Вячеслав Пономарев - Справочник православного человека. Часть 2. Таинства Православной Церкви
Суеверия, связанные с Таинством Елеосвящения
К сожалению, с Таинством Елеосвящения связаны устойчивые предрассудки, которые отталкивают малодушных от самой возможности прибегать к спасительному воздействию Божьей благодати. Такие суеверы боятся Соборования, считая, что это «последнее Таинство» и оно ускорит кончину их самих или родственников, его принимающих. Но сроки жизни любого человека зависят только от воли любящего его Небесного Отца, Который нередко посылает ему телесную болезнь для вразумления и изменения жизни. Да и жизнь умирающего Господь может продлевать с той целью, чтобы дать ему достойно подготовиться к переходу в вечность.
Почти повсеместно утвердившаяся в XVIII–XIX веках практика Соборования только умирающих в корне неверна и не соответствует пониманию Таинства в древней Церкви. Поэтому прибегать к Соборованию можно всем (начиная с семи лет) в любой болезни. Православный писатель XIX века Е. Поселянин писал о том, кому еще можно и нужно собороваться: «Вовсе не сказано, что болезнь должна быть смертельной, или чтобы человек находился в беспомощном состоянии. Не надо забывать, что в христианстве страдание душевное признается тоже болезнью (курсив – ред.)… Итак, если я страдаю духом от смерти близких людей, от горя, если мне необходим какой-нибудь благодатный толчок, чтобы собраться с силами и снять с себя путы отчаяния, – я могу прибегать к Соборованию».
К суевериям, связанным с Елеосвящением, относятся и фантазии, которые, по слову апостола Павла, нельзя принимать ни в коем случае: Негодных же и бабьих басен отвращайся (1 Тим. 4; 7). Это «мнения», что выздоровевшему после Елеосвящения никогда больше нельзя употреблять мясную пищу; что надо поститься, кроме среды и пятницы, еще и в понедельник; что он не может иметь супружеских сношений, не должен ходить в баню и т. п. Эти баснословия подрывают веру в благодатную силу Таинства и разрушают духовную жизнь принявшего эти выдумки человека. Кроме того, они вносят соблазн в умы «внешних», не принадлежащих к Церкви, но сочувствующих ей людей.
Надо отметить еще и то, что Елеосвящение, как духовное врачевство, не устраняет сил и законов физической природы. Оно, оказывая прибегающему к нему человеку благодатную помощь, вовсе не отменяет употребления лекарственных средств, данных Господом для исцеления болезней. Поэтому к «благочестивому» совету «не принимать лекарства» после совершенного над больным Таинства, прислушиваться не стоит.
В некоторых местах существует практика омовения (то есть смывания) святого елея, который нанесли на члены больного во время совершения Таинства Елеосвящения. Такие действия также не имеют под собой никакого канонического основания.
К ряду обычаев, не находящих подтверждения в практике древней Церкви, нужно отнести и такой, когда освященный елей возливается на тело скончавшегося вскоре после Соборования человека. Но помазывать елеем нужно не мертвых, а живых, поэтому родственникам почившего необходимо отказываться от подобных обрядов[75].
История формирования чина Елеосвящения
В первоначальной Церкви чинопоследование Елеосвящения было несложным. Оно состояло из двух частей: молитвы веры и помазания елеем во имя Господне. Кроме этих ключевых моментов чин Таинства включал в себя несколько псалмов и молитв при освящении елея и во время помазания им болящего.
Священнослужителей для совершения Таинства призывал сам болящий. Но вместе с тем клирикам Церкви вменялось в обязанность «посещать всех нуждающихся в посещении», а диаконам сообщать своему епископу о всех «находящихся в болезненном угнетении духа»[76]. После такого сообщения епископ или посланный им пресвитер шли к больному и совершали над ним Таинство Елеосвящения.
Начиная с VI века практика врачевания больных в частных домах уступает место совершению Соборования в храмах. Причиной для этого стали два основных фактора.
1. Прежде всего, это оформившаяся органичная связь Таинства Елеосвящения с последованием Литургии, совершаемой к тому времени почти исключительно в храмах.
