А. Ахиезер - Социокультурный словарь

САМОБЫТНОСТЬ ИСТОРИЧЕСКОЙ ДИНАМИКИ — присуща любому народу в той или иной форме и степени. Однако необычность истории России ставит вопрос о ее С. с особой остротой. очевидно, что при анализе С. следует ориентироваться на массовые проверяемые процессы, ведущие к пониманию движущих сил исторического процесса. 1. Наиболее яркой чертой С. страны является господство раскола результата недостаточной, с точки зрения уровня сложности, способности общества следовать социокультурному закону, постоянно обеспечивать единство культуры и социальных отношений. Раскол — результат согласия общества, определенной его части с частичным, ограниченным следованием социокультурному закону, с существованием застойного социокультурного противоречия, обострения которого периодически приближает общество к порогу, к границам межпорогового жизненного пространства, приводит его к предкатастрофическому состоянию. Существование раскола можно проследить от возникновения государственности, но законченную форму он принял в процессе модернизации, на этапе реформ Петра I. Черты раскола в постоянном превращении диалога в битву монологов, в том, что все новшества, идущие сверху, по крайней мере в тенденции, разрушают локальные сообщества, а идущие снизу — дезинтегрируют государственность в ее сложившихся формах. Раскол выявляется в бесконечно большом количестве форм, прежде всего в противостоянии инверсии и медиации. 2. Граница двух цивилизаций проходит через каждую клеточку общества. Глубокой общеисторической основой раскола является существование в мире двух цивилизаций: традиционной и либеральной. Они поляризуют не только страны между собой, но и создают различия внутри каждой страны, постоянно ставя людей перед выбором между двумя системами ценностей, соответствующих каждой из этих цивилизаций. Их ценности, однако, не только противостоят, но и проникаются друг другом, что делает абсурдным и опасным их абсолютное противопоставление манихейского типа. Повседневная реальность существует как бы между этими полярностями, что открывает возможность возникновения особой промежуточной цивилизации. Судьба стран этой цивилизации в значительной степени зависит от влияния на них обществ, уже прошедших путь от традиционной к либеральной цивилизации. России представляет собой третий эшелон стран, вступивших на путь между обеими основными цивилизациями, что является первым эшелоном стран так называемого третьего мира. Россия не смогла «пробиться» к либеральной цивилизации, и не могла вернуться обратно. Влияние либеральной цивилизации создает постоянную возможность использования уже развитых средств, постоянное стимулирование новых и более развитых потребностей, модернизации новых, более высоких целей. 3. В основе С. народа лежит содержание нравственного идеала, который мог бы обеспечить интеграцию большого общества. Однако раскол свидетельствует, что такой идеал не сформировался в процессе органического развития. Раскол — результат отсутствия в обществе нравственного идеала, имеющего массовую базу и одновременно способного обеспечить интеграцию общества. Раскол стал возможен в результате нефункциональности идеала коллективизма, который в исторически сложившихся формах представляет собой по сути иное название вечевого идеала. Н. Бердяев писал, что «Русский коллективизм и русская соборность» почиталась великим преимуществом русского народа, возносящим его над народами Европы. Но в действительности это означает, что личность, что личностный дух недостаточно еще пробужден в русском народе». Раскол стал возможен в результате того, что соборный и авторитарный идеалы оказались неспособными ему воспрепятствовать, они не смогли реализовать, интегрировать ценности развития и прогресса. На это не способен либерализм из-за отсутствия массовой базы. На это неспособны низшие формы утилитаризма, так как они не могут возвести интеграцию общества на уровень высокой ценности. На это оказывается способной некоторая особая комбинация идеалов, гибридный идеал. Раскол, проявляющийся в разных формах, прежде всего мощное препятствие для воспроизводства государства, так как препятствует взаимопроникновению ценностей личности, локальных миров и государственности. Н. Бердяев задавался вопросом: «Почему самый безгосударственный народ создал такую огромную и могущественную государственность, почему анархический народ так покорен бюрократии, почему свободный духом народ как будто бы не хочет свободной жизни?» (Судьбы