Майкл Оливер - Армия Наполеона
В 1799 г. Вторая коалиция (Россия, Великобритания и Австрия) объявила Франции войну. Бонапарт находился в Египте, и Сульт был назначен шефом бригады (chef-de-brigade) в Армии Англии (тщетная попытка французской Директории пригрозить Великобритании высадкой десанта). Новый военный конфликт предоставил Сульту очередную возможность продвинуться. Большая часть лучших генералов Франции находилась в Египте, и страна нуждалась в умелых молодых командирах, которые могли бы занять места отсутствующих. Сульту было поручено командование авангардом армии Журдана (в то время Журдан еще не был столь знающим командиром, каким стал десять лет спустя, когда исполнял обязанности начальника штаба Жозефа Бонапарта в Испании). Сражение при Штокахе стало катастрофой для Журдана, но не для Сульта, который принял командование дивизией арьергарда, отступившей в полном порядке.
Это событие обеспечило Сульту назначение командиром дивизии в Армии Швейцарии[16]. Армия под командованием Андре Массена, которым Сульт искренне восхищался (и было за что), должна была восстановить мир в южных кантонах Швейцарии. Сульт понимал, что в данном случае должна быть решена не только военная задача. Гельветская республика, в которую превращалась Швейцария, имела огромное стратегическое значение в качестве рубежа между Францией и Австрией. Швейцарцы не любили и даже ненавидели обоих соседей, но и их собственные кантоны никак не могли ужиться друг с другом. Сульт понял, что если он сможет усмирить восставшие кантоны, в которых было убито несколько французских граждан, и при этом будет действовать достаточно сдержанно, то сможет добиться уважения и доверия. Он ввязался в бои с двумя кантонами и вплотную приблизился к третьему; наконец он посетил гробницу Вильгельма Телля, выразив свое уважение швейцарскому герою. Этот жест затронул души швейцарцев, и Сульт добился своего. И все это произошло в том же 1799 году!
Швейцарский опыт много значил для Сульта: позже, на Иберийском полуострове, ему приходилось выступать в роли дипломата столь же часто, как и в роли военного, и он делал свое дело с одинаковым успехом на обоих фронтах. В Швейцарии Сульту представлялись и иные возможности продемонстрировать свои таланты, и он всегда действовал с неизменным успехом, снискав высшие оценки своего кумира — Массена.
Следующим назначением будущего маршала, которому тогда шел тридцать первый год, стало командование правым флангом Армии Италии, вновь под началом Массена. Именно в этой должности он потерпел свое первое серьезное поражение. Онорэ Газан, один из дивизионных командиров Сульта (эту должность он будет занимать и при Альбуэре в Испании), получил приказ провести отвлекающий маневр в ходе наступления, которое должно было ослабить давление противника на Геную. Ужасная буря сделала выполнение маневра невозможным; в результате небольшой отряд Сульта был разгромлен, а он сам получил ранение и попал в плен. Уже после того, как Сульт сам сделал себе операцию и извлек из ноги ружейную пулю, ему была оказана медицинская помощь — для этого противники любезно пропустили через линию фронта личного врача генерала Массена. Несмотря на это, состояние раны все ухудшалось, и пленного Сульта отпустили под честное слово. В расположении французской армии лечение раненого удалось наладить, и это ускорило заживление раны.
Хотя Сульт уже не мог более принимать участие в боевых действиях, ему предоставлялась возможность проявить свои административные способности и добиться таких же результатов при заключении мира с Пьемонтом, как и в Швейцарии. Вскоре последовал обмен пленными, и Сульт смог вернуться во Францию и продолжить военную службу.
Когда Наполеон стал консулом, он услышал о Сульте от Массена и в своей обычной манере дал Сульту чин генерал-полковника егерей Консульской гвардии. Вскоре за этим последовало (в 1803 г.) назначение на должность начальника военного лагеря в Сент-Омере, откуда должно было начаться вторжение в Британию, — это было эхом первой Армии Англии, существовавшей четыре года назад. Через год Сульт становится маршалом Франции.
За этим последовала одна из самых блестящих военных карьер Империи. Сульт привел свой IV армейский корпус к победе под Ландсбергом, сражался при Меннингене и Голлабрюнне; затем, в декабре 1805 г., при Аустерлице случилось то, что навсегда окажется связанным с именем Сульта. Согласно приказу императора, Сульт оставался на позициях с самого начала сражения и до конца. Русские войска, занявшие Праценские высоты, начали движение, готовясь к массированной атаке на французский центр. Наполеон понял, что это делает противника уязвимым в случае контратаки. Сульту был задан вопрос, может ли он со своим IV корпусом взять высоты, и он ответил, что на это достаточно двадцати минут. С восходом солнца Сульт повел свои войска, вскарабкался на склон и оказался, к ужасу русских, прямо в центре их войск. Противник тут же отдает приказ отбить позиции, и русские солдаты начинают взбираться по склонам холма. Они занимают деревню Працен, но их тут же атакуют и выбивают из нее передовые батальоны Сульта. Французы в плотном строю с примкнутыми штыками отбивают русские батальоны. Контратаки противника разбиваются благодаря неколебимой стойкости IV корпуса. Сульт полностью и в точности исполнил свое обещание; это была блестящая тактическая победа. Как ранее заметил Наполеон, «один мощный удар, и война окончена». Этот удар нанес Сульт.
