Григорий Панченко - Горизонты оружия
У пехоты в этой ситуации, разумеется, есть своя контригра. Не говоря уж о том, что для таких-то случаев и существует поддержка других родов войск: хотя бы той же конницы, не обязательно рейтарской. В общем, тут — кто кого переиграет…
Описание всех этих «игр» выведет нас уж слишком далеко за пределы этой главы. Отметим лишь, что разыгрываются они главным образом на послесредневековой сцене.
Где еще хорош двуручник? При обороне укреплений (не штурме: на осадной лестнице с ним не управиться!). Собственно, от «осадных» мечей XIV в. он, видимо, родословную и ведет, окончательно сформировавшись к началу XV в. (а не к середине, как порой утверждается) и просуществовав как боевое оружие почти до конца XVII в. Фантасты временными рамками, конечно, не связаны. Но все-таки повторим: двуручный меч даже в самом параллельном мире должен быть оружием «излета» классического Средневековья. Оружием эпохи мощных доспехов, сложившихся школ фехтования, оформившейся как самостоятельная сила пехоты — и, пожалуй, отчасти размытых граней между «благородным» и «неблагородным» воинством…
Так что для тех авторов фэнтези, которые нарочито замораживают свои миры в полушаге от подзорной трубы, бомбарды и книгопечатанья, любовь к двуручнику не вполне оправданна.
А в ДОсредневековых мирах? Можно попробовать (на то и фантастика), но — не забывая о сопутствующих обстоятельствах. Так что если у вас кто-то лезет с аналогом эспадона на аналог, допустим, македонской фаланги — не грех бы учесть все названное и неназванное. Например, продумать, откуда в этом мире берется высококачественная сталь, без которой двуручный меч ну совсем никак не получится.
Это изображение ландскнехтов 1520-х гг. является не очень добрым шаржем с явственно идеологическим подтекстом (он удобно пристроился как раз над их головами). Но при этом оно отражает некую реальность: соседство мечника и копейщика в качестве символически дополняющих друг друга фигур (пары того же типа, как рабочий и колхозница, красноармеец и партизан…). На поясе первого — тот самый «катценбальгер» Хаецкой: меч для ближнего боя (его S-образную гарду в данном случае «позаимствовал» и эспадон); то, что на поясе второго, впоследствии превратится в палаш
Редко, но хорошо работают такие мечи и в корабельных боях: как при абордаже (корабельный борт все-таки не крепость, его штурмуют без осадных лестниц), так и при отражении оного. Вообще в таких схватках порой очень желательно, чтобы на отряд приходилась пара-тройка воинов с мощным оружием длиной где-то в человеческий рост, которым можно рубить людей и корабельный такелаж, проводить зацепы и отталкивания, держать на расстоянии сразу нескольких «стандартно» вооруженных противников. Даже запорожцы, готовясь к рейдам, в ходе которых планировалась встреча с турецкими кораблями, норовили брать на борт своих чаек… нет, все же не эспадоны (может, не отказались бы, однако почти неоткуда взять их, и совсем неоткуда — специфические навыки эспадонного фехтования, столь отличные от традиций сабельного боя), но московские бердыши: Москва их для таких случаев охотно поставляла, даже когда у нее самой вроде бы был с Турцией мир.
В фантастике выбор таких «кораблей» (да и укреплений) расширен. На борту космического крейсера двуручник смотрится странно (хотя — джедаи?), но все-таки воздушные, сухопутные и пр. аналоги вполне можно найти. Дирижабли, песчаные или ледоходные буеры, боевые «сверхколесницы» со впряженным драконозавром или мамонтопотамом — мало ли…
Применим ли двуручный меч в конном бою? В схватке «пеший против всадника» — да (тоже важная сфера его деятельности), в любой другой ситуации — НЕТ!!! Ряд исследователей предполагал, что эспадон кавалеристы использовали как таранное копье: рукоять — под мышку, ладонь — на рикассо (контргард при этом защищает кисть руки), клинок — вперед. Аз, грешный, и сам развил эту тему в ряде публикаций 1990-х г., опираясь на французские миниатюры времен Людовика XIII. Но миниатюра, как известно, миниатюрна — всех деталей не различишь. После более полного анализа источников выяснилось: это не двуручный меч держат как копье, это копье размером с двуручный меч — поздний церемониально-тренировочный отпрыск рыцарского копья, выполненный в стиле барокко. Оставшиеся от копейного щитка изукрашенные «финтифлюшки» создают впечатление мечевого контргарда.
