П. Сытин - Из истории московских улиц
По мере роста Москвы росли и эти села, и беспорядочная вначале застройка их домами была упорядочена. Дома стали строить вдоль дорог. Потом и дороги из этих сел, проходившие в Москву вначале по полям, лугам и лесам, были застроены и превратились в улицы.
Кроме сел градообразующими элементами явились построенные вокруг Москвы в XIII–XVI веках монастыри. Как правило, они постепенно обстраивались слободками, в которых жили их «работные люди»; от монастырей и этих слободок пролегли к центру города особые улицы, если только монастыри не стояли на больших дорогах.
Дороги от построенных в XIV веке Петровского и Рождественского монастырей превратились в улицы Петровку и Рождественку; дорога от построенного в том же веке Спасо-Андроникова монастыря на Яузе — в улицы Сергия Радонежского (Тулинская, Воронья) и Николоямскую; от построенного одновременно с ним Симонова монастыря на Москве-реке — в улицы Воронцовскую, Радищевскую и Яузскую. Дороги от Даниловского, Сретенского и Новинского монастырей, построенных в XIII–XV веках, прошли по дорогам в Москву из других городов.
В конце XV века, когда Кремль достиг своих современных границ, а посад — границ Китай-города, между ними образовалась Красная площадь, и к ней как к центральной торговой площади потянулись отовсюду дороги. Новгородская дорога прошла по Тверской, деревянный мост через реку Неглинную был перенесен и разместился напротив проезда Воскресенских ворот. К нему направились и Смоленская дорога по современной Манежной площади, и Дмитровская дорога по современной улице Охотный ряд. Мост через Москву-реку, стоявший напротив Большой Ордынки, был передвинут ниже и разместился напротив Пятницкой улицы. Местность между Большой Лубянкой и Маросейкой была заселена выведенными из Пскова и Новгорода боярскими и купеческими семьями. Между Большой Лубянкой и рекой Неглинной был построен Пушечный двор, к северу от которого, на Кузнецком мосту, были поселены его кузнецы и конюхи.
В Большом Златоустинском переулке Иван III построил Златоустовский монастырь, а между ним и рекой Яузой он развел свои великокняжеские сады, тянувшиеся до Сыромятников.
Вероятно, в конце XV — начале XVI века появились дворы на Мясницкой, Маросейке и Ильинке, положившие начало этим улицам.
В начале XVI века был построен Новодевичий монастырь, а в конце века — Донской монастырь, дороги от которых к центру положили начало Большой Пироговской и Кропоткинской улицам от первого и Донской — от второго. В том же веке Смоленская дорога, которая шла по Саввинскому переулку, Плющихе и Арбату, прошла по Арбату, Смоленской и Большой Дорогомиловской улицам.
В конце XVI века Борис Годунов поселил в Москве ямские слободы: в Дорогомилове — Дорогомиловскую ямскую слободу, на Тверской — Тверскую ямскую слободу, на Переяславской улице — Переяславскую ямскую слободу, на Николо-ямской — Рогожскую ямскую слободу, на Дубининской улице — Коломенскую ямскую слободу. Части дорог в слободах тем самым превратились в улицы.
Между улицами постепенно образовались переулки, и в конце XVI века Москва уже была окружена по Бульварному кольцу кирпичной крепостной стеной с десятью воротами, а по Садовому кольцу — земляным валом со рвом и деревянной стеной. Планы XVII века показывают, что уже в это время Москва в пределах Садового кольца имела все радиальные улицы и почти все переулки, существующие в настоящее время, а кроме того и множество не существующих теперь переулков.
Посад еще раньше, в 1536–1538 годах, был окружен кирпичной крепостной стеной, которая называлась «Китай-городом». Вскоре это название было перенесено на весь посад.
В 1603 году Борис Годунов заменил деревянный мост на Красную площадь через реку Неглинную каменным мостом, просуществовавшим до 1819 года, когдарека Неглинная была заключена в трубу.
За стенами Кремля, Китай-города и Белого города (как в XVII веке называли местность между центром и Бульварным кольцом) находились обширные площади, по которым подходили улицы к воротам этих городов. В XVII веке площади были уже значительно застроены. Кроме того, в том же веке было застроено и пространство за воротами Земляного города (Садового кольца), причем ворота дали направление улицам, возникшим в XVII–XVIII веках. Особенно ярко это видно на примере Таганских и Калужских ворот. От первых отходят улицы Большая Коммунистическая, Таганская, Воронцовская и отчасти Большие Каменщики; от вторых — улицы Мытная, Шаболовка, Донская и Ленинский проспект.
