Родольф Кассер - Евангелие от Иуды

Мы уже отмечали некоторые из ключевых тем данного евангелия: создатель этого мира не есть единый истинный Бог; этот мир — обитель зла, из которой следует вырваться; Христос не является сыном бога-демиурга; спасение может быть достигнуто не благодаря гибели и воскресению Иисуса, а только через тайное знание (гнозис), которое он несет с собой. Все эти выводы диаметрально противоположны богословским позициям, восторжествовавшим в раннехристианских дебатах по поводу истинной веры, а точнее, в яростных теологических спорах II и III вв.[156], когда различные группы христиан защищали различные доктрины, причем каждая из них утверждала не только то, что именно ее учение единственно верно, но и то, что она придерживается воззрений Иисуса и его ближайших последователей.

Содержание этих дискуссий давно известно, и Евангелие от Иуды дает нам возможность увидеть один из их аспектов еще яснее: здесь одна из сторон терпит поражение. Каждый из оппонентов убежден, что его точка зрения базируется на священных текстах. Все они уверяют, что их взгляды основываются непосредственно на взглядах Иисуса и, следовательно, исходят непосредственно от Бога. Но только одна из сторон одерживает победу. Та, которая решает, какие книги войдут в Священное Писание, и формулирует символ веры, который дошел до наших дней. В этом символе и этих книгах воплощены теологические формулы, обозначающие торжество партии «ортодоксов». Рассмотрим начальные слова одной из наиболее известных формулировок христианского символа веры:

Верую во единого Бога Отца, Вседержителя,

Творца неба и земли,

всего видимого и невидимого.

Это утверждение резко контрастирует со взглядами, изложенными в Евангелии от Иуды: нет единого Бога, а есть много богов, и создатель этого мира есть не истинный Бог, а низшее божество, он не есть Отец всех вещей, и он, безусловно, не всемогущ.

Сейчас мы можем перейти к более подробному рассмотрению некоторых ключевых положений этого евангелия, изложенных в нем представлений о Боге, мире, Христе, спасении и об остальных апостолах, создавших признанный символ веры, но так никогда и не постигших истины.

Уже из начала евангелия явственно следует, что Бог Иисуса — не бог-создатель из писания евреев. В одной из первых сцен Иисус видит своих учеников, собравшихся «в благочестивом внимании». Буквальный перевод коптского текста таков: «ученики совершали действия и чтили Бога». Они производили таинство евхаристии, вознося Богу благодарственную молитву за хлеб. Можно было бы ожидать, что Иисус с почтением отнесется к этому религиозному акту. Но он вдруг начинает смеяться. Ученики не увидели ничего смешного: «Почему ты смеешься над нашей благодарственной молитвой? Мы поступаем правильно». Иисус ответил им, что они не понимают, что делают: благодаря за хлеб, они восхваляют своего бога, а не Бога Иисуса. Ученики озадачены: «Учитель, ты… сын Господа нашего». Нет, как выясняется, это не так. Иисус говорит, что никому из их «поколения» не дано узнать его по-настоящему.

Ученики остались недовольны этим высказыванием; они «стали гневаться и впадать в ярость, и богохульствовать против него в душах своих». Иисус продолжает укорять их и снова говорит: «Ваш Господь — тот, кто внутри вас». Здесь затронуто несколько ключевых тем, которые будут повторяться в ходе повествования: ученики Христа не знают, кто он; они поклоняются богу, который не является отцом Иисуса; они не постигли истину о Боге. Иуда, единственный, кто по-настоящему понял учителя, заявляет, что Иисус пришел «из царствия бессмертных, Барбело», то есть из царства истинно бессмертных божественных сущностей, а не из низшего мира бога-демиурга евреев.

Такая трактовка бога-творца, демиурга как низшего божества особенно ясно предстает перед нами в предании, которое Иисус позднее поведает Иуде в беседе наедине. Согласно прото-ортодоксальным авторам вроде Иринея (я называю Иринея прото-ортодоксом, поскольку он выражал взгляды, которые впоследствии будут названы ортодоксальными), есть лишь один Бог, и именно он создал все сущее, как на небесах, так и на земле. Но в данном тексте дело обстоит совершенно не так. Хитросплетения открытого Иисусом Иуде мифа могут сбить читателя с толку, но его сущность ясна. Прежде чем появился бог-творец, существовало огромное количество других божественных существ: семьдесят два зона, каждый из них обладает своим светилом, и для каждого имеется пять фрагментов небесного свода, всего 360 небесных сводов. Еще было бесчисленное число ангелов, которые поклонялись друг другу. Более того, этот мир принадлежит царству «проклятия» (возможно также перевести это слово как «разложение»). Он не есть благое создание единого истинного Бога. Только после появления всех названных божественных сущностей началось существование Бога Ветхого Завета, имя которому Эл. Его помощниками стали запятнанный кровью мятежник Яалдабаоф и глупый Саклас. Последний и сотворил мир, а затем людей.