России. С. 14). Государственность при достижении обществом высокой сложности и динамизма оказалась возможной лишь посредством гибридных идеалов. Они постоянно формировались правящей элитой как смесь массового язычества, православия и идеи государственности. Однако своего полного развития они достигли с возникновением и упрочением партии нового типа. Гибридный идеал был доведен до высших степеней совершенства во втором глобальном периоде в форме псевдосинкретизма. Однако этот идеал страдал фундаментальным недостатком. В силу самой своей сути он вызывал негативное отношение обеих расколотых частей общества, т. е. Тяготеющих к традиционализму и стремящихся к тем или иным элементам либерализма. Гибридный идеал вызывал также негативное отношение носителей профессионализма. Отсюда следует поразительный и крайне тревожный вывод: пока ни один из органических, внутренне последовательных идеалов, за которыми стоят реальные социальные силы, не способен обеспечить интеграцию общества, преодолеть раскол. Гибридный идеал силен лишь до тех пор, пока не открыта его тайна. Любая версия господствующего нравственного идеала устраняется с поразительной легкостью, не встречая ощутимого сопротивления его вмиг исчезающих сторонников. Особенно четко это можно было наблюдать в феврале 1917 года, а также при переходе от одного этапа к следующему. Всегда существуют враги господствующего идеала, а сторонники, вначале сплоченные инверсией, исчезают, как дым, при победе обратной инверсии. Даже сегодняшние сталинисты — это маска недовольных, материал для будущей инверсии, а не носители реальной программы восстановления идеалов рассыпавшейся системы. Следовательно, важнейший элемент С. заключается в неспособности органических массовых идеалов стать непосредственно основной социальной интеграции, что открывает путь формированию патологической системы типа псевдо…. 4. В стране преобладает менталитет традиционного типа, который ориентирован на простое воспроизводство. За рамками нравственных идеалов выявляются некоторые общие черты национальной культуры. Важнейшая из них — господство инверсионной логики, склонность к манихейской идеологии, постоянное стремление винить во всем тайные коварные силы, что и создало культурную основу для большого террора. Одно из важнейших проявлений этой веры в тайные злые силы — постоянное их отождествление с правящей элитой, с властью, что снимает с рядового человека ответственность за состояние общества, суживает возможности власти, создает условия для постоянной дезорганизации системы управления, создает условия для постоянной дезорганизации системы управления, создает возможности удара косой инверсии, угрожающего правящему слою, бюрократии погромом и истреблением. При этом широкие массы парадоксальным образом стремятся не к расширению своей ответственности, но к «хорошему начальству», т. е. Способному обеспечить «справедливость» и «порядок», способному «всех равнять», оградить общество от скрытых или явных злых сил, в частности от плохого «начальства», освободить людей от беспокойства. Важнейшей чертой является рассмотрение справедливости как уравнительности, стремление к которой превышает желание повысить доход. Для культуры характерна слабая критика личностью своих собственных социальных отношений, недостаточная способность их преобразовывать в связи с новыми задачами, прежде всего с необходимостью повысить общую эффективность деятельности, с изменившимся окружением, появлением людей, связанных с иным типом отношений. Среди негативных проявлений этой черты можно видеть, например, постоянное подчинение производственных, трудовых процессов сложившейся в данном обществе системе личностных отношений, а также общее отрицательное отношение к торговле, которую можно рассматривать как школу общения. В качестве еще одной черты можно рассматривать как школу общения. В качестве еще одной черты можно указать на склонность к локализму, т. е. Тенденцию ограничить свою ответственность за мир эмоционально доступной сферой. Ответственность за целое, за большое общество носит преимущественно абстрактный характер слаба способность превращать эту ответственность в повседневную деятельность, воспроизводящую это целое, включаться в процесс принятия решений на уровне предприятия, города, всей страны. Другое проявление этой абстрактности — прожективность при принятии сложных и необычных решений. Все эти черты, как возможно и другие, существуют как тенденции, от которых делаются постоянные попытки отойти. 