Эндрю Битти - Каир: история города
Истории о царящем в Мугамме хаосе — и о муках тех, кто вынужден зачем-либо сюда приходить — вошли в легенду. Говорят, что до недавней весенней уборки здания один световой колодец в здании был забит бумагами вплоть до третьего этажа, и что люди впадали в крайнее отчаяние от некомпетентности клерков и пытались совершить самоубийство, выпрыгнув из окна или бросившись вниз с перил главной лестницы. Так или иначе, Мугамма — это темное сердце самодовлеющей египетской бюрократии. Каждый отдел, каждый департамент каждого министерства с ходу отвергает документы, подготовленные в каком-либо другом отделе, поэтому любые согласования требуют не меньше дюжины подписей и десятка печатей. Некомпетентность чиновников принято объяснять невысокими зарплатами в государственном секторе экономики; сегодня в этом секторе трудятся не меньше миллиона жителей Каира, образующих отдельное социально-экономическое сообщество.
Мугамма — основной архитектурный вклад Насера в облик города (при нем также проложили дорогу вдоль нильской набережной, прямо сквозь сад посольства Великобритании, и построили несколько мостов через Нил). Однако на площади Тахрир имеется еще одно здание, связанное с эпохой Насера и не такое чудовищное, как Мугамма; это песочного цвета здание секретариата Лиги арабских государств, построенное в 1960-е годы, когда Египет считался выразителем чаяний арабского мира. В 1964 году на встрече членов Лиги было принято решение о финансировании только что образованной Организации освобождения Палестины. По соседству со зданием секретариата находится небесно-голубой отель «Хилтон», возведенный примерно в те же годы, что и Мугамма, но совершенно иной по стилистике. Открытый в 1959 году, он стал первым из современных фешенебельных отелей Каира; его номера (все с балконами) выходят с одной стороны на площадь, а с другой — на Нил. В некоторых путеводителях сообщается, что почтовый офис в холле отеля — самое надежное почтовое отделение Египта для отправки корреспонденции за границу. Хотя этот отель отчасти претендует на статус «исторического», каковым обладают отели «Виндзор» и «Мена», высотой, помпезностью и стоимостью номеров он существенно уступает прочим современным гостиницам по обоим берегам реки, среди которых выделяется своими размерами гранитный монолит «Семирамис Интерконтинентал». Шпиль последнего вздымается даже выше мрачной громады Мугаммы. В годы войны на его месте находился старый отель «Семирамис», служивший ставкой британского командования; подобно «Шепердс» и «Континентал», этот отель принадлежал холдингу «Иджипшн хоутелс лтд.».
Можно предположить, что нынешний вид площади Тахрир вряд ли устроил бы полковника Насера. Американские (хотя бы по вывескам) фаст-фуды наперебой завлекают туристов и местных толстосумов, а во дворе Мугаммы, этого монструозного советского дара, мальчишки гоняют в футбол. Поскольку на площади также находится музей древностей, здесь вечно толпятся туристы, а значит, тут раздолье для уличных художников, мошенников и торговцев. Пожалуй, ажиотаж на площади поменьше, чем у пирамид, но все равно — постоянные приставания способны вывести из себя даже святого.
Любопытно отметить, насколько меняется перспектива буквально в нескольких минутах ходьбы от площади. В одном направлении расположена притягательная нильская набережная, где под сенью пальм пришвартованы рыбацкие фелуки и плавучие ресторанчики. Если пойти на северо-восток, придешь на торговую улицу Талаат-Гарб. А если двинуться на восток, мимо лишенного окон фасада нового здания библиотеки Американского университета, попадешь на рынок Баб аль-Лук. Вот где настоящее пиршество для глаз, слуха и обоняния! Помещающийся внутри огромного ангара, сквозь дыры в железной крыше которого проникает то солнечный свет, то дождь, этот рынок предлагает великое множество пряностей, овощей и мясных продуктов под аккомпанемент громких обсуждений и перебранок между продавцами и покупателями. В мясных рядах продают живых индюков — целыми клетками, а стойкий запах свежего мяса и рыбы смешивается с ароматом пряностей, фруктов и овощей. На полу много луж, того и гляди поскользнешься на раздавленных фруктах, которые норовят подобрать бродячие кошки и редкие крысы. Во многих отношениях этот рынок куда более похож на сердце Каира, нежели вечно забитая туристами модерновая площадь Тахрир.
