Гомер - Илиада

разбиты, Гектор у их кораблей, Ахиллес помочь не хочет, чему же тут

радоваться? Тем не менее, по-моему, все-таки нужно переводить "радуйтесь".

Незнающий пусть из примечания узнает, что "радуйтесь" соответствует нашему

"здравствуйте". Но слишком для эллинского жизнеотношения характерно, что при

встречах они желали друг другу радости, и стирать в переводе эту черточку

нельзя. То же и с излюбленным у Гомера словом "philos - милый". "Милым

печалуясь сердцем", "утомились его милые ноги" и даже: "печалится мое милое

сердце". Собственно говоря, слово "philos" здесь значит просто "свой,

собственный". Однако в послегомеровское время слово в этом смысле уж не

употреблялось, а для гомеровского времени характерен именно этот оттенок:

свое сердце - милое сердце, как города - благозданные, тело - прекрасное,

колесница - искусно сделанная и т. д.

И вообще, мне кажется, можно держаться ближе к подлиннику гораздо чаще,

чем это делают прежние переводчики, как бы нам ни казались чуждыми и

необычными эпитеты и обороты Гомера. Он часто, например, употребляет

выражение "однокопытные кони", как будто бывают и двукопытные кони; "увидел

глазами"; боги делают герою легкими "ноги и руки над ними". Гомер иногда

употребляет прием, носящий название "hysteron - proteron" (более позднее -

более раннее). Герой, встав от сна, надевает плащ и хитон, хотя, конечно, он

надевает раньше хитон (рубашку), а потом уже плащ. Нимфа Калипсо надевает на

Одиссея новое платье и делает ему ванну. Конечно, ванну она делает раньше.

Когда мы читаем в каком-нибудь рассказе: "Иван Петрович подошел к

столу. Он был очень весел" - мы почитаем себя обязанными спросить - "Кто был

весел - стол?" Гомер очень часто употребляет слова "он", "она", "они", когда

по смыслу ясно, о ком идет речь, хотя желающий может задать вопрос, подобный

вопросу о столе. Я в этом случае считал возможным следовать Гомеру.

Однако итти в точности перевода до конца я не решился. Для Гомера,

например, седалищем всех душевных и умственных свойств человека является не

мозг, а сердце, еще точнее - грудобрюшная преграда (phrenes). Может быть,

это отсутствие нужной дерзости, но у меня не поднялась рука переводить:

"гнев охватил его грудобрюшную преграду" или: "я радуюсь всею своею

грудобрюшном преградою".

О транскрипция собственных имен. В общем, я старался передавать их в

соответствии с оригиналом, но имена, уже получившие у нас право гражданства

и ставшие для всех обычными, я оставил в прежней транскрипции: Ахиллес (а не

Ахиллей), Гекуба (а не Гекаба), Аякс (а не Аянт), Калхас (а не Калхант). Так

же в подготовляемом переводе "Одиссеи": Цирцея (а не Кирка), циклоп (а не

киклоп) и т. д.

То же с ударениями. Правильно было бы: Аполлон, Дионис, Приам, Менелай,

Парис и т. д. Я сохранил ударения, ставшие для нас уже обычными.

К ПОНИМАНИЮ СОБЫТИЙ, О КОТОРЫХ РАССКАЗЫВАЮТ "ИЛИАДА" И "ОДИССЕЯ"

У богов был свадебный пир: выдавали "сереброногую" богиню Фетиду, дочь

морского старца Нерея, за смертного человека Пелея, царившего над народом

мирмидонцев во Фтии, на севере Греции. Случай совершенно необычный. У богов

и богинь были нередки мимолетные любовные связи со смертными женщинами и

мужчинами. Но чтобы богиню выдавали замуж за смертного человека - этого не

бывало. Однако к тому были основательные причины. Фетидою увлекались сам

царь богов, громовержец Зевс, и его брат Посейдон, владыка морей.

Существовало предсказание, что сын, родившийся от Фетиды, будет много

сильнее своего отца. Греческие боги были далеко не всемогущи. Выше их стоял

темный, безличный рок, и его решений боги не имели возможности отменить.

Чтобы сделать для себя безопасным будущего сына Фетиды, они и выдали ее

замуж за смертного. Существо, только более сильное, чем смертный человек,

для богов не было опасно. А сильного бога у них были очень основательные

причины бояться. Зевс сам воцарился над миром, свергнув с помощью братьев и

сестер отца своего Крона и заключив его в подземный Тартар. Крон в свою

очередь воцарился, свергнув отца своего Урана, первоначального владыку мира.

