Юлия Ковальчук - Япония и японцы. О чем молчат путеводители
Она стала меня благодарить за информацию о том, что ее возгласы тревожат людей, так как она об этом не знала, и еще сказала, что ей чрезвычайно приятно было поговорить с такой замечательной девушкой, как я.
После десяти минут восторженных благодарений с ее стороны мы разошлись.
От сердца у меня отлегло, и я подумала, что интересно все-таки общаться с японцами, уж очень они милые и вежливые!
На следующее утро я проснулась в полседьмого утра под тот же вой а-а-а-а. Я не верила своим ушам!
На школьном дворе шагала бабка в бигуди! Увидев меня, она радостно заулыбалась и снова стала как-то подозрительно неуместно кривляться. У меня возникли смутные подозрения, что, вероятнее всего, она маразматичка. Поскольку она была глуха на правое ухо, я громко проорала ей в левое, что прошу прекратить утренние экзекуции, пригрозив походом в полицию!
С семи часов утра у входа в школу всегда стоит охранник, поскольку с этого времени начинают приходить дети. Отказав в доверии старческому маразму, я решила продублировать просьбу и обратилась еще и к охраннику. Я рассказала ему об утренних маршах оздоровления. Он обещал посоветоваться с начальством на предмет того, что можно сделать в такой ситуации. Утром наступившего дня, как и всех последующих, я спала.
Все иностранки — проститутки
Я присела, чтобы съесть суши, на мосту, где японцы обычно что-нибудь едят. Через минуту ко мне подошел малость пьяненький японец лет шестидесяти. Спросил, говорю ли я по-японски. Я сказала, что не говорю.
Полностью проигнорировав ответ, он начал задавать вопросы:
— Хорошая ли жизнь в Японии? Цены в Японии высокие? Какого рода ты ведешь жизнь?
Последний вопрос меня озадачил. Скрытый подтекст, без сомнений, гласил, что я, по его мнению, однозначно проститутка, поскольку никогда ни один уважающий себя и других членов общества японец не позволит себе задать такой вопрос.
— Кого ты здесь поджидаешь? — не успокаивался он.
Считая, что я не понимаю по-японски, он повторял свои вопросы очень громко, тщательно произнося каждое слово, что, безусловно, приковывало взгляды и внимание окружающих. Доев последнее суши, я встала и ушла. Осадок остался очень неприятный. С одной стороны, я понимала, что мир не без дураков; с другой стороны, чувствовала, что за подобным восприятием иностранных девушек стоит общественное мнение Японии.
Это был первый случай за полгода, когда я столкнулась в Японии с неприкрытым хамством. Теперь каждый раз, когда в метро на меня пристально смотрел японец, я догадывалась, кем он, скорее всего, меня считает…
Или я ошибаюсь?
История одной встречи
Я встретила Учида-сан на выходе из метро. На вид ему было лет шестьдесят пять — семьдесят, по одежде его можно было понять, что этот человек имеет отношение к какой-то религиозной деятельности, и смотрелся он весьма колоритно. Взгляд у него был ясный и дружелюбный, и я еще подумала тогда, что это результат медитаций. Вышли мы с ним на одной и той же станции и, пока поднимались в лифте, разговорились. Он спросил меня, из какой я страны, я предложила ему угадать. Он долго гадал, перебрав Америку, Австралию, всю Европу, но так и не угадал. Я сказала, что я из России.
Настроение у меня было препаршивое, и мне до ужаса хотелось с кем-нибудь поговорить. Он пригласил меня в coffee shop, угостил кофе и тортом. Поскольку это был день моего рождения, я обрадовалась хоть чьему-то вниманию и конечно же шоколадному торту. Он говорил излишне громко, и это, наряду с его странной одеждой, приковывало к нам внимание окружающих. Мне было неловко. Выяснилось, что он принадлежит к особому эзотерическому течению буддизма, школе Миккё, и направляется с какой-то встречи буддистов домой.
Мы допили кофе, и он, заявив, что непременно хочет познакомить меня со своей женой, потащил к себе домой.
Навстречу вышла сухощавая, согнутая вдвое, как многие японки в преклонном возрасте, пожилая женщина:
— Ты это кого в дом притащил? Откуда взял?
— В метро познакомились, мне стало ее жалко. У нее день рождения, а она одна, да и грустит к тому же, — отрапортовал Учида-сан.
— Ну, ты идиот, совсем человека не знаешь, а в дом тащишь! — вежливо отвечала жена Учида-сан.