Но это — верхом на коне. Фантастика способна породить ездовых монстров, со спины которых воин (а то и небольшое воинство!) может сражаться как с крепостной стены или корабельного борта. Мы уже упомянули их применительно к боевым повозкам — но что мешает порассуждать и о наспинных «платформах»?
Собственно, даже в нашем мире существовали боевые слоны — но они территориально (а в северном Средиземноморье — хронологически) разминулись с эспадоном. Впрочем, Индия знала своеобразные двуручные мечи, однако применяла их только в пехоте. Со слонов сражались совсем иным оружием, причем в ряде случаев для этого были изобретены столь специфические копья (с изогнутыми древками!), что им прямая дорога на страницы фэнтези! Тем более что в реальных сражениях все это слоновье оружие (включая и самих слонов) так и осталось скорее роскошной экзотикой.
(А вот некоторые боевые копья Европы эволюционировали в направлении эспадона — и по облику, и по габаритам, и даже функционально. Но это уж точно было оружие пехоты, и вообще о них — в другой раз.)
…Между прочим, такой меч мог применяться не только для боя с монстров, но и для боя с монстрами. В данном случае не имеет значения, кто они — ездовые животные врага или некие самостоятельно действующие чудовища вроде драконов. Конечно, копье, секира, мощный арбалет и т. п. в таких сражениях тоже найдут себе место. Но только двуручник может и глубоко разрубить (а то и отрубить) огромному зверю лапу, шею, щупальце или что там у него есть уязвимого — и длинным режущим движением вспороть ему покрытый толстой шкурой бок, и вогнать в его тело на выпаде метр-полтора широколезвийной стали. По-видимому, такие мечи могут даже увеличить размеры и поражающие свойства клинка за счет отказа от некоторых элементов, рассчитанных на «человеческое» фехтование: гарда у них явно приобретет иную конфигурацию, если не исчезнет вообще… А вот контргард может и сохраниться, главным образом в качестве «стопора», мешающего монстру нанизаться на клинок по рукоять и достать-таки его владельца. У «кабаньих» мечей конца XV–XVII в. подобная деталь как раз возникла: матерый секач — такой монстр, что не всякий фантаст до него додумается. С другой стороны, двуручники страны фантастика могут продолжать оставаться универсальным оружием: вдруг к огромному злому троллю прилагаются мелкие, но тоже злые (возможно, даже разумные и вооруженные) гоблины?
В нашем мире бытовало сколько-то типов охотничьих мечей, предназначенных для схватки с опасным зверем: вепрь, медведь, благородный олень (это отнюдь не умилительный Бэмби!). Но это были или, так сказать, общевойсковые образцы, или их видоизмененно-ослабленная форма: меньшей длины, с редуцированной гардой… Пожалуй, только вышеупомянутый «кабаний меч» приобрел по-настоящему оригинальные очертания, в чем-то даже приблизившись к эспадону. Однако сходство это было лишь поверхностным (да и небольшим): для боя он не применялся, а прочие охотничьи мечи — тем более. Ну не повезло земному Средневековью с монстрами! Или наоборот — повезло?
Как орудовать эспадоном в ближней схватке? Ну, во-первых, он, как никакое другое оружие, позволяет держать противника (или противников) на расстоянии. Во-вторых, при ближнем схождении все типы двуручных мечей допускают разнообразнейшие перехваты: не только за «пятку», но и за лезвийный клинок! Разумеется, при наличии боевых перчаток со стальными «бортиками». В ряде учебников XV–XVI вв. они не изображены, но ведь учебные бои проводились на затупленном оружии. Крайне необычно выглядят эти схватки: яблоко эфеса порой работает как булава или копейный подток, крестовина — как клевец или «цепляющая» часть алебарды, клинок используют в качестве рычага при болевом заломе… проводя обезоруживающий зацеп рукоятью, лезвие вражеского меча прижимают к своей шее (!). Да, в бою она будет закрыта кольчатой пелериной, неуязвимой для полосующего движения, но на тренировке доспехов нет — и требуется знать эту специфику, чтобы понять суть этого и многих иных приемов.
Разумеется, такая техника схватки требует серьезнейших навыков боевой борьбы — владения приемами обезоруживающими, сваливающими, болевыми, вообще всеми атрибутами бескомпромиссно-жестокого боя — но… почти без ударов (латы!). И такая борьба действительно есть! Это тоже следует помнить, анализируя борцовско-фехтовальные (они, как правило, не разделялись) трактаты той эпохи. А так же — выпуская в рукопашную на аборигенов своего «главгера», пусть даже прошедшего полугодовой курс карате. А хоть бы и трехгодовой…