5. Пограничность общества привела к пограничности культуры и всех институтов, прежде всего государства. Оно исторически возникло как синкретическое, т. е. Объединяющее в себе власть, собственность, жреческоидеологические функции, ответственность за целое. Однако попытки встать на путь модернизации, выйти из состояния раскола неизбежно толкали общество, правящую элиту на путь гражданского общества, правового государства. Проводимые до сих пор попытки этого рода, реформы не встречали достаточной поддержки, что возвращало общество к укреплению синкретической государственности. Однако ее неспособность обеспечить интеграцию, консенсус в условиях раскола вновь возвращала общество к попыткам реформ. Отсюда пульсация всей социальной жизни, сообщества советского типа. 6. Отсюда пульсирующий характер исторического процесса, господство циклов истории, когда то одна, то другая часть расколотого общества пытается построить консенсус на своей основе без учета другой. Это всегда кончается выявлением утопичности этой попытки и инверсионным переходом к противоположной. Налицо движение от одного предкатастрофического состояния к другому, постоянное бегство от катастрофы, которое является одновременно постоянной погоней за утопией, борьбой одной утопии с другой, соревнованием стремлений снизу сжечь общество и сверху — его заморозить, борьбой идей общинного и государственного социализма. Это связано с особым пульсирующим характером всей жизни, со своеобразными пульсирующими, хромающими решениями, пронизывающими историческое движение общества и повседневность. Пульсирующий характер общества основан на логике инверсии, которая медленно критикуется, оттесняется логикой медиации, что приводит к возникновению особых циклов истории, глобального модифицированного инверсионного цикла, состоящего из сменяющих друг друга этапов, каждый из которых отрицает предшествующий и, в свою очередь, отрицается последующим. Это создает совершенно особый, самобытный тип развития, где крайность, чрезвычайность ситуации — нормальное состояние. 7. Раскол, пульсирующий характер изменений приводит к тому, что развитие общества приобретает неорганический характер. Это распространяется и на развитие почвы. Раскол, неотделим от заколдованного круга, от пульсации, постоянно порождающей крайности в принятии решений, от пульсации, постоянно порождающей крайности в принятии решений, от господства фантомов и утопизма. Тем самым новшества способствуют разрушению, тому, что общество, постоянно попадая в инверсионную ловушку, пытается разрушить собственную почву (точно также, как оно пытается периодически разрушить государственность и уничтожить элитарные соли). Это стимулирует возрастающую дезорганизацию, разрушение хозяйственной жизни, неспособность разрешать элементарные задачи. Этот процесс начался вместе с расколом и на первых порах приобрел характер консервации архаичных субкультур, форм торговли, сельского хозяйства, что привело к возникновению промышленности на основе крепостничества, развития всех форм хозяйства, которые могли существовать, лишь опираясь на костыли бюрократии. Второй глобальный период дотянул этот процесс до логического завершения. Налицо С. патологического саморазрушения. Этот процесс выражается в разных формах. Важнейшая из них заключается в том, что в разряд врагов парадоксальным образом попадают именно те слои общества, от которых в первую очередь зависит возможность предотвращения катастрофы. Это прежде всего духовные и интеллектуальные силы общества, которые периодически истребляются и вытесняются из общества. Это меньшинство, способное к организационной работе: начальство, бюрократия, профессионалы интеграции, которые в глазах большинства главные виновники всех бед. Это, наконец, экономических отношений, преодоления патологической системы псевдо… Они не только попадают под колеса судопроизводства, но и являются объектом возрастающей ненависти. Это особенно видно на отношении к предпринимателям, расстрела которых требует передовой отряд ревнителей Правды и справедливости. Важнейшее проявление неорганичности развития общества в том, что все крайности его развития, которые могут иметь место и у других стран и народов, достигают в России невиданных, беспрецедентных масштабов. 