Античная драма - "Софокл"

Сенека

Божественным потомством дом наполнит твой Дочь бога, украшенье рода Клавдиев, Юнона, ложе с братом разделившая.

Нерон

Нет, я не верю дочери развратницы, К тому ж и чужд я был всегда Октавии.

Сенека

Но разве можно верить иль не верить ей? Она юна, стыдливость в ней сильней любви.

Нерон

Я так же понапрасну долго думал сам, Хоть ненависть ко мне сквозила явная В угрюмом взгляде, нраве неприветливом. Мне отомстить велит обида жгучая. Супругу я нашел, меня достойную Красой и родом: отступить пред ней должны Все три богини, что на Иде спорили.

Сенека

Пусть будет мужу верность дорога в жене И нрав стыдливый; неподвластны времени И вечны те лишь блага, что живут в душе, А красоту уносит каждый день у нас.

Нерон

В одной соединила все достоинства Судьба — и мне решила подарить ее.

Сенека

Любовь твоя да сгинет — чтоб ты не был слеп.

Нерон

Любовь? Пред ней бессилен громовержец сам, Моря и царства Дита[319] — все подвластно ей, Тиран небес, на землю шлет богов она.

Сенека

Безжалостным крылатым богом сделало Любовь людское заблужденье, дав ему Палящий факел, лук и стрелы меткие, Решив, что сын Венеры и Вулкана он. Но нет, любовь есть сила, жаром вкрадчивым Вползающая в душу. Юность — мать ее, Досуг, дары Фортуны, роскошь — пища ей; Когда ее лелеять перестанешь ты, Она, слабея, угасает в краткий срок.

Нерон

А я сужу иначе: без нее ни жизнь, Ни наслажденье невозможны. Гибели Не знает род людской, благодеянием Любви творя потомство. Учит кротости Зверей она. Так пусть же этот бог несет Мой брачный факел и отдаст Поппею мне.

Сенека

Нет, свадьбы этой римлян скорбь не выдержит, Святое не допустит благочестие.

Нерон

Что ж, сделать не могу я то, что можно всем?

Сенека

Все от людей великих ждут великих дел.

Нерон

Я испытать хочу: довольно ль сил моих, Чтоб в душах черни дерзкую приязнь сломить.

Сенека

Тебе пристало воли граждан слушаться.

Нерон

Плох тот властитель, над которым властна чернь.

Сенека

Ты не уступишь — вправе возроптать народ.

Нерон

Мольбами не добившись, вправе силой брать?

Сенека

«Нет» молвить трудно…

Нерон

Цезаря принудить — грех.

Сенека

Сам откажись.

Нерон

И побежденным будешь слыть.

Сенека

Что нам молва!

Нерон

Но многие ославлены.

Сенека

Кто выше всех, ей страшен.

Нерон

Все ж язвит его!

Сенека

С молвой ты сладишь. Лишь бы дух смягчили твои Заслуги тестя, юность, чистый нрав жены.

Нерон

Оставь! Не докучай мне! Наконец, дозволь Мне делать то, что порицает Сенека! И так исполнить просьбы римлян медлю я, Хоть понесла во чреве от меня залог Возлюбленная. Что ж обряд наш свадебный Назначить медлю я на дни ближайшие?

(Уходит.)

Сенека удаляется и другую сторону).

СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ

На пустой сцене появляется призрак Агриппины.

Призрак Агриппины

Сквозь твердь земную вышла я из Тартара, Стигийский факел сжав рукой кровавою: Пусть сына свадьбу озарит преступную С Поппеей — я же, мстительница скорбная, Мой факел в погребальный превращу костер. И среди теней то убийство мерзкое Я не забыла: маны неотмщенные Покоя не нашли. За все, что сделала Для сына я, — мне был корабль наградою, И за престол — крушенья ночь и горький стон. Хотела я оплакать гибель спутников И сына грех — но не дали мне времени Для слез: удвоил грех свой злодеяньем сын. Мечом убита, я сквозь раны гнусные Среди родных пенатов испустила дух, Из моря спасшись. В сердце сына ненависть Не угасила кровь моя: тиран теперь Желает имя матери и все мои Заслуги навсегда предать забвению: Он разрушает надписи и статуи По всей земле, которую — на горе мне — Под власть убийце отдала любовь моя. Супруг умерший тень мою преследует, У глаз моих преступных машет факелом, Грозит, корит судьбой своей и требует, Чтобы убийца сына выдан был ему. Оставь! Он твой: дай лишь отсрочку краткую. Эриния тирану уготовила Конец достойный: бич, и бегство жалкое, И казнь, перед которой птица Тития,[320] Тантала жажда, труд Сизифа горестный И даже Иксиона[321] колесо — ничто. Пускай он возведет дворец из мрамора[322] Под золотою кровлей, пусть порог хранят Когорты, пусть пришлет весь мир ограбленный Ему богатства, руку пусть кровавую Парфяне лобызают и несут дары, — Настанет день, когда с душой преступною Расстанется и горло под удар врага Подставит он — разбитый, нищий, брошенный. Увы, к чему был труд мой и мольбы мои? Куда тебя безумье приведет твое И рок, мой сын? Перед такими бедами Стихает гнев тобой убитой матери! О, если б, раньше, чем рожден ты мною был, Мне чрево растерзали звери дикие: И ты бы умер, неразлучный с матерью, Бесчувственный, злодейством не запятнанный, И в царстве мертвых никогда тревог не знал, И славных предков, и отца увидел бы, Которых обрекли мы на позор и скорбь, — И ты и я, что родила таким тебя! Так скройся в Тартар, мать, жена и мачеха. Всем близким лишь погибель приносившая!