Лувр - Останина Екатерина Александровна
Тревожились работники Лувра и за пастельные работы, поскольку для этого порошка особо опасны толчки и удары. Однако нашли выход и из этого положения – использовали брезентовые складные кровати и раскладушки, выложенные шерстяным очесом. Так удалось спасти «Мадам Помпадур» Кантена де Латура.
Жорж Салль рассказывает: «Но, разумеется, наши хлопоты не ограничились только перевозкой. Как правило, глава каждого такого хранилища, разместившегося в замках, был, к счастью, и опытным специалистом по хранению своих подопечных, с которыми много работал еще до войны. Он регулярно навещал этих «узников подземелья» и в случае необходимости обращался к реставраторам. Большинство экспонатов так и оставалось в ящиках. Но ведь живопись нуждается в свете. В темноте она тускнеет, лак теряет блеск и краски утрачивают былую яркость. Поэтому иногда все же картины извлекались из своих укрытий – им позволялось подышать воздухом». Хранители полотен выставляли бесценные шедевры на полянах близ замков, не боясь, что картины будут замечены случайными прохожими.
Далее Салль пишет: «…в замках Сурш, Монтобан, Монталь экспонаты извлекли из рам и поставили в ящиках с перегородками, как книги в библиотеке. Они были окружены не меньшими заботами, чем в Париже». Таким образом музейные экспонаты провели пять лет оккупации. Фашисты обещали огромное вознаграждение тому, кто сообщит им сведения о местонахождении тайников с луврскими произведениями искусства. Оккупационные власти оценивали шедевры мирового музея так же, как и жизнь участников движения Сопротивления.
На самом деле многие знали, где работники музея прячут картины, – деревенские жители, искусствоведы, простые любители искусства и, наконец, большое количество случайных прохожих, которые просто не могли не заметить, как проезжал по дорогам Франции «Плот “Медузы”». Тогда трагедия, которую с такой силой запечатлел на полотне великий Теодор Жерико, воспринималась французами как символ одного из самых тяжелых дней в истории Франции. Никто не польстился на деньги оккупантов, поскольку каждый понимал, насколько страшно духовное рабство и потеря связи с прошлым своего народа. «Мне передали слова одного солдата из оккупационных войск; обозревая с моста Искусств великолепный вид на Лувр, собор Парижской Богоматери и церковь Сент-Шапель, он, указав на этот изысканный пейзаж, созданный веками, заметил: «Вы боитесь, как бы мы не разрушили эти ваши памятники? Для этого нам совсем необязательно сбрасывать на них бомбы. Пройдет совсем немного времени после установления у вас фашистской диктатуры, и они сами исчезнут из вашего поля зрения. Они станут вам не нужны. Их руины были бы красноречивее: они тревожили бы вашу память…» (Ж. Салль).
К концу 1944 года территория Франции была освобождена от фашистов. После пяти лет пребывания в замках Сурш, Монталь, Шеверни, Шамбор, Бриссак, Монтобан, Оннетабль, Орфразьер сокровища Лувра торжественно возвращались на свое прежнее место. Картины и скульптуры сопровождал специальный эскорт мотоциклистов, а для остановок в пути была предусмотрена охрана. Так победители вернулись в столицу.
Очень скоро жизнь музея наладилась, один за другим открывались залы, хранители занимались тем, что обустраивали свои отделы, и ни один из них не считал свое поведение героическим. Однажды один из журналистов воскликнул: «О, вы спасли национальное достояние Франции, нашу национальную культуру! Вы – герои Лувра!» Один хранитель отдела смущенно ответил: «Что вы, месье! Я так же, как и все, упаковывал, перетаскивал, грузил – как видите, занятие вовсе не героическое, а потом занимался все пять лет привычным делом, был хранителем, правда, на лоне природы», а другой искусствовед заявил: «Какое геройство? За всю войну я так и не убил ни одного фашиста! А следовало бы!» Наконец, директор Лувра произнес: «Истинные герои Лувра – вот они…», и он обвел рукой раскладушки с акварелями и рисунками, заполнившие галереи Лувра, полотна, лишенные рам, и Нику Самофракийскую, которая казалась зримым воплощением новой победы в самой страшной войне XX столетия.