После того как площадь конфисковали у британцев, правительство сочло необходимым обратить внимание на «оплот колонизаторов» на острове Гезира. Насер не стал закрывать знаменитый спортивный клуб, но построил на острове возвышающуюся над спортплощадками — и над центральным Каиром в целом — Каирскую башню, открытую для публики 11 сентября 1961 года. Говорят, что строительство башни обошлось в 3 миллиона долларов США, причем якобы ЦРУ выделило эти деньги Насеру на обучение его телохранителей. Полковник счел, что таким образом Запад пытается купить его лояльность и помешать укреплению сотрудничества с Советским Союзом, финансировавшим строительство Асуанской плотины и поделившимся с Египтом своими технологиями. Поэтому деньги были потрачены именно на возведение 570-футового колосса, увенчанного смотровыми площадками и вращающимся рестораном (который двигается не плавно, но рывками).
Подобно Мугамме, по архитектуре Каирская башня абсолютно не соответствует своему окружению, в особенности декоративным виллам и дворцам в турецком стиле, построенным в колониальную эпоху. Это весьма смелое (некоторые скажут — гротескное) дополнение к архитектурному облику города, видимое из любой точки Каира и популярное (хоть и дорогое) как среди туристов, так и среди горожан. Вид с галерей башни, разумеется, потрясающий: с одной стороны величаво течет Нил, с другой, за монотонными жилыми кварталами, проступают на горизонте, где небо сливается с пустыней, очертания пирамид. Сам Каир сверху кажется невообразимо огромным.
Мегаполис
Отчасти своими нынешними гигантскими размерами город обязан Насеру. Именно в те годы, под влиянием советских взглядов на городскую планировку, на окраинах Каира стали возникать одинаково безликие жилые кварталы. Это была первая стадия послевоенного «расползания» Каира, процесса, в результате которого город вытянулся на сорок миль с востока на запад и на двадцать с лишним миль с севера на юг. При «расползании» пострадали некоторые расположенные по соседству сельскохозяйственные угодья — их частично застроили, частично превратили в непригодные для возделывания, поскольку кирпичи для строительства изготавливались из глины, добывавшейся из верхнего слоя почвы.
Разрастание кардинально изменило очертания Каира и его планировку. Как пишет Андре Раймон, «традиционный город конца османского владычества и два существовавших бок о бок города колониальной эпохи оказались слиты воедино в нечто, не поддающееся точному определению. Лики города наплывают друг на друга, у Каира множество центров, которые вдобавок мигрируют». Главным из «новых центров» периода правления Насера был Мединет-Наср — «Город победы» (победы как в войне с нацистами, как и над англичанами). Некогда здесь находилось стрельбище для солдат британской армии, а ныне проживают около полумиллиона человек; тут же находятся несколько министерств — и центральный футбольный стадион, построенный в соответствии с требованиями Международного олимпийского комитета. (Футбол в Египте, как и в других арабских государствах, чрезвычайно популярен. В 1998 году национальная сборная завоевала суперкубок арабских стран и заслужила признательность миллионов болельщиков). Однако реконструкция Мединет-Наср, площади Тахрир и острова Гезира велась в ущерб остальным районам города, постепенно приходившим в упадок. Особенно это стало заметно в конце 1960-х годов, когда израильские самолеты наносили бомбовые удары по египетским заводам и все имевшиеся в наличии ресурсы были брошены на ведение боевых действий.
Каир Садата
Анвар Садат (1918–1981), вице-президент при Насере, принял бразды правления страной после смерти полковника. Новый президент имел бурное прошлое. В годы Второй мировой войны он служил в египетской армии в чине младшего лейтенанта и одновременно входил в состав тайной группы «Железное кольцо». Эта группа саботировала приказы британского командования; Садату сильно повезло, что его не казнили по подозрению в причастности к деятельности немецкой агентуры, использовавшей для передачи шифрованных сообщений «Ребекку» Дафны дю Морье. Британцы сочли, что казнь египетского офицера отрицательно скажется на отношениях с местным населением, поэтому Садата посадили в тюрьму, где он и пробыл до конца войны. С Насером он познакомился в 1938 году, во время пребывания на военной базе в Верхнем Египте, а после войны Садат примкнул к насеровской организации «Военные за свободу». Однако оказавшись у власти, с 1970 года и далее, Садат стал проводить политику, в корне противоречившую заветам его духовного наставника.