За способности, проявленные Сультом в управлении войсками, их передвижении и развертывании, он получил от императора прозвище «лучшего знатока маневра в Европе» (le premier manoeuvrier d’Europe) — это был один из лучших моментов в его жизни. Менее чем через год последовала следующая великолепная характеристика: «Маршал Сульт лучший из всех генералов Европы, наиболее сведущий в управлении большими массами, в захвате инициативы на поле боя, в свершении чудес во главе французской армии». Этой похвалы Сульт удостоился после победы под Йеной и захвата Любека в 1806 г. За этим последовали Бергфрайд, Эйлау, Гейльсберг и Кенигсберг, и в июне 1808 г., после назначения губернатором Старой Пруссии, Сульту был пожалован титул герцога Далматского.
После этого началось одно из самых долгих противостояний в военной истории. Сульта направили в Испанию, чтобы сменить Бессьера на посту командующего II корпусом. Эта кампания принесла Сульту едва ли не самые тяжелые разочарования. И все же, хотя в целом она оказалась неудачной, в ее ходе произошли два сражения, в отношении которых историки по сей день не могут прийти к соглашению — кто же в них победил: Сульт или его британские противники. Кампания закончилась сражением, которое никогда не будет забыто и которое унесло жизни множества храбрецов. Три битвы, о которых мы ведем речь, это Ла-Корунья в 1809 г., Альбуэра в 1811 г. и Тулуза в 1814 г.
Под Ла-Коруньей Сульт неделями преследовал разбитую армию сэра Джона Мура, в лютый холод продвигавшуюся по негостеприимным горам Галисии. Мур старался спасти как можно больше солдат единственной полевой армии Британии. Сульт получил приказ императора не допустить этого или «сбросить британского леопарда обратно в море». Трудно сказать, что желал сказать этим Наполеон: хотел ли он разгромить британскую армию (что ему почти удалось) или же вынудить ее отплыть из Испании. На последнем этапе сражения за Ла-Корунью Сульт овладел полем боя, но британцы смогли удержать его достаточно надолго, чтобы основные силы их армии все-таки погрузились на ожидавшие военные суда и вышли в море. Сульт нанес им жестокий удар, убив одного из лучших британских генералов — сэра Джона Мура. Британцы справедливо полагают, что именно Мур смог остановить французов настолько, что наиболее удачливые из английских частей смогли завершить эвакуацию. Но как бы ни расходились взгляды историков на этот счет, в качествах Сульта как командующего сомнений не ос-тается.
В сражении при Альбуэре армия Сульта стремилась выйти к крепости Бадахос. Вильям Бересфорд получил от Веллингтона инструкцию остановить Сульта на Альбуэрском мосту, заняв горный гребень перед городом. Бересфорд располагал двумя британскими и полутора португальскими дивизиями, а также Королевским германским легионом. В течение ночи к нему подошли также испанские войска генералов Баллестероса и Кастаньоса. До сих пор продолжаются споры относительно того, занял ли Бересфорд позицию согласно распоряжению Веллингтона или же нет. Достаточно сказать, что она была крайне неблагоприятной для обороны. Реку можно было перейти вброд и таким образом выйти во фланг англичанам. Именно это и попытался сделать Сульт. Но в этот момент испанцы из дивизии Хосе Зайаса (состоявшей всего из четырех батальонов) выстроили правый фланг союзных войск — и началась одна из самых убийственных перестрелок всей кампании. Все новые войска каждой из сторон затягивались в смертельный водоворот. Испанцы превосходно держались; французы попытались развернуть свои части, но были расстроены; прибыли британские подкрепления; тут же появились подкрепления французов; с обеих сторон гремели орудия. Наконец началась ужасная гроза, и в темноте, дожде и неразберихе польские уланы обрушились на фланг второй британской дивизии. Британцы, не уступили ни пяди, и поляки учинили настоящую резню, пока не были, в свою очередь, атакованы и отогнаны британскими драгунами. В конце концов вмешательство молодого адъютанта Генри Хардинджа, воодушевившего своего дивизионного командира Лоури Коли на начало наступления и атаку на противника, сломило ход битвы, и французы отступили. Союзническая армия была истощена — так же как французская. Некоторые полагают, что Сульту следовало использовать свой последний резерв, но мы так и не узнаем, достаточны ли были его силы или же последние солдаты Бересфорда смогли бы свести на нет и, эту попытку. Сульт чувствовал что огромные потери, которые он нанес армии Бересфорда, означали его победу. Бересфорд полагал, что победа осталась за ним, поскольку он не дал французскому маршалу достичь Бадахоса. На самом деле, пожалуй, победы не достиг никто, или же оба были правы. Потери с обеих сторон были ужасны[17], и, как заметил Веллингтон в письме к Бересфорду спустя три дня после сражения, «мы должны допустить, что такого рода вещи иногда случаются, или же нам следует сдаться».
