Сообщество менеджеров E-xecutive - Пятничный менеджер. О менеджерах в шутку и всерьез

Сайт газеты The FINANCIAL TIMES

Лента новостей Financial news

«…Нобелевским комитетом по экономике предложено ввести новую единицу измерения – одинLenin– для оценки ущерба, нанесенного правительством экономике страны. В качестве эталона новой единицы измерения принята Россия – для нее численное значениеLeninсоставляет единицу. Для остальных стран этот показатель соответственно измеряется в тысячных долях Lenin’а. Сейчас в руководстве Нобелевского комитета развернулись дебаты о том, как оценивать эмоциональную составляющую разрушительных действий…»

Дальше Томас Гэд читал с особым интересом – никто, кроме него, не мог рассказать, какую долю бренд-кода составляет его эмоциональная часть.

– Жаль, не дают Нобелевскую премию по брендингу, – пробормотал Томас Гэд, набирая номер Нобелевского комитета.

6 сентября

Работаю. Обложился литературой. Мозг похож на губку, которую хорошенькая уборщица макает в ведро с мыльной водой. Жмяк – мозг жадно впитывает знания. Жмяк-жмяк – выжимают из него идеи.

Идея – это трещина на темных очках, через которые ты видишь мир. Чем сильнее идея – тем сильнее искажается мир в твоих очках. А бывает так, что очки разлетаются, и ты уже смотришь на мир по-другому. Без очков мир непривычен. Твое восприятие стало острее, а мир – ярче. Некоторые вещи слепят. Да, иногда это больно. Ты начинаешь замечать то, на что не обращал внимания раньше. То, что ты не мог увидеть, даже если бы очень захотел – тебе мешали затемненные стекла привычных очков. А теперь нет. Они тебе не мешают. Но без них боязно. Очень боязно смотреть на этот яркий мир.

А еще страшнее видеть, как трещина проползает по очкам собеседника. Ты испытываешь до боли знакомое чувство. Оно называется «через секунду я проиграю». Вроде бы этого еще никто не видит. Ты вообще можешь быть первым. Даже самым первым. Все видят, что ты первый. Но… ты-то знаешь. Ты знаешь, что через секунду тебя обгонят и первый приз получишь не ты. И тут уж ничего не поделать. Вот это-то и обидно: ты еще первый, но уже проиграл. Да. Через секунду твой собеседник будет видеть больше, чем ты. Намного больше. И его уже не догнать.

Легко проигрывать, когда ты неудачник. Неудачники – чемпионы проигрыша. Тяжелее всего проигрывать, когда ты чемпион выигрыша. А еще тяжелее – когда тебя обходит кто-то более слабый в твоем коронном виде соревнований. Раз – и все. Конечно, «кумир поверженный – все бог», но в современном медийном мире эта фраза остается верной не более двух недель.

Придумывать гениальные идеи – это спорт. Как стрельба или тяжелая атлетика. Нет… не ИЛИ… как стрельба И тяжелая атлетика. Сначала ты должен «выстрелить» идеей. Не просто выстрелить, а попасть в самый центр мишени. Но этого мало. Идея должна работать – и после попадания в мишень ты тащишься на помост и начинаешь поднимать «штангу». Чтобы идея работала, нужны усилия. Такие усилия, что начинают трескаться стекла на очках. Сначала у того, кто воплощает идею, а потом и у тех, кто увидел ее воплощение. Вот так меняется картина мира.

Бабловский потом показывал мне запись в ежедневнике: «Понедельник. Девять ноль-ноль. Планерка. Изменить картину мира».

В 9:43 очки у всех разлетелись на мелкие осколки. Вообще-то гениальные идеи – это моя работа. Но идея Бабловского – великая. Великие идеи заставляют мыслить и биться над своим воплощением. Отличить великие идеи легко. Очень легко. Для их воплощения нужны гениальные идеи. Бабловский так и сказал: «Мы занимаемся тем, что анриал, а не тем, что импоссибл».

7 сентября

Идейные искания продолжаются. Уже 34 часа не выхожу из кабинета. Такое ощущение, что если выйду – потеряю нить размышлений, а с ней исчезнет вся суть разрабатываемой идеи. Последние два с половиной часа у меня кризис жанра. Отвлекаюсь от основной темы. Больше всего меня занимает вопрос о мотивации Бабловского в этом проекте.

Как Бабловский подходит к выбору бизнеса? Точный расчет? Но калькуляторы есть у всех. Дело ведь не в калькуляторах и не в цифрах. А в том, кто считает эти цифры. А главное – зачем и как.

В моем восьмом классе «А» было модно устраиваться на подработку: кто покрепче – таскал мешки, кто послабее – полол сорняки. Заработать в месяц 30—40 рублей считалось очень круто. Это как сейчас зарплата для выпускника в две штуки баксов.