За Садовым кольцом в XVII веке были построены слободы Хамовная (Хамовники), Ружейная, Конюшковская, Оружейная, Троицкая, Мещанская, Немецкая и другие, положившие начало многим улицам и переулкам внутри них.
Иностранцы, посещавшие Москву или писавшие о ней со слов путешественников в XVI–XVII веках, оставили в своих записках общие описания московских улиц.
Матвей Меховский (1521 г.) писал: «Москва — деревянная, а не каменная, имеет много улиц, и где одна улица кончается, там не тотчас же начинается другая, а лежит промежутком поле. И между домами тоже тянутся огороды, так что они идут не непрерывным рядом один за другим. У знати — дома побольше, а у простых людей — низкие».
Англичанин Ченслер (1553–1556 гг.) отметил: «Москва — город больше Лондона с его предместьями, но она… выстроена без всякого порядка. Дома там все деревянные…»
Барбарини (1565 г.) обратил внимание главным образом на жилища среднего и низшего классов населения. Он записал: «Там невероятное число церквей… нет улицы, где бы не было нескольких; иные из них побольше, иные поменьше, каменные и деревянные. Дома… малы, неудобны… В них одна комната, где едят, работают и делают все; в комнате одна печь, где обыкновенно спит вся семья…»
Николай Варкоч (1593 г.) писал: «Много рогаток на улицах, которые в ночное время запираются, но ворота в городской стене остаются незапертыми… Дома в городе все деревянные. У бояр очень большие дворы, на которых они имеют свои жилища».
Маржерет (1601–1611 гг.) отметил в своих записках о Москве: «Город наполнен деревянными домами; каждый дом обыкновенно в два жилья (этажа), с обширным двором для предупреждения пожаров… Самые улицы замощены досками».
Степан Кокаш (1602 г.) записал: «Дома и строения большей частью деревянные, неказистые, и не как у нас, а далеко один от другого. Комнаты большей частью с дымными печами, без стеклянных окон».
Петр Петрей (1608 г.) написал много любопытного о Москве и ее улицах: «Везде большие и широкие улицы, так что могут ехать четыре телеги рядом (!). В дождик всюду бывает такая слякоть и грязь, что никому нельзя выйти без сапогов, оттого-то большая часть их главных улиц имеет деревянную мостовую. Дома у них строятся чрезвычайно высокие, деревянные, в две или три комнаты, одна над другой… Такие дома особенно стараются строить себе богатые дворяне и купцы, хотя внутри этих домов и немного найдется такого, чем можно было бы похвастать… У небогатых и бедных в обыкновенном употреблении курные избы, точно такие, как у крестьян в деревнях».
Павел Алеппский (1654 г.) дивился красоте и искусству постройки в Москве каменных палат знати: «Хоромы в этом городе большей частью все новые, построенные по-европейски. Мы не могли надивиться их красоте и затейливости, прочности и искусному изяществу, множеству окон и изукрашенных узорами колонн с каждой стороны… пестроте их масляной окраски внутри и снаружи стен; можно подумать, что они покрыты плитами настоящего мрамора или мелкой мозаикой».
Мейерберг (1661–1662 гг.) так описывает внешний облик улиц и дворов: «При большинстве дворов находятся обширные сады; к очень многим домам примыкают еще огороды, да, кроме того, разделяют их друг от друга довольно обширные луга; вперемежку с ними — бесчисленные, можно сказать, церкви и часовни».
Рейтенфельс (1671–1673 гг.) записал: «Улицы мощены не камнем, а деревянными бревнами, которые постоянно плавают в грязи либо покрыты слоем пыли; гладкая дорога бывает только зимою, когда все покрывается снегом и льдом. Дома горожан по большей части деревянные, с редкими окнами; впрочем, меж ними виднеются кое-где и каменные — бояр и иноземцев».
Эрколи Зани (1672 г.) находил, что в Москве «…улицы широки и прямы; много обширных площадей; вымощены они толстыми круглыми сплошными бревнами и укатываются санями, кои ездят по ним во множестве. При каждом жилище или боярских хоромах — дворы, службы, баня и сад. Хотя большая часть строений там из дерева, однако снаружи они очень красивы и вперемежку с хоромами бояр представляют чудесный вид. Самые лучшие и высокие здания не бывают больше, чем в два яруса, а у простого народа — в один».