Первые посетители пришли в Лувр в сентябре 1945 года в отдел декоративно-прикладного искусства, в декабре 1946 года – в Галерею Аполлона. В 1948 году раскрыли свои двери залы Колоннады, где собрана коллекция французской мебели.
В июне 1947 года произошло открытие сразу двадцати четырех залов Древнего Востока, меньше чем через год заработал отдел Древнего Египта, в 1949 году – залы этрусков и зал Ла Каза с коллекцией античной бронзы. В это же время были сформированы шесть отделов:
I – Древнего Востока,
II – Древнего Египта,
III – Древней Греции и Рима,
IV – живописи и рисунка,
V – скульптуры,
VI – декоративно-прикладного искусства.
Замок Шамбор. Левая половина
Замок Шамбор. Правая половина
Один из самых значительных и важнейших отделов Лувра – отдел Древнего Востока – впервые открылся в конце XIX века. В 1847 году французский консул Ботта обнаружил большие рельефы дворца в Хорсабаде, и вслед за этим в Лувре появилась отдельная ассирийская секция, а до этого предметы искусства Древней Ассирии находились в египетском отделе. Однако через некоторое время после разнообразных археологических раскопок, подарков и покупок секция значительно увеличилась в размерах. В результате в 1881 году в Лувре образовался отдел Древнего Востока. Эта коллекция способствовала исследованию культуры цивилизаций, существовавших за пять тысячелетий до н. э.
Как будто заново возродился необъятный мир Шумера, Аккада, Ассирии, Вавилона, Финикии, государства хеттов, Палестины, Урарту, Финикии, Древнего Ирана; его могут изучать специалисты, им могут любоваться посетители музея.
Среди памятников, экспонирующихся в Лувре, представлены такие древние шедевры, как стела Нарамсина, несколько статуй Гудеа, огромные вавилонские крылатые быки-шеду, капитель и рельеф из города Сузы, знаменитая стела Хаммурапи, многочисленные росписи и древнее литье. В целом в каталоге этого отдела записано 78 тысяч экспонатов. Отдел Древнего Востока дает возможность наглядно представить тот неоценимый вклад, который внесли народы Двуречья не только в искусство Востока, но и в мировую культуру.
В отделе Древнего Египта находится более 25 тысяч экспонатов. Надо сказать, что настоящий интерес к истории Египта возник после походов в эту страну войск Наполеона Бонапарта. В это время во Францию было вывезено огромное количество уникальных предметов искусства, пожалуй, главным из которых явились иероглифические письмена. После того как ученый египтолог Шампольон сумел расшифровать эти письмена, возникла целая наука – египтология.
В 1826 году в Лувре специально отвели место для Египетского музея. Его основателем и хранителем стал Шампольон. В основу египетской коллекции Лувра легло собрание, купленное ученым у английского консула Сальта. Затем Шампольон приобрел у французского консула в Египте Дроветти его интересную коллекцию. К сожалению, правительство Людовика XVIII не смогло приобрести ее всю целиком.
В дальнейшем коллекция Египетского музея расширялась благодаря стараниям Мариэтта. В 1850 году французское правительство направило его на раскопки в коптские монастыри с тем, чтобы собрать древние христианские рукописи. Однако ученый использовал все данные ему средства на археологические раскопки храма Серапеума, который находился в Мемфисе. Ему удалось разыскать более шести тысяч различных произведений искусства (от XVI до I века до н. э.). Данные находки были тайно переправлены в Лувр.
Еще раз обогащение коллекции произошло в 1895 году. В это время в Каире был создан Институт Франции. Большинство раскопок происходило под его контролем.