В таком тоне они говорили еще минут пять. Мое желание развернуться и уйти после услышанного диалога вдруг сменилось любопытством. Мне стало интересно, где же проходит граница японской вежливости… Но меня все же не выгнали, даже, наоборот, пригласили в дом. В результате мы сели пить чай и разговорились о картинах тушью, висевших на стене. Старушке было семьдесят лет, и она брала уроки рисования. Так мы просидели и проговорили час, но я спешила домой, где меня ждали друзья с поздравлениями. Учида-сан проводил меня через свой квартал, мы раскланялись и распрощались. Он приглашал зайти обязательно к ним еще… Что-то мне подсказывало, что больше зайти не доведется…
Я встретила Учида-сан через два дня. Он был одет в гражданскую одежду и под мышкой держал зонтик.
Он очень удивился, что я знаю его имя, и спросил, из какой я страны. Я предложила ему угадать. На этот раз, когда он перечислял страны, я остановила свой выбор на Франции.
— Так, значит, из Франции! Какая красавица! — рассматривая меня такими глазами, словно он впервые меня видит, сказал Учида-сан.
А взгляд у него был такой чистый… «Да, видимо, все-таки не от медитации», — подумала я на этот раз.
Сугияма-сан
Я шла из магазина. В руках была куча тяжелых сумок с продуктами. Но я не торопилась, шла медленно, любуясь рекой и красными листьями осыпающейся сакуры.
Внезапно меня окликнула пожилая женщина. Она подошла ко мне, ведя рядом с собой небольшой велосипед.
Пенсионерка начала разговор вполне типично: дескать, как зовут, да откуда, да когда приехали, да как вы хорошо говорите по-японски и так далее.
В отличие от других она вполне сносно говорила по-английски, однако в разговоре предпочитала родной язык. Она рассказала, что работает в местном обществе международных связей уже тридцать лет, сообщила о каких-то китайцах, которых она не без успеха научила говорить по-японски. Предлагала и меня научить…
Я беседовала с удовольствием, мне было интересно общаться, поскольку я надеялась побольше узнать о простых японцах.
— У меня дома две комнаты пустые, пожалуйста, если есть желание, переезжай ко мне жить! Мои дети живут отдельно, мужу уже семьдесят два года, но он все еще работает, ездит в Токио каждый день.
«Ну надо же, — подумала я, — как мне повезло!» И хотя переезжать я не собиралась, можно было бы выучить разговорный японский, больше узнать о культуре местных жителей и т. п. и т. д.
Мы обменялись визитками.
— Меня зовут Су-ги-я-ма, — терпеливо сказала она по слогам.
Я посмотрела на визитку.
Фамилия Сугияма написана иероглифами, а вот имя написано буквами на хирагане, но при этом один знак в имени был записан неиспользуемым сегодня знаком, прочитать его я не смогла. Оказалось, это э. «Почему она пишет свое имя со странным знаком?» — подумала я.
Она позвонила в субботу, когда я праздновала день рождения подруги на Сибуя в Токио. Звонка я не услышала, но позже прослушала сообщение:
— Это Сугияма. Пожалуйста, приходи веселиться завтра ко мне домой.
«Значит, она это серьезно говорила! — подумала я. — Отлично!» Я тут же перезвонила ей на сотовый, но на этот раз она не ответила. Не ответила она и на другой день. «Наверное, что-то с сотовым, позвоню-ка я ей на домашний телефон через какое-то время», — решила я.
Через неделю я позвонила ей на домашний телефон, она ответила и даже меня вспомнила.
— А… из России! — сказала радостно Сугияма-сан.
Памятуя историю с Учида-сан, я даже обрадовалась. Хорошо, что хотя бы эта дама нормальная и помнит, из какой я страны.
— Очень хорошо, что позвонила! Обязательно приходи завтра веселиться ко мне домой!
Мы договорились встретиться в шесть вечера на мосту недалеко от зоологического магазинчика Кобаяси-сан.
На следующий вечер я шла вдоль реки. Уже стемнело, и на аллее горели фонари. Они подсвечивали шапки ярко-желтой листвы, надетые на черные стволы столетних сакур. Внизу, совсем близко от воды, послышался шум крыльев. Огромная серая цапля, касаясь крыльями воды, пролетела мимо и скрылась в темноте. Под ногами по кирпичной дорожке ветер гнал опавшую листву, она шуршала под моими подошвами. Днем я видела, как толстые карпы путали желтые листья с брошенным им хлебом и глотали их. Интересно, рыбы могут выплевывать несъедобный корм обратно?
Я пришла на мост ровно в шесть. Однако Сугияма-сан меня там не ждала. Наверно, опаздывает! Я прождала ещё пять минут.
На всякий случай я позвонила ей домой. Как ни в чем не бывало Сугияма довольно немногословно прояснила мне ситуацию: «А… сегодня я немного простудилась, извини уж. До свидания».
