О Египетских мистериях - Ямвлих Халкидский
Эти сновидения, столь многочисленные и столь различные, не похожи ни на какой человеческий сон, напротив, и сон, и смыкание глаз, и подобное обмороку состояние, и пребывание между сном и бодрствованием, постепенное пробуждение или полное бодрствование — все эти состояния божественны и подходящи для восприятия богов, их посылают сами боги, и такие сны отчасти предшествуют явлению богов.
Итак, устрани из божественных сновидений, среди которых важное место занимают вещие сны, само состояние сна в любых формах и неспособность воспринимать явления как наяву. Невозможно, в самом деле, чтобы очевидное присутствие богов не было доступным бодрствующему сознанию. Вернее, присутствие богов должно быть более ясным, более определенным, чем сознание, и дающим более совершенное понимание. Некоторые же, не зная этих признаков истинно вещих сновидений и размышляя о них обычным человеческим образом, редко получают возможность предвидеть будущее и потому, естественно, не понимают, как эти сновидения содержат истину. Мне кажется, именно это тревожит и тебя, ибо ты не знаешь их истинных признаков. Тебе следует принять это за основу истинного различения сновидений и следовать всему тому, что было сказано относительно предвидения во сне.
3. Есть такое мнение. Поскольку душа обладает двоякой жизнью: одной — вместе с телом, а другой — отдельно от всякого тела, — то во все остальное время, в бодрствовании, мы по большей части живем жизнью, общей с телом, и разве что иногда, в мышлении и рассуждении, чистотой наших мыслей мы совершенно отделяемся от него. А во время сна мы всецело освобождаемся от него как от неких связующих нас оков и живем обособленной от тела жизнью, которая есть познание. Вот тогда в нас пробуждается и действует согласно своей природе этот вид жизни — интеллектуальный или божественный — безразлично, одно и то же ли это или каждый есть то, что он есть. Итак, поскольку ум созерцает существующее, а душа охватывает в себе причины всего происходящего, то естественно, что согласно главной причине она предвидит будущие события в порядке, соответствующем их первопричинам. Она применяет еще более совершенные, чем этот, методы прорицания, объединяя с целым, от которого она была отделена, частицы жизни и умственной деятельности. Тогда она от целого наполняется всеобщим знанием, так что по большей части постигает своими мыслями то, что совершается в мире. Когда она в подобном отрешенном действии достигает единства с богами, то именно тогда воспринимает самое истинное множество мыслей, благодаря которым и совершает истинные прорицания, и отсюда она полагает самые истинные начала божественных сновидений. Но если душа соединится своим умственным и божественным началом с высшими родами, то тогда и видения ее будут чище, будь то относящиеся к богам, или к бестелесным в себе сущностям, или вообще к тому, что содействует истинному пониманию умопостигаемого. Если же она возводит слова существ из мира становления к их причинам — богам, то она приобретает от них силу и знание, сравнимые с теми, какие были, и теми, какие будут: душа созерцает во всякое время, исследует результаты того, что происходит во времени, она участвует в божественном порядке, в их провидении и подобающем результате, она лечит больные тела, устраивает к лучшему то, что происходит у людей нескладно и беспорядочно, и часто совершает открытия в искусствах, распределяет права и дает законные установления.
Так, в святилище Асклепия божественными сновидениями прекращаются болезни, а само врачебное искусство возникло из порядка ночных видений на основе священных сновидений. Все войско Александра, которое ночью должно было погибнуть, было спасено, когда Дионис явился во сне и указал избавление от жестоких бед[33]. Город Афутис, осажденный царем Лисандром, был спасен посланными Аммоном сновидениями, когда Лисандр быстро отвел оттуда свое войско и внезапно снял осаду[34]. Но зачем излагать это, приводя все эти примеры, когда то, что происходит изо дня в день, представляется более ясным, чем слова?
4. Итак, вот что достаточно сказать относительно божественных прорицаний во сне: что это такое, как они происходят и какую пользу приносят людям. Но ты утверждаешь, что многие стремятся к будущему также исступлением и божественной одержимостью, в бодрствовании, так что они действуют в согласии с чувством, но, с другой стороны, они уже не сознают самих себя или осознают не так, как прежде. Итак, я хочу также и по этому поводу описать признаки тех, кто на самом деле одержим богами. Если эти люди подчинили вдохновляющим их богам всю свою жизнь как средство или орудие, если они поменяли человеческую жизнь на божественную, если они живут своей частной жизнью согласно с богом, то они не поступают соответственно ощущению, не бодрствуют так, как те, у кого бодрствуют чувства, не обращаются сами к будущему и не совершают таких движений, какие совершают те, кто движим стремлением. Впрочем, они не сознают самих себя ни так, как прежде, ни как-либо иначе, и по вообще они не обращают собственное сознание на самих себя и не проявляют какого бы то ни было специального знания.
Вот главное доказательство: многие не обжигаются, когда подносят огонь, потому что огонь не прикасается к ним благодаря божественному вдохновению. Многие, даже обжигаясь, не противятся этому, поскольку в этот момент не живут жизнью живого существа. Одни, вонзая в себя вертела, не чувствуют этого, так же как и другие, которые бьют себя секирой по спине, а некоторые ничего не чувствуют, рассекая себе кинжалами руки. Их действия совсем не человеческие, ибо и непреодолимое становится преодолимым, если исходит от богов: они бросаются в огонь, и проходят огонь, и переходят реки, как жрица в Кастабалах[35]. Все это показывает, что исступленные не сознают самих себя и что они не живут ни человеческой жизнью, ни жизнью живого существа в ощущении или стремлении, но вместо этого получают иную, в большей степени божественную жизнь, которой воодушевляются и которой совершенно одержимы.
5. Итак, существует много видов божественной одержимости, и божественное вдохновение приходит в действие многими путями, поэтому имеется много его различных признаков. С одной стороны, различные боги, от которых мы получаем вдохновение, дают разное вдохновение. С другой стороны, характер одержимости, меняясь, изменяет также и боговдохновенность. Либо бог нами владеет, либо мы целиком становимся принадлежащими богу, либо мы действуем совместно с ним. Иногда мы причастны предельной способности бога, иногда — средней, а иногда — первой. Иногда возникает простое участие, иногда — общность, а иногда —