Поклоняясь «своему Бшу», ученики поклоняются мятежнику и глупцу, творцам этой кровавой, бессмысленной материальной реальности. Они не чтут истинного Бога, единственного, кто превыше всего прочего, кто всеведущ, всемогущ, кто весь духовен и удален от этого преходящего мира боли и страданий, мира, созданного мятежником и глупцом. Неудивительно, что Ириней нашел этот текст столь дерзостным. Он претендует на передачу воззрений Иисуса, но выраженные в нем взгляды Ириней воспринял как откровенное издевательство над самыми драгоценными для него убеждениями.

На протяжении всего текста евангелия Иисус говорит о двенадцати учениках и «их Боге». Ясно, что Иисус не принадлежит богу этого мира. Одной из его целей является откровение о низости и моральной порочности этого ложного бога, которое он принесет, прежде чем возвратится в божественное царство, совершенное царство Духа, оставив свое смертное тело.

Следовательно, согласно евангелию, Иисус не является обыкновенным человеческим существом. Первое указание на это состоит в том, что он «явился» на землю. Это уже предполагает его пришествие из другого царства. А поскольку на протяжении большей части евангелия он открывает «тайны царства» о бессмертном мире истинной божественности, естественно предположить, что это и есть иное царство, из которого он явился.

Намек на его исключительность дается в следующем пассаже: «Часто он не являлся своим ученикам в своем настоящем виде, а находился среди них в образе ребенка». Исследователям, знакомым с широким кругом произведений раннехристианской литературы, не составило труда разгадать эту аллюзию. Многие христианские трактаты, оставшиеся за пределами Нового Завета, изображают Иисуса «докетическим» существом, то есть таким, которое лишь принимает обличье человека («докетический» — от греческого dokeo, что означает «казаться» или «выглядеть»). Будучи божественной сущностью, Иисус мог принять какой угодно облик. В некоторых ранних христианских трудах Иисус является в образе старика или ребенка — причем разным людям одновременно! (Об этом можно прочитать, например в неканонической книге, получившей название «Деяния апостола Иоанна».) Так и здесь: у Иисуса нет реального плотского облика, но он может принимать различные образы по своей воле.

Но зачем же ему понадобилось являться ученикам в образе ребенка? Разве такое обличье не умалило бы его авторитет, вместо того чтобы утвердить его? (Всего лишь ребенок, так откуда ему знать?) Несомненно, по этому вопросу исследователи текста еще будут вести долгие дискуссии. По-видимому, детский облик никоим образом не воспринимался негативно; напротив: дети непорочны, их не испортили жестокие реалии этого материального мира и его ложная мудрость. Да и в самой Библии сказано: «Из уст младенцев и грудных детей Ты устроил хвалу» (Псалтирь 8:3). Дети олицетворяют перед миром чистоту и невинность. И только Христос воплощает абсолютную чистоту, равно как мудрость и знание, недоступные простым смертным.

Конечно, это знание и является главным предметом Евангелия от Иуды. Знанием сокровенных тайн обладает только Иисус, и только Иуда достоин о них услышать. Этим знанием Иисус обладает потому, что он пришел «из царствия зона Барбело». И нет сомнений в том, что он может посещать это царство по собственной воле. На следующий день после первой беседы с учениками они спрашивают его, куда он ушел от них накануне и что делал, и он отвечает: «Я уходил к другому великому и священному поколению». Когда же ученики задают ему вопрос об этом «поколении», Иисус снова смеется — на этот раз не над невежественной молитвой демиургу, но над их незнанием о царстве истинно Божественного. Ни один простой смертный не в состоянии отправиться туда. Это царство находится превыше этого мира, это царство совершенства и истины, последняя обитель тех, кто несет в себе Божественный элемент, способный избежать ловушек материального мира. И только Иисусу известно об этом царстве, ибо оттуда он пришел и туда он возвратится.