Тит Кар - О природе вещей

Если того не считать, что движется собственным телом, —

Ибо лежит далеко за пределами нашего чувства

Вся природа начал. Поэтому, раз недоступны

Нашему зренью они, то от нас и движенья их скрыты.

Даже и то ведь, что мы способны увидеть, скрывает

Часто движенья свои на далёком от нас расстояньи:

Часто но склону холма густорунные овцы пасутся,

Медленно идя туда, куда их на пастбище тучном

Свежая манит трава, сверкая алмазной росою;

320 Сытые прыгают там и резвятся, бодаясь, ягнята.

Всё это издали нам представляется слившимся вместе,

Будто бы белым пятном неподвижным на склоне зелёном,

Также, когда, побежав, легионы могучие быстро

Всюду по полю снуют, представляя примерную битву,

Блеск от оружия их возносится к небу,48 и всюду

Медью сверкает земля, и от поступи тяжкой пехоты

Гул раздаётся кругом. Потрясённые криками, горы

Вторят им громко, и шум несётся к небесным созвездьям;

Всадники скачут вокруг и в натиске быстром внезапно

330 Пересекают поля, потрясая их топотом громким.

Но на высоких горах непременно есть место, откуда

Кажется это пятном, неподвижно сверкающим в поле.

49Ну а теперь ты узнай из дальнейшего сущность и свойства

Мира начал основных; сколь они, различаясь по формам,

Многообразны и как разнородны они по фигурам.

Не оттого, что из них лишь немногие сходны по форме,

Но что они вообще не все друг на друга похожи.

Не удивляйся: ведь раз их количество столь изобильно,

Что ни конца у них нет, как указано мной, ни итога,

340 То и не могут они, разумеется, все совершенно

Склад однородный иметь и похожими быть по фигуре.

Кроме того, посмотри на людей, посмотри на немое

Племя чешуйчатых рыб, на стада, на зверей и на стаи

Пёстрые птиц, что, у вод собираясь повсюду весёлых,

По берегам ручейков, и озер, и потоков толпятся

Или по дебрям лесов и по зарослям частым порхают;

В особь любую вглядись по отдельности в каждой породе,

Ты убедишься, что все они разниться будут фигурой.

Иначе дети своих матерей узнавать не могли бы,

350 Как и детенышей мать; а они это могут, как видишь,

Да и не хуже людей друг друга всегда различают.

Так у святилищ богов, разукрашенных, часто телёнок

Падает пред алтарем, в дыму фимиама заколот,

Крови горячий поток испуская с последним дыханьем.

Сирая мать между тем, по зелёным долинам блуждая,

Ищет напрасно следы на земле от копыт раздвоённых,

Всю озирая кругом окрестность, в надежде увидеть

Свой потерявшийся плод; оглашает печальным мычаньем

Рощи тенистые; вспять возвращается снова и снова

360 К стойлам знакомым в тоске по утраченном ею телёнке,

Нежные лозы, трава, орошённая свежей росою,

И глубоко в берегах текущие реки не могут

Ей утешения дать и отвлечь от заботы нежданной;

Не занимают её и другие телята на тучных

Пастбищах и облегчить не могут ей тяжкой заботы:

Так она жаждет найти то, что близко и дорого сердцу,

Нежное стадо козлят с голосами дрожащими также

Знает рогатых своих матерей; и бодливый ягненок —

Матки блеянье своей. И, голосу внемля природы,

370 Обыкновенно бежит к материнскому вымени каждый.

Если возьмешь, наконец, ты отдельные хлебные зёрна

Злаков любых, то и тут не найдешь совершенно похожих

Так, чтобы не было в них хоть каких-нибудь мелких отличий,

То же различие мы замечаем средь раковин всяких,

Лоно пестрящих земли, там, где мягкими волнами море

Влагу сосущий песок убивает в изгибе залива.

Так что опять повторю, что должны точно так же иные

Первоначала вещей, — раз они порожденья природы,

А не при помощи рук на один образец создавались, —

380 В формах различных летать и несхожими быть по фигурам.

Нам не составит труда объяснить на основе разумной50

То, почему проникать несравненно пронзительней может

Молний огонь, чем земной, исходящий от факелов наших:

Будет довольно сказать, что небесное молнии пламя

Тоньше гораздо и всё состоит из мельчайших частичек,

А потому проходить оно может в такие отверстья,

Где не пробиться огню ни от дров, ни от факелов наших.

