Эндре Гёмёри - Сверхбогачи
Он был одним их тех авантюристов, кого «нефтяная лихорадка» поманила в Арканзас, а затем в Техас и кто большей частью так и умер полунищим бедняком. Но Ханта не подкарауливала нищета. С первых же попыток он наткнулся на нефтяные залежи, что можно считать немыслимо редкой, почти никогда не повторяющейся удачей, счастливым случаем. Начало его богатства теряется где-то в тумане. Семейное предание утверждает, что он купил необходимое для бурения первой скважины снаряжение что-то за 50 долл., да и те у кого-то там одолжил.
По другому варианту легенды (этот вариант приводится в книге Ландберга) Хант выиграл в карты требовавшиеся для буровых работ в Арканзасе деньги — скорее всего, применяя шулерские приемы.
На втором этапе он перенес свою деятельность в Техас. Здесь, в окрестностях города Килгор, он натолкнулся на типичного представителя переболевших «нефтяной лихорадкой» людей — старого бурильщика, которого и поныне упоминают в истории нефтяной промышленности США под кличкой «папаша Джойнер». «Папаша Джойнер» на огороде фермы некоей известной веселой вдовушки Дейзи Бредфорд, находившемся в такой местности, где, по мнению хозяев крупных компаний, нефти нет и в помине, пробил скважину и нашел фантастически богатые запасы нефти. С фермы Дейзи Бредфорд началась «вторая техасская нефтяная лихорадка». В окрестностях Килгора уже и дома ломали, чтобы на месте полутемных горниц воздвигнуть буровые вышки. Такие же вышки вздымались теперь даже среди надмогильных плит на городском кладбище. Удача «папаши Джойнера» поманила в Техас и Ханта. И здесь снова история его богатства погружается во мрак. Согласно официальному семейному преданию, он купил скважину у «папаши Джойнера» вместе с 4 тыс. га земель окрест за 1 млн. долл. Однако этой версии противоречит одно обстоятельство, а именно, каким образом при таких-то деньгах два года спустя «папаша Джойнер» оказался обитателем полуразвалившейся хижины в пригороде столицы Техаса Далласе, а умер — в доме для престарелых нищих. Хант же на гребне «нефтяной волны» взял курс на «страну миллиардеров». (До сего дня исследователи американской экономики не установили, каким образом, собственно, Хант приобрел те 4 тыс. га —уж не выиграл ли он их в покер?)
Появление миллионов у Ханта (как и вообще у всех «независимых нефтяных миллиардеров») не объяснишь, разумеется, одной игрой краплеными картами. Для этого понадобился ловчейший трюк в истории американской налоговой политики. А осуществление этого трюка было бы невозможным без денег на подкупы и взятки, которые так обильно потекли в карманы сенаторов и губернаторов в Техасе и в других «нефтяных штатах», как в свое время струилась нефть на задворках фермы Дейзи Бредфорд.
Официально техасцы этот гениальный ход называли «depletion allowance», то есть «сидка на истощение». Ради справедливости нужно добавить: выгоду от этого налогового трюка получали не только нефтедобытчики-одиночки, но в первую очередь крупные нефтяные монополии.
А сущность трюка с налогами такова. Американские законы исходят из того, что, чем больше нефти дала та или иная скважина, тем меньше этой нефти остается в земле. Значит, ценность нефтеносного участка падает. То есть, чем больше скважина уже принесла дохода, тем меньше нужно за нее платить налог! Закон разрешает вычитать из налога до 28% годового дохода. А это означает, что если в какую-то нефтяную скважину было вложено 100 тыс. долл. и она на протяжении 10 лет дает нефти на сумму в 500 тыс. долл. в год, то за 10 лет из полученных доходов сначала можно вычесть почти 1,5 млн. долл., а затем в конце концов и вовсе освободить ее от обложения налогом.
Личная собственность хантовского клана и подобных ему за очень короткое время без больших усилий выросла до таких невероятных высот, для достижения которых Рокфеллеру, например, пришлось провести в борьбе половину своей жизни. Так возникла крупнейшая азартная игра нашего столетия.
Для этой игры, разумеется, обязательно нужно, чтобы миллиардер-суперспекулянт «купил» себе с помощью взяток, а иногда — шантажа нескольких ответственных деятелей из числа местных (а иногда и на государственном уровне) политиков и заручился их поддержкой.
Г. Л. Хант был настоящим мастером заводить знакомства и связи. Когда в конгрессе впервые прозвучали обвинения в его адрес в связи с налоговым трюком, Хант «привел в действие» техасского сенатора Рейнберна, который в то время был руководителем сенатской группы от республиканской партии и одним из влиятельнейших политиков в стране.