На свадебный пир были приглашены все боги за исключением Эриды, богини

вражды и раздора. Причина понятна. Эрида обиделась. В середине пира вдруг

дверь открылась, и Эрида с порога покатила в пиршественный зал золотое

яблоко с надписью: "прекраснейшей". За яблоко возник жестокий спор между

тремя богинями: царицей Герой, женою Зевса, Палладой-Афиной, богинею

мудрости, и Афродитою, богинею любви и красоты. Каждая требовала яблоко

себе, как наиболее прекрасной. Поладить не смогли и обратились за решением

спора к красавцу-царевичу Парису, сыну троянского царя Приама. Он в это

время пас стада на Гаргаре, одной из вершин горы Иды близ Трои. Обе стороны

сразу повели дело начис тоту. Гера обещала Парису власть и богатство, Афина

- мудрость и славу, Афродита - любовь самой красивой в мире женщины. Парис

подобный способ решения спора нашел вполне естественным и стал взвешивать не

то, какая из богинь наиболее прекрасна, а то, какое из обещаний наиболее

заманчиво. И присудил яблоко Афродите.

На юге Греции, в знаменитой впоследствии Спарте, царствовал Менелай

Атрид (то есть, сын Атрея). Он был женат на Елене, дочери Леды. Отцом Елены

был сам царь богсв Зевс, явившийся к Леде в виде прекрасного лебедя. Эта-то

Елена, жена Менелая, и была прекраснейшею женщиною во всем мире. Парис

приехал в качестве гостя к Менелаю. Афродита зажгла Елену страстью к Парису,

и он увез Елену на своих кораблях вместе со всеми ее сокровищами к себе в

Трою. Троя (или Илион) была столицею богатой троянской страны, расположенной

на северо-западной оконечности Малоазиатского полуострова, при впадении

Геллеспонта (ныне Дарданельский пролив) в Эгейское море.

Похищение Парисом Елены повело, по греческим сказаниям, из которых

черпал Гомер, к продолжительной войне греческих народов с Троей,

окончившейся разрушением Трои. Троянская война не выдумка, она была

действительно, но вызвана она была, конечно, не похищением красивой женщины.

Причина войны греческих народов против Трои лежала в благоприятном торговом

положении Трои на путях из Европы в Азию, положении, сильно тормозившем

торговлю Греции. Это-то и побудило многочисленные мелкие государства Греции,

постоянно между собою враждовавшие, объединиться в общую армию и пойти

походом на Трою. Нападение же Греции в свою очередь побудило соседние с

Троей государства - Ликию, Фракию, Пафлогонию, Мисею и др. - присоединиться

союзниками к Трое и вместе с нею бороться с вторгшимся греческим войском.

Нужно кстати заметить, что в то время греки еще не назывались греками. Гомер

называет их ахейцами, данайцами или аргивянами.

Братом Менелая был Атрид Агамемнон, царь "многозлатных" Микен, самый

могущественный и богатый из всех ахейских царей. Он горячо откликнулся на

обиду, нанесенную Парисом его брату. Откликнулись и другие цари. После

долгих сборов ахейская армия собралась у порта Авлиды в количестве около ста

тысяч человек. Ополчением каждого царства командовал его царь, а

главнокомандующим был избран Агамемнон. Из других предводителей особенно

выдавались следующие: Диомед Тидид (сын Тидея), царь Аргоса, самый

привлекательный из всех ахейских герэев, великодушный, рыцарски благородный,

всегда бросающийся в самые опасные места, не боящийся вступать в бой даже с

богами; "Великий Аякс", сын Теламона, царя саламинского, огромный,

чудовищной силы. Брат его Тевкр был самым лучшим в войске стрелком из лука.

Был еще другой Аякс, сын Оилея, предводитель легковооруженных локров,

сражавшихся луками и пращами, быстрый на ноги. Часто оба Аякса сражались

рядом, плечом к плечу. Самым мудрым и опытным военным советником был старец

Нестор, царь песчанистого Пилоса. Сын его Антилох блистал среди молодежи

своею удалью. Со "стоградного" Крита привел восемьдесят кораблей с бойцами

могучий копьеборец Идоменей. В ахейском войске находился славный стрелок из

лука Фялоктет, друг Геракла (Геркулеса); умирая, Геракл подарил Филоктету

свой лук со смертоносными отравленными стрелами. Одним из самых выдающихся

среди вождей ахейского войска был "многохитрый" Одиссей, сын Лаэрта, царь

небольшого каменистого острова Итаки, к западу от греческого материка,

"стойкий в бедах", отважный воин и умный, находчивый вождь, способный на

самые хитрые выдумки.