Кроме того, через рог фонаря проникает свободно

Свет, но не дождь. Почему? Ибо света тела основные

390 Мельче, чем те, из каких состоит благодатная влага.

И хоть мгновенно вино, когда цедишь его, протекает,

Но потихоньку идёт и сочится ленивое масло;

Иль потому, что его, очевидно, крупней элементы,

Иль крючковатей они и спутаны больше друг с другом;

И получается так, что не могут достаточно быстро

Связь меж собой разорвать по отдельности первоначала

И вытекать, проходя чрез отверстие каждое порознь.

51Надо добавить ещё, что и мёд и молочная влага

На языке и во рту ощущаются нами приятно;

400 Наоборот же, полынь своей горечью или же дикий

Тысячелистник уста нам кривят отвратительным вкусом.

Так что легко заключить, что из гладких и круглых частичек

То состоит, что давать ощущенье приятное может;

Наоборот, то, что нам представляется горьким и терпким,

Из крючковатых частиц образуется, тесно сплетённых,

А потому и пути к нашим чувствам оно раздирает,

Проникновеньем своим нанося поранения телу.

Всё, наконец, что для чувств хорошо или кажется плохо,

Разнится между собой и несходные формы имеет;

410 Так, не подумай, что в дрожь приводящий, пронзительно-резкй

Визг от пилы состоит из гладких равно элементов,

Как и пленительный звук, что певец извлекает искусный,

Беглыми пальцами струн пробуждённой касаясь кифары.

И не считай, что по форме похожие первоначала

В ноздри проходят людей, когда трупы зловонные жгутся

Или когда окропят киликийским шафраном52 подмостки

И по соседству алтарь благовоньем панхейским53 дымится.

Не полагай и того, что от сходных семян происходят

Краски, которые взор своим цветом прекрасным ласкают,

420 Так же, как те, что нам режут глаза, заставляя слезиться,

Или же видом своим возбуждают у нас отвращенье.

Ибо всё то, что для нас и отрадно и чувству приятно,

Должно в себе содержать изначальную некую гладкость;

Наоборот, что для чувств и несносно и кажется жестким,

То несомненно в себе заключает шершавое нечто.

Есть элементы ещё, что ни гладкими не назовешь их,

Но и не скажешь про них, что они закорючены остро:

В них выдаются скорей лишь углы небольшие наружу,

Так что скорей щекотать они чувства способны, чем ранить.

430 Винную гущу сюда отношу я и вкус девясила.

Жгучий огонь, наконец, и холодного инея иглы

Не одинаково нам уязвляют телесные чувства,

Как указует на то осязанье того и другого.

Ведь осязание, да, осязанье, клянуся богами,

Чувства источник у нас, когда в тело извне проникает

Что-нибудь, либо же, в нём зародившись, язвит его больно,

Иль веселит, исходя при зиждительном деле Венеры,

Или, когда семена, столкнувшись, мешаются в теле

И, в беспорядок придя, производят смятение чувства,

440 В чём непосредственно сам убедишься ты, если рукою

Как-нибудь тело своё по любой его части ударишь.

Вот почему и должны далеко не похожие формы

Быть у начал, раз они вызывают различные чувства.

Что, наконец, представляется нам затверделым и плотным,

То состоять из начал крючковатых должно несомненно,

Сцепленных между собой наподобие веток сплетённых.

В этом разряде вещей, занимая в нём первое место,

Будут алмазы стоять, что ударов совсем не боятся,

Далее — твёрдый кремень и железа могучего крепость,

450 Так же как стойкая медь, что звенит при ударах в засовы,

Вещи другие, тела у которых текучи и жидки,

Будут скорей состоять из гладких и круглых частичек,

Ибо легко, как вода, растекается горсточка маку:

Круглые зёрна его не держатся, вместе сплотившись,

А по наклону бегут от малейшего их сотрясенья.

И в заключение: всё, что мгновенно из глаз исчезает

И разлетается, — дым, например, иль туман, или пламя, —

Пусть состоит целиком не из гладких и круглых частичек,

Но сплетено из частиц, тем не менее, спутанных цепко,

460 Так что и тело колоть они могут и в камни проникнуть,

Не пребывая в связи. Ибо то, что, мы видим, возможно

Чувствам унять, состоит, как не трудно тебе догадаться,

Из элементов таких, что не спутаны цепко, но остры.

Если ж какая-нибудь представляется горькою жидкость, —

Влага морей, например, — то не надо тому удивляться: