Тесей - Сергей Быльцов
Тесей заговорил о свободе выбора, что смертным предоставила Ананке, а Пирифой тогда напомнил о данной ими клятве, и Эгеид, закрыв лицо руками, сдался и прошептал, что уступает другу.
Этим поступком неразлучные друзья преступили меру возможного, установленного богами для самых могучих героев, и тем самым они стали нечестивцами, обрекшими себя на страшные муки.
Тесей увез Елену в Афидну, один из небольших ничем не примечательных городов Аттики, и приставил к ней свою мать Эфру и друга Афидна, а также других стражников из числа своих лучших друзей.
Наказав стеречь Елену и скрывать ее от чужих глаз, сам Тесей вместе с другом Пирифоем направились в Аид, чтобы похитить для царя лапифов Персефону.
184. Тесей в Аиде
Друзья не решились воспользоваться хароновой переправой через чудовищную реку Стикс, а пошли окружным путем через трещину в лаконском Тенаре и вскоре стучались в крепкие ворота Гадеса.
Правда, согласно Вергилию, Харон на берег на тот перевез Пирифоя с Тесеем, ведь от богов рождены и могучи были герои, которые Госпожу увести из покоев Дита хотели.
Некоторые говорят, что в первые годы после похищения дочери Деметры и Зевса Коры с позволения брата Аидом, к ней сваталось много женихов. Дав жене Коре новое имя «Персефона», а трехголовому псу — Кербера, Аид предлагал биться с этим адским псом всякому, кто сватался к Коре, обещая, что победитель получит ее в жены. Когда же Аид, узнав, что Пирифой с товарищем — знаменитым героем Тесеем задумали не сватать девушку, а похитить ее, то велел схватить обоих, и Пирифоя тут же растерзал Кербер, а Тесея заперли в тюрьму.
Другие же, как Гесиод в «Сошествии Пирифоя», говорят, что Гадес встретил друзей, как дядя любезный.
Выдавив на вечно угрюмом лице некое кривое подобие улыбки, Аид мощными погладил руками спускающиеся на лоб иссини черные волосы и тихим голосом вкрадчиво молвил, обращаясь к Тесею, которого он видел на Элевсинских мистериях:
— Путь столь далекий проделав, доблестный Эгеид, в Аид для чего ты спустился? Кто сей муж, что идет за тобою соратником верным? Для чего, с какой целью живыми вы здесь без приглашения оказались?
Отважные друзья не захотели правду скрывать и, Пирифой, дерзко улыбаясь и сверкая глазами, нагло ответил:
— Мы не нуждаемся ни в чьем приглашении! Сюда мы явились, чтобы супругу твою Персефону из-под земли вывести на солнечную поверхность! Это будет правильно и справедливо, ведь ты сам ее из-под яркого солнца похитил, как вор, а мы, ее на землю вернув, возвратим ей свободу.
Друзья стали спинами друг к другу и, положив ладони на рукоятки мечей, приготовились к битве со всем подземельем. Полное душного мглистого мрака царство теней страшно вдруг все содрогнулось, и вздрогнула необъятная вся поверхность широкогрудой земли, когда прозвучал этот, хоть справедливый, но нечестивый и дерзкий ответ, непомерной полный гордыни.
Однако ни один мускул не дрогнул на аидовом угрюмом лице, он был по — прежнему по-олимпийски невозмутим и спокоен. Он подошел к неразлучным друзьям, взял каждого за руку и обратился к ним с притворно сладостной речью:
— О доблестные герои! Как вы только решились здесь появиться перед моими глазами, супруга законного Персефоны? Да, сердца ваши поистине из седого железа! Видно, непреложная Мойра Лахесис и брат мой Зевс — Олимпиец такую уж долю назначили вам. Однако, давайте поступим по справедливости, пусть моя жена сама решит, где и с кем дальше ей жить. А пока я приглашаю вас милые гости оказать мне любезность и в ожидании Персефоны присесть на этот каменный трон.
Тесей все время недоверчиво оглядывался вокруг, ожидая какого-нибудь подвоха. Пирифой же, ничего не подозревая, тут же уселся на каменный трон и потянул за собой друга. Как только друзья присели на край нерушимой скалы, действительно похожий на каменный трон, так тут же своими задами к липкой поверхности темного камня приклеились намертво, словно приросли. Вокруг них зашипели появившиеся неизвестно откуда змеи и драконы, их повергли и долго хлестали ядовитыми бичами Эринии и терзал зубами Кербер трехглавый.
Аид же смотрел на все это спокойно и, мрачно усмехаясь не только черными, как смоль, глазами, но и бровями, тонкими бледными губами изрек.
— Никогда не презирайте дерзко богов в нечестивых речах и поступках и учитесь блюсти справедливость.
Находясь в полной памяти, ибо они не пробовали беззаботных струй из реки забвения Леты, Тесей и Пирифой были первое время в обители затхлой совсем без пищи и питья. Лишь благодаря тому, что потом Персефона сама стала кормить их ежедневным обедом, они, проведя в Аиде почти 4 года, не умерли от жажды и голода.
185. Менесфей призывает в Афины Диоскуров
Согласно «Тесею» Плутарха, тем временем Менесфей, сын Петеоя, внук Орнея и правнук самого Эрехтея, первый из смертных, начавший в своекорыстных целях искать народной благосклонности и льстить толпе. Он старался возмутить и озлобить могущественных граждан, которые уже давно с трудом терпели Тесея, считая, что он, лишив знатных царской власти, принадлежавшей каждому из них в собственном деме, и загнав всех в один город, превратил их в своих подданных и рабов. Менесфей стал демагогом, он пытался управлять народом без всякой ответственности. Он подстрекал к бунту и простой люд, внушая народу, что его свобода не более, чем сон, что на самом деле граждане потеряли и отечество, и родные святыни, ибо вместо многих царей, законных и добрых, они со страхом обращают взоры к одному владыке, притом пришельцу и чужеземцу!
Осуществлению мятежных планов Менесфея в значительной мере способствовала подоспевшая в это время война с тиндаридами, которые вторглись в Аттику.
Мстительный Менесфей запомнил свою стычку с Тесеем на свадьбе Пирифоя и Гипподамии, закончившуюся кровавой битвой лапифов с кентаврами и призвал Диоскуров в Афины, надеясь с их помощью захватить власть над Афинами и всей Аттикой.
Полидевк и Кастор любили друг друга больше, чем родные братья, и называли их Диоскурами (Отроки Зевса). Они никогда не спорили о главенстве и ко всякому делу приступали только по взаимному согласию. Ни богиня раздора Эрида, ни бог зависти Зелос никогда не находили себе места между братьями. Даже Тиндарей и Леда изумлялись, глядя на них, ибо с возрастом
