Юрий Рубцов - Генерал-фельдмаршалы в истории России
Поручения ему со стороны государя следовали одно за другим. В 1699 г. он в чине адмирала возглавил Военно-морской приказ, заведовавший комплектованием личного состава флота. С 1700 г. руководил и Ямским приказом, с 1701 г. — Навигацкой школой («школа математических и навигацких, т. е. мореходных хитростью искусств учения»), стал управляющим Оружейной, Золотой и Серебряной палатами и Монетным двором.
Д.Н. Бантыш-Каменский не без основания заметил, что Головин одобрял нововведения Петра «по внутреннему убеждению, не зная постыдной лести, любя правду более самого себя»[58]. Конечно, это был человек старой закалки, но далеко не ретроград. Просвещенный государственный деятель, он понимал, что старой Московии не выжить без коренных реформ, и служил царю-преобразователю не за страх, а за совесть.
Труды Федора Алексеевича Петр отмечал особо. Впервые в России именно в честь Головина была выбита серебряная медаль с его портретом, фамильным гербом и надписью на латыни — «И советом, и мужеством». 8 марта 1699 г. Петр учредил орден Св. Апостола Андрея Первозванного, но собственное награждение вопреки традиции отложил «впредь до случая», а орденом удостоил ближнего боярина Головина. Через четыре года, как первый андреевский кавалер, Ф.А. Головин вручил («возложил на них») знаки ордена Петру I и А.Д. Меншикову.
Став адмиралом (чин генерал-адмирала был установлен в 1708 г.), Федор Алексеевич в августе 1700 г. был возведен также в генерал-фельдмаршалы. Присвоение последнего чина было обусловлено тем, что Головин возглавил вновь набранную армию, которая в связи с объявлением Северной войны направлялась под Нарву. Известно, какое сокрушительное поражение потерпели здесь русские (см. очерк о К.-Е. де Крои). Но сам Головин имел к нему лишь косвенное отношение, поскольку накануне сражения Петр передал командование герцогу де Крои, а сам в сопровождении Головина и А.Д. Меншикова выехал в Новгород за пополнением. Здесь и застала их весть о нарвской «конфузии».
Впредь Ф.А. Головин войсками непосредственно не командовал. Его усилия требовались царю больше на дипломатическом поприще. Он подписал договор с Данией, в соответствии с которым Копенгаген обязался помогать России в войне со Швецией, участвовал в переговорах Петра I с польским королем Августом II о совместных действиях против Карла XII, договаривался о том же с представителями Великого княжества Литовского. В разгар подготовки договора с Пруссией он получил указание Петра прибыть к нему в Киев, но по дороге занемог и 20 августа 1706 г. в Глухове скончался.
Ф.А. Головин стал первым графом в России. Произошло это в 1701 г., т. е. еще до того, как, начиная с 1706 г., Петр I стал давать своим подданным графские титулы. Знаменитому дипломату удружил австрийский император Леопольд I, с которым Головин познакомился при посещении венского двора в ходе Великого Посольства, возведя его в графы Священной Римской империи германской нации. Позднее Федор Алексеевич получил такое же достоинство и от Петра I, начав собой графскую линию рода Головиных, правда, угасшую в XIX в.
Герцог Карл-Людвиг Голштейн-Бекский (?–1774)
Герцога Карла-Людвига невозможно назвать не то что героем, но даже персонажем российской истории. Его след настолько ничтожен, что о герцоге не посчитал необходимым написать хотя бы несколько строк даже такой обстоятельный и систематичный биограф российских генерал-фельдмаршалов, как Д.Н. Бантыш-Каменский.
Для историков детали жизни герцога — тайна, не установлен даже год его рождения. Известно лишь, что Карл-Людвиг обратил на себя внимание императора Петра III потому, что приходился ему хоть и дальним, но все же родственником. Оба они происходили из династии Ольденбургов: Карл-Людвиг представлял ее среднюю линию (герцоги Голштейн-Бекские), а Петр III — младшую (герцоги Голштейн-Готторпские)[59]. Петр Федорович с особым пиететом относился ко всему, что было связано с его родной Голштинией, и потому, став в 1761 г. российским императором, обласкал немало своих ближних и дальних немецких родственников (см. очерк о Г.-Л. Шлезвиг-Голштинском).
Так вот и стал герцог Карл-Людвиг Голштейн-Бекский совершенно неожиданно для себя российским генерал-фельдмаршалом. Герцог не то что не состоял на русской военной службе, но даже в России не успел побывать, однако же… Незабвенный Фамусов из «Горя от ума» А.С. Грибоедова по такому случаю, помнится, говаривал: «Как станешь представлять к крестишку ли, к местечку, ну как не порадеть родному человечку!..»