2. Строительство больниц при храмах еще более способствовало укоренению обычая совершать Елеосвящение в стенах церкви.
С XIII века практика совершения Соборования претерпевает существенные изменения. Если до этого времени чинопоследование Таинства было жестко привязано к службам суточного круга (к вечерне, утрене и Литургии), то начиная с описываемого периода оно становится «самостоятельным». Это значит, что Таинство совершается после вышеозначенных служб суточного круга. Об этом свидетельствует рукопись XIII века Лавры святого Афанасия на Афоне: «В тот же день, когда полагается Елеосвящение, собираются семь пресвитеров и совершают вечерню с панихидой и поют канон. По окончании утрени семь пресвитеров литургисают[77] в различных церквах, а затем собираются в одну и здесь совершают последование святого елея».
Древнейшие русские списки чина Елеосвящения относятся к XIV веку. Вот как выглядит в них Таинство Елеосвящения.
1. Накануне Елеосвящения пелась вечерня, приспособленная к совершению Таинства. В частности, стихиры на «Господи, воззвах» и стихиры «на стиховне»[78] содержали в себе моление о болящем; после «Ныне отпущаеши» и «Отче наш» пели тропарь бессребреникам, которые считались целителями телесных недугов. На сугубой ектеньи также возглашались моления за болящего.
2. Утром, в день совершения Таинства Елеосвящения, совершался еще ряд служб: так называемая агри́пния (специальное богослужение о больном), утреня и Литургия:
а) главнейшей составной частью агрипнии были каноны, один из которых – бессребреникам. Во время канонов, после 3-й, 6-й и 9-й песней возглашались малые ектеньи и читались особые молитвы о больном и на освящение елея;
б) на утрене, совершаемой обычным порядком, присоединялось также несколько молений за болящего;
в) на Литургии одна из трех используемых на проскомидии просфор предназначалась для больного.
3. После великой ектеньи посредине церкви ставили стол и на нем сосуд; предстоятель после каждения произносил великую ектенью с прошениями о болящем и молитвы над елеем, потом вливал часть елея в приготовленный сосуд. То же делали и другие 6 священников.
4. Священники возжигали свечи; прочитывались 7 Апостолов, 7 Евангелий и 7 молитв. После 7-й молитвы на голову больного возлагали Евангелие, а священники – свою правую руку.
5. Семикратное (от каждого священника особо) помазание происходило в конце Литургии, после «Отче наш». Затем семь раз прочитывалась молитва: «Отче Святый, Врачу душ и телес.», а на клиросе пели стихиры. По всей вероятности, больной на той же Литургии приобщался Святых Таин.
Очевидно, что такая практика совершения Таинства Елеосвящения имела ряд практических неудобств: это и значительные расстояния до храмов; и физическая невозможность для тяжелобольного человека выстаивать многочасовые богослужения (одно из которых – накануне вечером), предваряющие совершение самого Таинства. К тому же не всегда и не везде могли собираться семь священников на целые сутки для Елеопомазания одного больного. Ввиду всего этого Елеосвящение иногда отделялось от общественного богослужения и совершалось особо или в церкви, или в частном доме. В одном из сербских источников указано, как именно совершалось помазание в описываемый период: «по главе и по сердцу, и по всем суставам, иже болети».
К XV–XVI векам относятся списки различных редакций, содержащих некоторые неизвестные теперь подробности совершения Таинства. В частности, существовала особенная краткая редакция на случай Елеопомазания в смертной опасности, в которой не сохранена даже обычная седмеричность ни в чтениях (в молитвах, в Апостолах, в Евангелиях), ни в количестве помазаний. Были списки, в которых полагались особые Апостолы и Евангелия при Елеопомазании женщин (об исцелении тещи Петровой (См.: Мф. 8; 14, 15), об исцелении кровоточивой (См.: Мк. 5; 25–34), о воскрешении дочери Иаира (См.: Лк. 8; 40–56)).
В некоторых списках можно видеть описание следующего обычая: «по отпусте вземше попове кисти, помазуют друг друга (и) всех требующих благословения сего; помазуя глаголют: “Благословение Господа Бога Спаса нашего на исцеление души и телу рабу Твоему (имярек), всегда, ныне…”».