8. Утопичность любой последовательности в расколотом обществе приводит к иррациональности всей жизни, к господству в ней фантомов (Гоголь Н., Булгаков М.), невозможности понять реальность как на основе воззрений, сложившихся в традиционном обществе (впрочем, оно отчасти решает эту проблему, полагая, что это чистое бесовство, шабаш оборотней) (Кочетов, А. Иванов, Швец и т. д.), так и западной социальной науке. У них потерян ключ к важнейшим элементам исторической реальности России (Кавелин К. Д. Наш умственный строй М., 1989. С. 221). Действительно, как можно понять абсурд повседневности, полную невозможность чтото решить и сделать, как понять этот фантастический мир гигантского хозяйства без рынка, миллионы жертв террора, массовые судебные спектакли над людьми, которым предъявляли фантастический бред вместо обвинений, как понять общество, которое до последних дней учило мир, как жить, и не могло обеспечить себя картошкой, зубной пастой и т. д. и т. п.? Секрет, однако, прост. С. этого общества в том, что оно живет на грани двух основных цивилизаций, ценностей, и каждое действие, каждая мысль содержит в себе самоотрицание, самозачеркивание. Отсюда постоянные попытки использовать различный материал различных культур для самоосмысления. «Но мы оттуда в поисках богов Выкрадываем Гегелей и Марксов… И головы рубить одним богам, А год спустя — заморского болвана Тащить к реке, привязанным к хвосту» (Волошин М. России, 1924). Отсюда поразительная абстрактность различных, противоположных попыток истолковать реальность страны, борьбы одной фантазии с другой, выхватывание одних пластов реальности и игнорирование других, что не позволяло ни власти, ни различным группам и движениям более или менее адекватно ориентироваться в социокультурной реальности страны. 9. Эти фантомы возникают не только в культуре, но и в социальных отношениях, приобретая характер псевдо… Они глубоко пронизывают общество, проросли его на всю глубину. Это выразилось в скреплении псевдо… закономерностями заколдованного круга. Гиперцентр правящей элиты, озабоченный интеграцией и модернизацией, замкнулся на гипоцентр массового сознания, и наоборот, т. е. гиперцентр массового сознания замкнулся на гипоцентр правящей элиты. Активизация ценностей в одной части расколотого общества приводила к росту дискомфортного состояния в другой, и наоборот. Сложилась ситуация, парализующая конструктивное изменение ситуации. Если правящая элита напрягла силы для модернизации, развития денежной системы и т. д., то общество отвечало на это активизацией локализма, антигосударственных ценностей. Это создало ситуацию, когда попытки прогрессивных изменений одной части общества усиливали консерватизм другой, консерватизм другой, консервацию древних, подчас древнейших ценностей, например негативного отношения к торговле и т. д., что, особенно, и является механизмом торможения. 10. Общество не сумело создать мощную многополосную защиту от дезорганизации, разрухи в виде политических институтов, парламентаризма, системы демократических диалогов и т. д. Поэтому оно постоянно ведет борьбу против своей дезинтеграции не на дальних подступах, далеких от жизненных центров (там, где это делает западная демократия). Важнейшая форма С. заключается в особом нравственном напряжении культуры, что свидетельствует о ее глубокой слабости, отсутствии эффективных социальных интеграторов и социальных амортизаторов. Борьба против перехода через опасный порог, против сползания к катастрофе постоянно прибегает к крайним средствам, которые разрушают человека (идеология), истребляют значительную часть населения (террор). Эта битва у последней черты характерна для всего общества. Например, в хозяйственной деятельности нет своевременных сигналов об экономической опасности, о том, что капиталовложения возможно бросаются на ветер в фантастических, невидимых в истории масштабах. Поэтому хозяйственные битвы происходят на уровне технологии (технически возможное не исключает абсурдность экономических решений), на уровне подсчета натуральных ресурсов при полной экономической безответственности. Борьба у последней черты означает постоянную склонность хватиться в критической ситуации за последние, крайние, сами по себе опасные средства, порождает тягу к антимедиации, к восстановлению архаичных форм и институтов, включая дофеодальные, например государственную собственность на условия и средства деятельности. Этот бой «на последней баррикаде», составляющий элемент С., идет также и на уровне повседневности, так как «то, что в других странах уже давно составляет самую основу общежития, для нас — только теория и умозрение… Без чего так же невозможно здоровое нравственное существование, как