладываем до трактата третьего, посвященного душе, его последней книге. Теперь же скажем, что отделенная душа может говорить с ангелами, являя им свои извлекаемые в этом состоянии акты через сообщение ангелам собственных species этих актов, однако отрицаем, что так же обстоит дело с душой, сопряженной с телом. Этому можно было бы привести достаточное основание: ведь такая сопряженность с телом не позволяет душе производить species вне сопряженности с телом, что нам ясно из опыта некоторых актов, хотя, возможно, этому не найти априорного обоснования – разве что в том, что способ действия определяется способом существования. И этого достаточно для наших целей. Мы можем, однако, объяснить причину подробнее. Ведь эта species должна напечатлеваться, как актуально умопостигаемым объектом, тем самым актом, который являет себя в речи. Но если объект отделенной души актуально умопостигаем, то объект души, сопряженной с телом, хотя и нематериален и с этой стороны кажется актуально умопостигаемым, однако некоторым образом умопостигаем только в потенции, а потому не способен воздействовать на дух и напечатлеть в нем свою чисто духовную species. Ибо как сопряженная с телом душа способна мыслить только сообразно материальным вещам, по словам св. Фомы, вопр. О душе, арт. 18, так и ее акт по природе способен производить только соразмерную себе species, точно так же сохраняющую некоторую сообразность материальному. Это можно видеть на примере species, которую акт нашего интеллекта оставляет в нашей памяти: она всегда представляет акт в некоторой соотнесенности с материальным, подобно тому, как тот акт, от коего она произошла, актуально репрезентировал (свой объект). Но такая species не соразмерна ангелам, да и сопряженная с телом душа не имеет актов, в коих могла бы произвести лучшие species; а потому она не способна продуцировать в ангелах интенциональные формы своих актов. Напротив, отделенная душа будет иметь духовный способ действия и поэтому сможет производить акты, более благородные по бытию или хотя бы по модусу, и через них сумеет говорить с ангелами более возвышенным способом – если можно так выразиться, лицом к лицу. Исходя из этого, соответственно, следует утверждать, что мы в земной жизни не в силах внутренне возбуждать ангелов, чтобы они слышали нашу речь, как и они не в силах по природе усматривать наши акты, даже если бы мы этого захотели. В самом деле, то и другое следует из того принципа, что мы не можем напечатлевать в них species. И в этом нет ничего несообразного, так как по природе люди не принадлежат к сообществу, или республике, ангелов. Я говорю: «по природе», потому что по благодати они принадлежат к одному мистическому телу, и поэтому весьма правдоподобно, что Бог даровал святым ангелам species, через которые они познают наши акты при разговоре с нами, только усматривают эти акты в слове. Злым же ангелам, полностью отсеченным от этого тела, нет необходимости давать species, и потому они вообще не способны видеть наши акты.
69. На вторую часть затруднения из § 64. – Первый тезис. – Второй. – Третий. – Что касается второй части затруднения – относительно речи ангелов к людям, то, во-первых, нельзя отрицать, что ангелы могут говорить с людьми, либо подражая человеческой речи, что они делают в воспринятых телах, либо образуя в воздухе чувственные звучания, либо изнутри возбуждая фантазмы, и таким образом либо соблазняют людей совершать зло, либо просвещают и помогают совершать добро… Во-вторых, признается, что ангел может говорить к отделенной душе ангельским способом, напечатлевая в ней species собственных актов, из чего здесь исходим и мы… В-третьих, однако, мы утверждаем, что ангел не может обращаться к человеку, то есть к душе, сопряженной с телом, с чисто духовной речью, то есть напечатлевая в нас species собственных актов в их собственной репрезентативности. Объясняется это тем, что душа, сопряженная с телом, не способна к такому познанию и способу познания, а потому не способна и воспринять его начало.
70. Четвертый тезис, коим разъясняется третий. – А для разъяснения этого добавим, в-четвертых, что даже если бы мы вообразили, что такая species, свойственная духовной вещи, напечатлевается в сопряженной с телом душе, или предположили бы, что она влагается Богом, душа в нынешнем состоянии, тем не менее, не смогла бы воспользоваться ею исключительно при помощи природных сил, ибо такая species превосходит природный способ постижения, присущий душе в нынешнем состоянии. Вот почему, хотя душа Христа могла постигать посредством вложенных species как таковых, не обращаясь к фантазмам, эта способность не была чисто природной, но сопровождалась помощью и содействием, превосходящими природу… Даже если бы, допустив невозможное, мы предположили бы, что ангел напечатлевает species своего акта в интеллекте, сопряженном с телом, она была бы излишней и бесполезной, так как сопряженная с телом душа не сумела бы по природе воспользоваться этой species, и напечатлевший ее ангел не смог бы помочь ей ее использовать.
71. Дополнительно подтверждается тот же третий тезис. – Наконец, последнее подтверждение уже сказанного – что сопряженная с телом душа в ее нынешнем состоянии по природе не способна к таким интенциональным формам. Апостериорно это доказывается тем, что, если бы воплощенная душа была по природе способна принимать репрезентирующие species без всякого обращения к фантазмам, и они однажды были бы ей даны, она могла бы по природе пользоваться ими. Конечно, Творец и Вседержитель не отказал бы сопряженной с телом душе обладать такими species всегда и по любому случаю, и для любых вещей, ибо Творцу природы подобает наполнять природную вмещающую способность, тем более когда этому способствует природное стремление, а другие, низшие, деятели и принятые от них species ее не наполняют. Однако Бог никаких таких species не напечатлевает, и (добавлю для разъяснения), если рассматривать его исключительно как Творца природы, не может их напечатлевать. Следовательно, это знак того, что ни воплощенная душа не обладает такой природной вмещающей способностью, ни тем более ангел не способен по природе производить такие species в воплощенном интеллекте. Поэтому св. Фома в указанном вопр. «О душе», арт. 18, правильно говорит: «Естественная вмещающая способность воплощенной души предназначена к восприятию вещных форм от материальных вещей». И потому она соединена с телом для принятия таких species, и нет у нее большей естественной способности к постижению, нежели усовершаться этими формами, таким образом определенными. Вот почему, пока душа сопряжена с телом, она по видимости склоняется к низшему, чтобы принимать от него соответствующие species, а в отделенном состоянии она, видимо, стремится к высшему, чтобы принять от него воздействие умопостигаемых форм. Примерно так говорит св. Фома. Из всего этого с полной ясностью следует, что ангелы не могут напечатлеть собственные species своих актов в душе, сопряженной с телом: во-первых, потому, что они не способны производить никакого действия, превышающего природную вмещающую способность принимающего; во-вторых, потому, что все, что принимается, принимается по способу принимающего. И поэтому такая species должна была бы репрезентировать ангельский акт по способу некоей материальной вещи, но ангельский акт не способен произвести подобную species.
