Дон Соува - 125 Запрещенных фильмов: цензурная история мирового кинематографа

Судья из штаба демократической партии в Нью-Йорке Барни Долфин помогает Энн устроиться на работу в тюрьму, где она становится свидетелем бунта женщин-заключенных. Неповиновение было жестоко подавлено: одну бунтовщицу повесили, а другую высекли. Когда Энн выражает протест против такого обращения с заключенными, ее просят подать в отставку, однако она отказывается и становится жертвой шантажа. Эти события вдохновляют ее на написание книги о тюремной жизни, в которой присутствуют и наркотики, и секс, и насилие со стороны тюремщиков. Произведение имеет шумный успех, и Энн предлагают занять руководящую должность в тюрьме, надеясь на радикальные перемены. Тем не менее, когда высшие тюремные чиновники узнают о том, что Энн состоит в связи с Долфином, продолжая жить с мужем, они пытаются ее выжить. Она не уступает и добивается разрешения остаться. Однако снова разыгрывается трагедия: Долфин садится в тюрьму по обвинению в коррупции, а Энн в это время узнает, что ждет от него ребенка. Пока бывший судья отбывает наказание, Энн уходит от мужа и рожает сына. Когда через три года Долфин выходит на свободу, они с Энн возобновляют свои отношения без оглядки на общественную мораль.

Этот фильм стал одним из многих снятых после того, как священник Дэниел Дж. Лорд, член Общества Иисуса, создатель Кодекса Хейза и лидер Общества добродетельных католиков (ОДК), призвал Уилла Хейза снимать фильмы о героях Америки. Однако история реформаторши, выступающей за контроль над рождаемостью и имеющей любовника, — не совсем то, что они хотели увидеть. Компания RKO Radio Pictures еще до начала съемок знала, что фильм вызовет противоречивые оценки, так как роман тоже подвергался нападкам со стороны католической прессы и был запрещен для чтения американским католикам. В 1933 г. иезуитское издание «Америка» заклеймило картину как «непристойную», одновременно с этим «Католический мир» призвал читателей «держаться подальше от этой книги» и обвинил Льюиса в том, что он с особым наслаждением изображает «отбросы, мусор, свалки, трущобы и сточные канавы». Как написал Марк Шорер в своей статье «Синклер Льюис: жизнь в Америке», читатели без особых религиозных убеждений обозвали Льюиса «ужасным и отвратительным сумасшедшим» за то, что он написал «мерзкий и грязный» роман «Энн Викерс».

Репутация романа уже была широко известна к тому времени, как RKO представила сценарий в Комитет по связям с киностудиями (КСК) в мае 1933 г. Глава КСК Джеймс Уингейт и его ассистент Джозеф Брин сразу же обвинили фильм в том, что он «вульгарен и оскорбителен», а также представляет собой «открытый призыв к сочувствию аморальной героине, что нарушает части соглашения КСК со студиями, посвященные «святости брака». Уингейт и Брин сообщили RKO, что в сценарии никак не выражена «мораль» и не демонстрируется «внутренняя борьба» героини. В соответствии с правилами производства кинопродукции главный герой, который «совершенно не уважает общественные устои», должен «понести за это наказание», однако Энн Викерс — умная, привлекательная и образованная женщина — ничуть не жалеет о содеянном. Эти возражения привели к тому, что КСК отказался одобрить сценарий и вместо этого представил «анонимное решение его членов о том, что подобная подача материала нарушает дух и букву правил».

Мэриан Купер, вице-президент RKO, отвечающий за производство, пытался отстоять сценарий. Он признал, что материал противоречивый, но заявил, что картина «не пропагандирует ни секс, ни дешевые вульгарные чувства». Хотя глава RKO Б.-Б. Каан был против того, чтобы написать Уиллу Хейзу, президенту Ассоциации продюсеров и дистрибьюторов художественных фильмов, что решение КСК их «обескуражило и насторожило», студия предложила переписать сценарий: заставить главную героиню поплатиться за прелюбодеяние и снять тему адюльтера, сделав Энн Викерс незамужней на момент возникновения связи с судьей. Далее ей придется из-за скандала лишиться работы и жить в бедности; даже друзья отвернутся от нее. Когда Уингейт и Брин прочли измененный сценарий, они потребовали, чтобы в фильме «четко и ясно» прозвучало осуждение грехов героини. Это требование разозлило Каана, и он в свою очередь потребовал, чтобы Хейз собрал комиссию для обсуждения первоначального варианта сценария, так как КСК, кажется, слишком сужает содержание Правил производства кинопродукции. Хейз отказался выполнить это требование и написал письмо в RKO, что, по его мнению, должно было смягчить ситуацию. В нем он напомнил студии, что в Правилах ясно говорится о необходимости «формирования в умах публики мнения об адюльтере как о чем-то неверном, непростительном, не подлежащем никаким оправданиям». В RKO возмутились, а Каан прямо заявил КСК, что студия не собирается вносить в сценарий изменения, с которыми она не согласна, в результате авторы все же сильно подправляли материал, чтобы получить одобрение от Администрации контроля за соблюдением Правил производства кинопродукции. То, что Энн во время романа с судьей оказалась незамужней, сильно сгладило ситуацию с адюльтером.