Нет-нет, да встречаешься с подобными тенями в нашей военной истории.
Принц Петр-Август-Фридрих Голштейн-Бекский (1698–1775)
Прожил немало, воевал изрядно, а подвигов не совершил и ратной славы не нажил, — впору сказать о принце Петре-Августе-Фридрихе. В его судьбе, как и многих германских князей, свою роль сыграл Петр I. Русскому царю, имевшему слабость к личному участию в отправлении обрядов, случилось крестить младенца, сына герцога Шлезвиг-Голштейн-Зонденбургского.
Потом о нем в Петербурге, разумеется, забыли. А принц избрал военную стезю, в гессен-кассельских войсках дослужился до полковника. Но жалование было недостаточным, и его мать герцогиня Луиза-Шарлотта в 1734 г. просила императрицу Анну Иоанновну о принятии сына на русскую службу. Герцогиня знала, что делала: в то царствование делами в России заправляли немцы, и поэтому согласие было получено без труда.
Петр-Август-Фридрих сохранил в российской армии тот же чин, государыня вверила ему полк и установила пенсию. Принц участвовал в двух войнах. В первый раз под началом графа Б.Х. Миниха против Турции (война 1735–1739 гг.) (см. очерк о Б.Х. Минихе). К 1739 г. он был уже генералом, и в этом качестве принял участие в знаменитом сражении при Ставучанах. Миних, увидев принца в деле, отозвался о нем так: «Справедливый и хороший полководец, служит охотно и добрый воин, но не имеет больших дарований, дурно ведет себя, затрудняется командой, не зная русского языка…»[60].
Вторично уже в чине генерал-поручика принц воевал под знаменами графа П.П. Ласси против шведов в войне 1741–1743 гг. (см. очерк о П.П. Ласси). Полководческой славы не снискал, но чины и награды крестнику Петра Великого следовали исправно, независимо от того, кто находился на престоле. Елизавета Петровна присвоила ему чин генерал-аншефа и поставила во главе Военной коллегии (1755), а в 1758 г. назначила ревельским губернатором. Принц не был обойден и орденами — Св. Андрея Первозванного, Св. Александра Невского и Св. Анны.
Не обидел близкого родственника и император Петр III, происходивший из той же династии, что и принц Голштейн-Бекский. В январе 1762 г. последний был возведен в генерал-фельдмаршалы. При Екатерине II принц непродолжительное время был санкт-петербургским и ревельским губернатором. В этот период адъютантом у него довелось служить будущему фельдмаршалу М.И. Голенищеву-Кутузову.
Скончался принц в марте 1775 г. 78 лет от роду.
Принц Георг-Людвиг Шлезвиг-Голштинский (?–1763)
Принц принадлежал к Голштейн-Готторпской династии, представители которой были королями Дании, Норвегии, Швеции, герцогами Шлезвиг-Голштейна и великого герцогства Ольденбург. В орбиту российской политики он попал благодаря династическим раскладам Петра Великого. Именно за его родного брата первый русский император выдал свою дочь Анну Петровну, получившую титул герцогини Голштейн-Готторпской. Таким образом, принц Георг-Людвиг приходился императору Петру III двоюродным дядей.
До поры до времени он служил прусскому королю Фридриху II, получил генерал-майорский чин. По ходатайству тогда еще великого князя Петра Федоровича перед императрицей Елизаветой Петровной принц удостоился высших орденов Российской империи — Св. Андрея Первозванного и Св. Александра Невского.
Фридрих придерживал Георга-Людвига при себе, рассчитывая через него влиять на российскую власть. И во многом его расчет оказался верным: принц, общаясь с Петром Федоровичем, характеризовал прусского короля с самой лучшей стороны, что усиливало германофильство наследника российского престола. Стоило последнему стать императором, как победоносная Семилетняя война с Пруссией была позорно закончена фактическим подчинением России еще недавно битому Фридриху.
Слыхал ли кто из в свет рожденных,Чтоб торжествующий народПредался в руки побежденных?О, стыд, о, странный оборот!
Так отозвался на происшедшее М.В. Ломоносов, выразив всеобщее негодование российского общества.
Вступив на престол, Петр III продолжал чувствовать себя прежде всего герцогом голштинским, а не императором российским. Интересы его маленькой родины были ему по-прежнему ближе (что, к слову, принципиально разнило его с супругой — будущей императрицей Екатериной Великой). И не случайно на русскую службу, словно сор из худого мешка, посыпались многочисленные родственники из Голштинии (см. очерки о К.-Л. Голштейн-Бекском и П.-А. Голштейн-Бекском). Первым из них стал принц Георг-Людвиг. От самой границы по повелению нового императора его встречали пушечной пальбой и развернутыми знаменами.