На вершине «холодной войны», в начале 50-х годов, Хант через этих своих политических друзей вломился в джунгли правого крыла политической жизни Америки, как в свое время Форд — в начале 20-х годов.
Печальной памяти сенатор Маккарти, апостол «охоты на ведьм», который одно время имел грозную славу и представлял собой крупнейшую политическую силу в США, был партнером Ханта по картам, а Хант поддерживал самые сумасбродные затеи сенатора огромными денежными субсидиями.
Именно в это время Хант в качестве своего рода политической игрушки создал сеть радиостанций, фондов и газет, распространявших крайне правую, почти фашистскую идеологию. Прежде всего он принялся поддерживать деньгами заметно влиявшую на общественное мнение в Техасе авторитетную правую газету «Даллас морнинг ньюс», которой владел его друг Тед Дилей. (Когда Дилей умер в конце 50-х гг., его именем назвали ту самую площадь, на которой позднее был убит президент Кеннеди.) Всего у Ханта в Техасе и других юго-западных штатах Америки было более 330 радиовещательных станций, которые он централизованно, из 25 редакций в Вашингтоне, снабжал необходимыми материалами.
В соответствии с «лучшими традициями» американского крупного капитала Хант частично маскировал оголтелую пропаганду, пользуясь прикрытием так называемых фондов. (Как правило, эти «фонды» носили звучные имена: «Форум фактов», «Спасательный пояс», «Сияющая звезда».) Интересно, что даже вашингтонские власти не захотели занести эти организации, осуществлявшие политическую травлю, в официальный список фондов. Но Хант и так достигал своих целей. .
Вот что пишет об этом Ландберг: «Было ясно, что у Ханта имелись и в центральном налоговом управлении таинственные и могущественные друзья. Эти «фонды», служившие целям пропаганды, получали полное освобождение от налогов. Один из них к тому же еще и с такой аргументацией: „это — организация, служащая религиозным целям“.
Чтобы показать, как далеко простирались эти связи, Ландберг приводит такой пример: в 1952 году, в канун президентских выборов, Хант перевел республиканской партии более 300 тыс. долл., в том числе 150 тыс. долл. в кассу генерала Макартура, находившегося на самом правом краю американской политики. Эйзенхауэра Хант считал «коммунистом» и хотел, чтобы президентом Соединенных Штатов стал генерал Макартур. Но и демократическая партия не прогадала: Линдон Б. Джонсон, вице-президент во время президентства Кеннеди, а позднее — президент, получил от Ханта 100 тыс. долл. Хант не забыл, что Джонсон, будучи сенатором от штата Техас, оказался не только надежным другом семейства Хантов, но и главным защитником их «налогового трюка», с помощью которого Ханту удалось поднять свои доходы от нефти до небес.
Но все это было только прелюдией к той драме, окончившейся убийством Кеннеди, в которой Хант сыграл зловещую роль, до сих пор скрытую в густом и, по-видимому, не дешевой ценою напущенном тумане.
(Напомним, что президента Кеннеди убили 22 ноября 1963 г. в городе Далласе. Созданная для расследования убийства комиссия, названная по имени верховного судьи «комиссией Уоррена», пришла к выводу, что никакого заговора в данном случае не было. Был убийца-одиночка — Ли Освальд. Комиссия зафиксировала, что Освальд во время попытки бежать встретился с одним полицейским по имени Типпит, с которым его раньше связывали не очень чистоплотные связи. Как утверждает комиссия, Освальд убил и Типпита. Немного позднее Освальда поймали. Однако никто его даже не допросил, а через несколько дней его застрелил некий Джек Руби, человек с темным прошлым, поддерживавший связи с кубинскими эмигрантами-контрреволюционерами. Пристрелил в гараже тюрьмы на глазах целой дюжины полицейских. За это Руби сам угодил в тюрьму. Здесь он пообещал верховному судье Уоррену дать подробные показания, при условии, что его переведут из Техаса в тюрьму в какой-нибудь другой штат. «Чувствую, — говорил Руби, — что в Техасе я приговорен к смерти». Его пожелание не было выполнено, и Руби при обстоятельствах, не выясненных по сей день, умер в тюрьме. В ходе опроса общественного мнения, проведенного в 1980 году, 65% американцев и сегодня убеждены в том, что Кеннеди был убит не убийцей-одиночкой, а пал жертвой политического заговора.)