Сразу после выпуска в прокат фильм попал в список запрещенных Обществом добродетельных католиков, которое организовало целую кампанию протеста, заполучив подписи миллионов американских католиков, которые поклялись бойкотировать все кинокартины, которые Католическая церковь признала аморальными.

ЮНОСТЬ МАКСИМА

THE YOUTH OF MAXIM

Страна-производитель и год выпуска: СССР, 1935 (также под названиями «Большевик», «Трилогия Максима: Часть 1»)

Компания-производитель / дистрибьютор: Студия «Ленфильм» (СССР) / Amkino Corporation (США)

Формат: звуковой, черно-белый

Продолжительность: 85 мин

Язык: русский

Продюсер: Студия «Ленфильм»

Режиссер: Григорий Козинцев, Леонид Трауберг

Авторы сценария: Григорий Козинцев, Леонид Трауберг

Награды: Первый приз Ленинградской студии на Московском кинофестивале, посвященном 15-й годовщине советского кинематографа

Жанр: драма

В ролях: Борис Чирков (Максим), Степан Каюков (Дема), Валентина Кибардина (Наташа), Михаил Тарханов (Поливанов)

Один из первых звуковых фильмов, снятых на русской киностудии. Необразованный заводской рабочий превращается из простого крестьянина в опытного революционера. Этот фильм — образец политизации советского кино в 1930-е гг. Некоторые критики оценивали эту черту как тревожный знак, поскольку цель таких фильмов — показать привлекательные стороны большевизма. «Юность Максима» задумывалась как первая часть трилогии, ее действие происходит в царской России, в 1905–1907 гг., еще до свержения монархии и захвата власти коммунистической партией. По сути, герой получает образование в городе, когда видит, как полиция и собственно капиталистическая система преследует и убивает его друга; он сам тоже на некоторое время попадает в тюрьму без законных оснований на арест, но вскоре его освобождают. Из тюрьмы Максим выходит озлобленным и, переполненный революционным энтузиазмом, примыкает к подпольному социалистическому движению.

В 1935 г. в Детройте уполномоченный комиссар полиции заявил, что фильм «Юность Максима» является «советской пропагандой в чистом виде и может внушить классовую ненависть к правительству и социальному порядку Соединенных Штатов». Фильм не был допущен к показу на основании городского законодательства, допускающего введение запрета на «аморальные или непристойные» фильмы. Прокатчик Шуман (имя не указано) оспорил это решение, подав иск в выездной суд Вэйн Каунти, и потребовал вынести приказ, который заставил бы комиссара полиции выдать разрешение. В письменном заявлении полицейский комиссар сообщил суду, что «представители различных религий… ветераны… и гражданские организации заявили о своем протесте против показа». Суд первой инстанции посмотрел фильм и отказался выпустить приказ на основании того, что в деле «отсутствуют доказательства явного злоупотребления полномочиями» со стороны комиссара полиции. Прокатчик обжаловал решение в Верховном суде Мичигана, который аннулировал запрет, сочтя его незаконным: суд отказался принять аргумент городских властей, что понятие «аморальный» распространяется на все, что противостоит «законному порядку или общественному благополучию». Напротив, суд вынес решение по делу «Шуман против Пикерта (1936)», что прокатчик имеет «конституционное право показывать фильм, который не является непристойным или аморальным… Нельзя, чтобы ввиду отсутствия симпатии к иностранной политической полиции или формам правления офицер полиции имел право устанавливать запреты или самостоятельно менять границы своих полномочий».