здоровая физическая жизнь без свежего воздуха, — у нас их нет и в помине» (Чаадаев П. Первое философическое письмо). Все это порождает склонность к различного рода идеологическим и социальным гибридам. Они есть тайна, периодически разоблачаемая. Однако стремление очистить от их лжи, от заблуждения, кривды в конечном итоге ведет к утверждению нового гибрида, ценой подчас значительных жертв. Сама идея социализма выступает как гибрид, соединяющий идеалы общинного и государственного социализма, идеалы патриархальности и научно-технического прогресса. Нарушение органического развития приводит к слабости механизмов совершенствования общества, к снижению способности отвечать на вызов истории до критического уровня, что приводит в конечном итоге к катастрофе. С. страны раскрывает важный аспект человеческой истории, ее определенный геологический срез, закономерность движения человечества между двумя основными формами цивилизации. С. России является специфической формой переходного этапа человеческой истории, сложного соотношения ценностей разных стран, их взаимовлияния, взаимопроникновения. Раскол, который является определенным результатом роста разнообразия, может быть преодолен лишь в том случае, если все человечество, прежде всего страны первых эшелонов, осознают свою ответственность за его преодоление. Раскол — бремя, которое несет все человечество, даже если он локализуется лишь в особых точках. Болезнь не становится менее опасной для всего тела, для самой его жизни, если она гнездится лишь в одном органе. Раскол России — фокус раскола человечества. С. России раскрывает С. человечества. С. - всегда историческая категория, каждый аспект которой может исчезать и возрождаться. Изучение С. всегда сталкивается с противоположными оценками, например, точка зрения, что русский народ государственный, т. е. склонный и способный жить государственной жизнью, противостоит точке зрения, что он — антигосударственный, анархический. Этот спор бессмыслен, как бессмысленно для оценки С. народа одной поговорки. Ей всегда можно найти противоположную, т. е. всегда существует дуальная оппозиция. Для анализа С. необходимо искать меру между полюсами, которая меняется во времени и при переходе от одной группы к другой. 11. Результат мощного влияния инверсионной логики — преобладание эмоционального механизма при выборе, смене господствующего нравственного идеала, общесоциального взгляда на реальность, стремления единым актом схватить всю истину, всю Правду, фактически это стремление к комфортному состоянию, а не к истинному представлению, хотя бы в форме притчи, что всегда отдает пустой абстракцией, отсутствием духа основательности. Отсюда постоянный поиск готовых идей, попытки интимной близости с внешними их источниками: эти попытки всегда оказываются патологическими, так как стремления к чужим идеям недостаточны для обеспечения органического характера развития. Господство инверсионной логики связано с отсутствием интереса к основаниям мысли, понимания необходимости постоянного критического отношения к ним. С этим связана крайняя слабость обоснованной, т. е. опирающийся на богатство мировой культуры критики исторического опыта. 12. Раскол, как особое специфическое состояние общества имеет свою историю. Достижение расколом критической, зрелой стадии в конечном итоге требует особой формы и организации управления. В максимальной степени она была воплощена в Партии нового типа, выработавшей в себе уникальную способность действовать по логике утилитарного манипулирования, т. е. следовать хаотическим и непредвиденным процессам расколотого общества. 13. С. исторического пути России связана с расколом. Из него вытекают такие уникальные для мировой истории явления как монополия на дефицит, система псевдо… во всех его формах, локализм, хромающие решения, партия нового типа и возможно многое другое. Эта С. негативна, т. е. представляет собой результат неблагоприятного хода истории, накопленных противоречий, недостаточного внимания общества к ним. Исторический характер этой С. означает и то, что ее преодоление — именно та задача, которую общество должно решить, чтобы избежать смертельной угрозы своему существованию. Преодоление раскола требует формы управления, способной не приспосабливаться к расколу, но делать его предметом, подлежащим преодолению. Необходим более высокий уровень рефлексии в обществе, возрастание квалифицированной массовой критики истории, что в конечном итоге изменит представление о С. страны.