Я летом не работал – читал свои любимые книжки. Я же филолог. Мои одноклассники смеялись, что я ничего тяжелее страницы поднять не смогу. Даже сорняки полоть не приглашали. Говорили: надорвешься. В конце лета я поехал на областную олимпиаду. И выиграл ее. Под суровыми взглядами дядь, теть и какого-то странного «районо». Я лучше всех любил книжки. И мне дали медаль. А еще через месяц мне дали премию – 183 рубля. И класс завидовал мне. Они так не могли. Они умели хорошо полоть мешки и таскать сорняки.

Хорошо зарабатывать и не работать. Это не фантастика. Так бывает. Правда. Но редко. Но правда. Потому что любимое дело не может быть работой.

Работа – это от слова «раб». Раб. Поработить. Работодатель. Рабовладелец. Слышите? Мы не отличаемся от Древнего Рима. Ну… хорошо. Хорошо-хорошо! Отличаемся – в Древнем Риме не знали долларов. Сейчас работодатель не только кормит, но еще и платит. Но попробуй сбеги. Деньги держат лучше стальных цепей. Они держат и не дают заниматься любимым делом. Любимое дело никогда не приносит денег – это же не работа.

Любимое дело – это непрерывное воплощение мечты. Только самым лучшим мечтателям платят деньги, чтобы они не переставали заниматься своим любимым делом.

Любимое дело может быть профессиональным – это как диагноз. Бывает, смотришь на себя в зеркало и все понимаешь. Ты пиарщик – и прет тебя от реализованных пиар-проектов. Тебе будут платить деньги за то, чтобы ты продолжал переться от сделанной работы. А если остальных не задевает – значит, ты клинически не попадаешь в «яблочко» или тупо надрываешься со «штангой». Бросай все к черту – это не твое.

Бабловский точно придумал это не ради денег. Все равно после определенной суммы работать бессмысленно. Ну не съешь ты столько икры! Десять миллионов долларов уже достаточно. На хлеб хватит – будет что под икорку подсунуть.

Если хочешь заработать – станешь миллионером. И только – не более того! Миллиардером ты станешь только при одном условии. Условие состоит из пяти букв:

К у р а ж

Кураж – это воплощение своей мечты.

Кураж – это воплощение великих идей. Идей, от которых трескаются стекла очков.

Кураж – это воплощение нереального.

Ресурсы ограниченны. Всегда. Даже у миллиардеров. У них, кстати, особенно ограниченны. Не хватает самого главного – времени. А задачу нужно решать. Великая идея не ждет.

Вот здесь и появляется формула куража. Ты знаешь ее с детства.

– Е равно эм цэ квадрат.

– Эйнштейн, выйди из класса.

Формула куража – это самая обычная дробь. Делимое. Делитель. Частное.

Делимое – это цель. То, что нужно воплотить. Создать, реализовать. «Развернуть реки» – это делимое. «Человека в космос» – это делимое. «Атом поделить» – туда же.

Делитель – это ресурсы. Деньги. Время. Положение в обществе. Толщина записной книжки. Все, чем ты располагаешь для решения задачи.

А частное – это кураж. Причем кураж – обязательно частное явление. Кураж не может быть государственным. Потому что государство – это люди. И только люди могут куражиться.

Почувствовать кураж – очень легко. Поставьте задачу и решите ее имеющимися средствами. Чем сложнее задача и меньше средства – тем больше кураж.

Мы занимаемся только тем, что анриал.

Анриал – это когда ты не знаешь ответа на вопрос «как?».

Анриал – это когда студент на экзамене выводит формулу Шредингера, описывающую дуалистическую природу электрона. Все преподаватели физической химии знают, что это невозможно. Они знают, что студент не может вывести формулу. Он может только списать вывод. Они знают, что объяснить вывод – для студента импоссибл.

Мой папа вывел. Объяснил вывод. Иначе он остался бы без стипендии.

Чем сильнее анриал, тем больше в итоге кураж.

Анриал, но не импоссибл. Цель должна быть достижима. Цель Бабловского достижима. Только мы пока не знаем как. Но я узнаю. Потому что кураж заразителен.

17 сентября

Даже проклятые так не работают!

18 сентября

Уже восемнадцатое?!?!? Я что, ел последний раз три дня назад?

24 сентября

Занимаемся разработкой атрибутики и прочей сопутствующей лабуды для продажи в ходе турне. Советская символика скоро будет уже во сне сниться. Подчиненные шутят, что мы занимаемся советским маркетингом.

Советский маркетинг? Ой, не смешите мой учебник Котлера! В Советском Союзе не было рынка. Маркетинга тоже не было – никто ничего не продавал! Вопрос в очереди «Что дают?» – показатель отсутствия маркетинга. Зачем нужен маркетинг, если и так все разберут?